Нина Усатова, актриса: «Чтобы оставить о себе хорошее впечатление, надо быть сильной»

Так уж сложилось, что люди воспринимают ее зачастую как актрису, воплощающую на экране образ женщины из народа. Достаточно вспомнить роли Нины Усатовой в картине «Мусульманин» или «Холодное лето 53-го». Но стоит только вглядеться в лукавый прищур ее глаз, как понимаешь, что эта актриса намного многограннее. Точно так же, как сложнее и глубже на самом деле ее роли в кино и театре.

Ни ей самой, ни ее героиням ничего не давалось в жизни легко. Даже в Щукинское училище при Вахтанговском театре Усатова поступала в течение пяти лет. Верила, что все получится, что станет актрисой. Через пять лет прошла по баллам на режиссерский факультет. И сниматься в кино Усатова начала довольно поздно, лишь когда исполнилось 28...

Сейчас имя Нины Усатовой неразрывно связано с Академическим большим драматическим театром имени Г. А. Товстоногова.

– В будущем году исполнится 20 лет с начала вашей творческой деятельности в легендарном петербургском театре – БДТ имени Товстоногова. А помните ли вы свои первые роли и первые шаги на театральной сцене?

– Это было в городе Котлас Архангельской области, я приехала туда из Москвы вместе с подругой Таней Кожевниковой. Мы обе заканчивали режиссерский курс Щукинского училища при Вахтанговском театре. В Котлас мы приехали для постановки дипломных спектаклей. А поскольку пьесы включают в репертуар театра заранее, нас поставили в очередь. Пока мы ждали своей очереди, мы были заняты в репертуаре как артистки. Я за это время сыграла столько ролей: больших, любимых, разных, причем таких, о которых даже не мечтала. Я играла Майку в «Дне свадьбы» Розова. Это была роль главной героини, а я никогда не блистала длинными ногами и узкой талией. И я такая счастливая была! Моим партнером был замечательный артист Котласского городского театра драмы Владимир Поляков. Он поддерживал меня, начинающую артистку. Я не играла – я переживала эту роль: и смеялась, и плакала. У меня не было ни техники, ни практики, ничего, потому что я на профессиональную сцену пришла поздно, мне было 26 лет. Это был первый партнер на сцене, который глазами, каждой клеткой помогал мне. Тогда ведь в театре не было козней, о которых сейчас пишут и говорят. Была сплошная любовь и дружба.

Потом я сразу получила главную роль в «Свои люди – сочтемся», роль Липочки, одну из моих любимых. Я ее играла в отрывках в училище и вообще мечтала когда-нибудь выйти в этой роли на сцену. В Котласском театре я ее вдоволь наигралась. В общем, два года, которые я там провела в ожидании дипломного спектакля, я вспоминаю с большой благодарностью.

-Тяжело было расставаться с этим театром ,или вы все-таки рвались в столицу, в Москву?

– Когда мы поставили все-таки спектакль и собрались в Питер, нас еле отпустили, потому что в тот момент мы уже были заняты во всем репертуаре. В конце концов мы уехали и стали играть в молодежном театре на Фонтанке. Здесь я сразу же получала главные роли в больших серьезных спектаклях. У нас была маленькая труппа, театр был новый, и мы там просто… и день и ночь репетировали. Мы убегали в общежитие, из общежития в театр, и все – вот такая жизнь была. Там не было ни зависти, ни злости. Ели из одной миски, и это не красивые слова, здесь же, в театре, кипятили ведро чая, резали бутерброды с вареной колбасой, потому что даже в общежитие сбегать не успевали. Я 10 лет провела в замечательном любвеобильном коллективе. И это до сих пор мой любимый мой театр по репертуару, по актерам, по вкусу тех пьес, которые ставит режиссер Семен Спивак.

– Ваш путь на сцену ведь был очень нелегким…

– Я благодарна судьбе за то, что у меня были эти трудности в жизни, потому что за это время у меня накопился целый багаж житейского опыта. Жила очень трудно, почти всю молодость – в общежитии. Пока поступала, где только ни работала и ни подрабатывала: и дворником, и душевые мыла… Работала и на ткацкой фабрике. Но я не говорю, что это плохо было. Это все – мои накопления для будущих ролей. Открываешь свой сундучок, и тебе не надо ничего придумывать, потому что это все ты сам прошел.

– Есть ли роли, которые вам хотелось, но не пришлось сыграть?

– Все то, что я хочу, я сама беру. Я не жду милости ни от кого. Господь дает тебе эту роль, а все то, что я хотела выложить в другой пьесе, я отдаю этой своей героине. Вот, допустим, все, что я хотела выплеснуть в роли мамаши Кураж, – я отдала вдове Степановой, которую играла. Я не держу в кошельке энергию и неизрасходованную любовь – я выкладываю все это в своих героинях, отдаю направо и налево. Поэтому мне не жалко было, что я вот там сижу, а никто не знает, как я умею любить или страдать. Нет. Я и в маленькой роли отдам всю свою любовь, которую можно было растянуть на большую роль. Вот говорят, что актер не состоялся, потому что не дали большую роль… Это не про меня. Я не задумываюсь об этом. У меня не так.

Хотя, конечно, приятно, когда получаешь большую роль и работаешь несколько лет с одним партнером, который тебе дорог, который понимает тебя на сцене, и режиссер хороший, роль долговечная – тогда это хорошо, тогда ты в этой же роли сам растешь, развиваешься, формируешь характер, обогащаешь ее своим опытом.

– Вы часто играете в комедийных пьесах. Вы считает, что сейчас нужны комедии?

– Не знаю. Иногда и серьезную вещь надо посмотреть. У нас есть спектакль «Мужчина, постойте», который мы играем с Игорем Скляром уже 10 лет. Я его люблю за то, что он заставляет людей плакать и переживать. Это слезы очищения. Потом кто-то ко мне подходит и говорит: это про меня спектакль. Может, я кому-то помогла выйти из этой ситуации – это тоже хорошо, правда ведь?

А комедии тоже нужны людям, чтоб отдохнуть. Как бы зрители ни говорили: вот антреприза – одно, а театр – другое, мы не делаем такой разницы. Мы все из серьезных театров, все серьезные актеры. Играем на уровне. Соответствуем.

– Когда смотришь на ваших героинь, кажется, что и в жизни вы очень эмоциональный человек...

– Дома я стараюсь быть женщиной слабой, а как же иначе, когда окружают только мужчины. И они прекрасно со всем справляются, причем совершенно самостоятельно. Кроме того, я всегда считала, что дома должны быть тишина и уют. Поэтому у нас всегда тихо.

– А дома есть помощница, домработница?

– Нет. Квартира у нас не такая уж большая, не требует большого ухода, справляемся сами. Я даже с удовольствием занимаюсь домашними делами. А вот раньше этого не любила. Приезжаю с гастролей и начинаю все переделывать: расставлять, переставлять, пыль вытирать. Иногда даже больше, чем нужно, уделяю этому внимания. Вот готовить не люблю, честно скажу. Я готовлю быстро. На первое – борщ или щи на два-три дня. А остальное – что есть: овощи потушу, или рыбку поджарю, или котлетки. Нет у нас в семье какого-то пристрастия к еде. Что есть, то и едим.

– Какая музыка, живопись, литература может являться для вас неиссякаемым источником профессионального вдохновения?

– Вы лучше спросите, есть ли у меня свободное время. Ха-ха-ха! Это счастье, о котором я мечтаю: что-то посмотреть, что-то почитать. Да вы с ума сошли! У меня сна-то не бывает. Вот сегодня, например, три часа спали, едучи из Рязани в Уфу. Поэтому у меня нет такого: сесть у камина, сложить ножки вот так, взять книжечку и расслабиться. Разве что в самолете где-нибудь почитаешь… Даже то, что у меня сейчас лежит на книжной полке, чувствую, я уже не прочту.

– А что у вас лежит на книжной полке?

– Ооо… Лежит классика, непрочитанная в молодые годы. Я хотела Бунина всего перечитать, Чехова, то, что я не дочитала... Невозможно. Все нужно успевать в молодости, все. А потом уже просто будут другие интересы. Я бы вот и хотела – а уже право не имею на это. И времени нет, и просто это уже слишком большая роскошь для меня. Потому что надо успеть то, что у тебя запланировано на ближайшее будущее. Успеть ребенка довести до ума, он у меня еще студент (сын Нины Усатовой Николай учится в СпбГУ, на юридическом факультете, – прим. автора). И еще что-то сделать в этой жизни. Потому что неизвестно, как Господь рассудит, сколько тебе отведено жить.

Сейчас я детям говорю – вы читайте, это же наслаждение, это развивает фантазию, дает повод задуматься, у тебя есть возможность отложить книгу и подумать. А кино – промелькнуло, ты что-то уловил, а завтра пошел – все уже выветрилось. Фильмы – это как на блюдечке с каемочкой, книжечки-шпаргалочки, в которых можно прочитать Анну Каренину на трех листах, а потом иметь наглость сидеть перед учителем и говорить о том, что ты знаешь Толстого – да упаси Бог. Мы ведь читали ночами, наслаждались, падали в голодные обмороки.

С другой стороны, молодых жалко, они ведь потому еще не читают, что у них тоже нет времени. Я посмотрела, сколько задают сыну. Спрашиваю: «Как ты все это успеваешь?» А он: «Вот так мама, ночами учу…»

Жизнь пошла с такой скоростью вперед. Но как реку времени не остановить, так и не остановить вообще ничего в жизни. Надо хотя бы не прожигать это время зря. Надо и зарядку успеть сделать в гостинице, и процедуры какие-то… чтоб быть в форме. Чтоб на сцену выйти – и зритель не увидел твоей усталости. Он пришел увидеть тебя в этой роли, а завтра ты уедешь. Чтобы оставить о себе хорошее впечатление, надо быть сильной.