«Город изнутри»: Пост №1

Быть юнармейцем – честь. Когда я была школьницей, она выпадала лишь лучшим десятиклассникам. Ни девятые, ни одиннадцатые быть не могли – у них экзамены, темы подготовки. А мы могли, мы были очень гордыми. Эта неделя с юнармейскими мандатами для кондукторов троллейбусов и муниципальных автобусов, белыми бантами и носочками, автоматами наперевес и пятиминутками политинформации.

Те, кто приходит на Мемориал боевой и трудовой Славы, видят пять человек у Вечного огня. Это смена. Один из юнармейцев – разводящий. Но мало кто знает, что происходит внутри Штаба. Утро юнармейца начинается рано. В 8.15 – смотр: форма должна быть в порядке, ботинки и туфли начищены, носовые платки и расчёски – по карманам, бляхи – блестеть. За опоздание и неряшливый внешний вид юнармейцу полагается выговор, смена теряет баллы в рейтинге, в рейтинге теряет и школа. А это считается страшным позором. Тогда считалось.

Политинформацию мы очень любили. Пять человек смены готовили с утренних новостей сообщения по пяти темам: от политики до спорта. Политинформация сильно добавляла очков «взрослости», ведь когда бы ещё и зачем мы интересовались международными отношениями с такой тщательностью и в таком объёме. А со спортом нам тогда повезло – шли летние олимпийские игры в Сиднее, и в свободное от боевых листков, разучивания военных песен и стройподготовки время мы были прикованы к старенькому телевизору.

Стояло бабье лето: нам даже не требовалось плащей – в кителе было хорошо. Солнце засыпало носы и щёки веснушками, в школу мы возвращались с загорелыми лицами, а после передачи знамени – плакали. Неделя на посту запомнилась шумными обедами в столовой ТРЗ, встречами с ветеранами и ужасающей правдой о жестокости захватчиков, захлёстывающей румянцем гордостью, которой мы были полны.

Александр Толстоногов – нынешний начальник Штаба – подводит меня к огромной фотографии юнармейцев. И полный той же гордостью рассказывает: «Вот мои ребята. Сейчас этот служит в Новосибирске, этот – во Владивостоке. Вот девчата – студентки юрфака. Все, понимаешь, все устроились». Под фотографией – аккуратно разложенные армейские шапки. В углу – школьные знамёна.

Под шапками – аккуратно развешанные плащи – для помощника начальника караула, комсомольского организатора и разводящих. Помню, как помначкара мы любя называли «поночкой». Но слушались беспрекословно. Хихикали и над дневальным, который в самые интересные события стоял на посту, строго спрашивая у редких посетителей о цели визита.

Александр Петрович знает по именам всех юнармейцев, хотя каждую неделю их приходит со школ по 35-40 человек. В Штабе мало что поменялось. Разве что обедают теперь юнармейцы здесь же: на завтрак и полдник припасёнными из дома бутербродами-салатиками, в обед привозят горячее – «ну, там сосиски, например». Самим ребятам пришлось готовить борщ – в день нашего визита шла защита смен: ещё не начавшие бриться, хотя пора, ребята пытались собрать из ингредиентов суп, девчата – разбирали и собирали на скорость магазин. Шесть смен по пять человек выбирали себе по боевой песне. Каждый раз сладко замирает сердце от восторга и умиления, и всё той же гордости, когда я перематываю записи с их выступлениями.

- Скажи правду, почему здесь тебе нравится?

- Это мой долг, я горжусь, что занимаюсь таким делом для Родины.

- Хочешь, я выключу диктофон? А ты скажешь правду: что тут старшеклассники, и с ними можно подружиться, что в школу можно не ходить, что полдня потом свободен как птица.

- Я говорю правду, - шёпотом и глядя в глаза. – Это мой долг, быть юнармейцем. Я храню память о подвигах, я берегу Вечный огонь и буду готов служить Родине, когда придёт время.

С 1985 года в Чите ведётся юнармейская летопись в именах и фотографиях. Не прерывалась ни разу.

- Однако, ни в одном городе такого нет, - гордится Александр Толстоногов.