Как пенсионера кинули обладательницы маткапитала - в обзоре краевых СМИ

Берегись: маткапитал!

За нецелевое использование семейного капитала суд наказал не покупателя дома, а... пенсионера-продавца

Дом №4 на улице Сучанской (п. Восточный) Виктор Рожков купил ещё в 90-х. Разработал огород, переложил печку, сделал ремонт. В 2013 году дом пришлось выставлять на продажу. Покупательницей стала обладательница материнского капитала. Через 2,5 года суд обязал пенсионера вернуть деньги, а от проданного дома почти ничего не осталось.

Женщины с капиталами

Первой купить дом пожелала женщина с сертификатом и двумя детьми.

– Когда ей оформляли материнский капитал, из Пенсионного фонда приходили осматривать дом (это было в 2011 году). Дом был пригоден для проживания. Сказали, надо только подбелить стены. На участке имелся гараж, летняя кухня. Так что фонду этот дом был знаком ещё с 2011 года, – вспоминает Рожков. Пока суть да дело, пенсионер пустил будущую покупательницу жить в дом, но ту спустя год лишили материнских прав. Жильцы выселились. Ещё год Виктор Андреевич сам топил печку в доме, поддерживал его состояние.

В 2013 году появилась другая обладательница сертификата, у этой на руках уже трое детей. Вся процедура покупки и продажи была выполнена законно: по всем правилам был заключён договор купли-продажи, покупательница Б. оформила право собственности на себя и своих детей. Пенсионный фонд перечислил деньги на счёт продавца Рожкова в сумме почти 350 тысяч рублей (размер материнского капитала). С этих же денег (пожалел сердечную!) Виктор Андреевич занял покупательнице 60 тысяч «на ремонт». Б. деньги не вернула. Пришлось идти в суд. По решению суда она должна вернуть В.А. Рожкову деньги, но взять с женщины нечего, исполнительное производство не выполняется.

Деньги вернуть!

Но то были цветочки. Через 2,5 года, в ноябре 2015-го, Ингодинский районный суд обязал пенсионера... вернуть всю сумму материнского капитала в Пенсионный фонд, поскольку дом не отвечал требованиям, предъявляемым к жилым помещениям, и непригоден для постоянного проживания.

– Когда я продавал дом, женщина его осматривала. И вопросов у неё не возникло. Я дом продал, но она в нём ни дня не жила. Всё пришло в негодность. Огород зарос. Гараж, кухня вообще исчезли. А я теперь остался без имущества, которое продал, да ещё и деньги должен вернуть. Нонсенс!

В суде гражданка Б. заявила, что никто дом при покупке не осматривал, а сама она была не в курсе, что нельзя покупать дом в плохом состоянии на средства маткапитала. Сказала суду, что дом изначально был в ненадлежащем состоянии, и жить её семья в нём не собиралась, а планировали построить на участке новый. Виктор Андреевич утверждает, что жил в этом доме 20 лет, и он был вполне пригоден для проживания. Но прокуратура и суд сочли по-другому. Спрашивается: почему гражданку Б. не обязали вернуть Рожкову дом в точно таком же состоянии, что и при покупке? Трое детей не причина уходить от ответственности... И если суд принял во внимание то, что женщина не ведала, в каком состоянии надо покупать жильё, то почему об этом должен был думать Виктор Андреевич? Где был Пенсионный фонд?

Пожалуйте под амнистию

Ещё один интересный факт. Буквально за несколько месяцев до заседания в Ингодинском суде постановлением дознавателя отдела полиции «Черновский» УМВД России по г. Чите на горе-покупательницу Б. было заведено уголовное дело: мошенничество при получении выплат. Дознаватели в мае 2015 года (спустя два года после продажи!) обследовали дом по ул. Сучанской и постановили, что он непригоден для проживания. Соседи подтвердили, что и на момент продажи он был в таком состоянии. Получилось, что женщина не улучшила свои жилищные условия, а только ухудшила, что противоречило законодательству. Дознаватель пришёл к выводу, что мамочка умышленно представила в Пенсионный фонд фиктивные документы, «...якобы подтверждающие целевое использование предоставляемых государством денежных средств, непригодного для проживания жилого дома, повлекло за собой причинение РФ материального ущерба в сумме 352918 руб. 42 коп».

Не прошло и двух месяцев, как женщине... всё простили! Спасибо амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Неужели посмотрели, что взять с женщины нечего, и решили потрясти пенсионера? Ведь только после этого, так быстро прощённого дела, в ноябре 2015 года наши органы рьяно взялись за Виктора Рожкова.

Чья же это ошибка: покупателя, продавца или, наконец, тех, кто сертификаты выдаёт, но не следит за тем, какое жильё семьи покупают?

Наше дело – одобрять

Пробуем прояснить что-то в Пенсионном фонде. Там рассказывают: чтобы реализовать право на распоряжение суммой материнского капитала, нужно обратиться в Пенсионный фонд, подать заявление и все нужные документы. Заявление рассматривается в течение месяца: дать заявителю деньги или нет. Если заявка одобрена, деньги перечисляются на счёт продавца (в случае покупки жилья).

Фонд не проверяет приобретаемое жильё и не требует проводить такие проверки третьих лиц. Единственное, в чём у сотрудников фонда могут возникнуть сомнения, – законность заключаемых сделок и представленных документов. Только тогда Пенсионный фонд направляет запрос в правоохранительные органы для проверки.

На вопрос «ЧО»: «Почему в данной ситуации сумма материнского капитала не была взыскана с гражданки Б., ведь держателем сертификата была она?» – нам ответили, что лиц, с которых деньги взыскиваются, определяет суд с учётом всех обстоятельств.

В данной ситуации крайним оказался Виктор Андреевич. Только учтены ли были судом все обстоятельства? Оставшемуся без дома Рожкову в этом году было отказано в подаче кассационной жалобы. Деньги продолжают высчитывать с пенсии в государственную казну. Бессовестная гражданка Б. идёт по жизни дальше. Кстати, в Росреестре, по сообщению Виктора Рожкова, дом до сих пор числится за бедовой покупательницей.

Ольга Чеузова. «Читинское обозрение» №41 от 12 октября

И так сойдёт!

Глаза Ольги Алексеевны Копыловой блестели, когда наша машина остановилась у её дома. Мы узнали её, хоть ни разу не видели, ведь она была единственным человеком, стоявшим возле своего дома по улице Свободная, 6, города Нерчинска.

Посмотрев на постройку, я подумал: «И что тут такого? Обычный дом, похожий на дом где-нибудь у нас за Ингодой или в другом месте. Вон, окна пластиковые, крыша в порядке, да, заборчик и калитка в ограду старые, но, в целом, домик-то хороший». Как обычно бывает — внешность обманчива.

— Вы, наверное, голодные с дороги, может чаю? — после приветствий спросила Ольга Алексеевна — Вам с молоком?

Было видно, что к нашему приезду готовились: все убрано, вот печь, от которой веет теплом, а вот дверь, ведущая на веранду, не закрывается с первого раза, её нужно притянуть поплотнее, чтобы из щели не дуло холодом. Мы сняли верхнюю одежду и, проигнорировав «да не снимайте вы ботинки», присели на диван в другой комнате. Ольга Алексеевна поставила чайник и присела напротив нас в кресло, рядом с ней стоял тёмный пакет, из которого виднелись белые листы в файлах.

Ольга Алексеевна начала рассказ о своём доме 1968 года постройки. Хозяйка стояла в очереди на жилую площадь с 1994 г., и вот, в 2002 она получает заветную квартиру, но прошлый хозяин за ней не следил.

— Гнилые полы были, стены не штукатуренные и все прочее, — говорит хозяйка дома. — В 2006 году суд вынес решение провести в квартире капитальный ремонт.

МПКХ (Муниципальное предприятие коммунального хозяйства), сотрудником которого она являлась с 1994 года, выставило ей условие: либо они не делают ремонт в квартире, либо Ольга Алексеевна увольняется.

— Естественно, я выбрала работу, — говорит она.

Далее она рассказала о развале МПКХ, развале предприятия «Тепловик» и создании частного предприятия на основе разваленных двух.

В 2010 году хозяйка квартиры снова подала в суд, где она настаивала именно на капитальном ремонте. В этот раз ей удалось добиться правды, и администрация передала подряд предприятию «Сантехбыт». А когда они приступили к работам, на Ольгу Алексеевну стали оказывать давление, чтобы она подписала акт на сумму 70 тысяч рублей, которая была выделена на ремонт её квартиры.

— Ремонтные работы по данному адресу ещё не проведены, вы ещё не приступили ни к одной работе, на основании чего я должна подписывать? — вспоминает свои слова Ольга.

Ольга Алексеевна перевела дух и поведала нам о рабочих «шабашниках», которые вскрыли полы, а её отправили на улицу. На вопрос о предоставлении жилья на время ремонта, ей ответили, что никакой жилплощади предоставлено не будет.

— Поживёшь в сарае с прогнившей крышей — сговорчивее будешь, — сказали хозяйке.

Из-за безысходности она была вынуждена подписать акты.

— За десять дней работы ничего не было сделано. — Ольга Алексеевна начала доставать из пакета документы один за другим. — Доска на замену полов пошла сырая, 3-дюймовка. ДВП вздулась, строительный мусор под полом не убрали, оконные блоки не заменили, то же самое с дверью. Крышку подполья всю повело.

После суда в 2011 году, который состоялся после ремонта, было выдано постановление устранить все недостатки в 2011-2012 годах. По словам хозяйки, деньги на ремонт её квартиры были выделены хорошие, но использованы целиком не были. После обращения в прокуратуру Нерчинска и прокуратуру краевую, с вопросом, куда дели деньги на ремонт, сотрудник прокуратуры ей ответил, что это не её дело и не ей об этом печалиться, деньги уже списаны.

«Всё-таки проблемы здесь ничем не хуже, чем в больших городах. Даже здесь желание схалтурить и отобрать немного денег у мирных людей является насущной проблемой», — такие мысли крутились в моей голове. В это время Ольга Алексеевна рассказывает, как в декабре у неё разрушилась топка печи. Приезжала администрация и сказала что-то вроде небезызвестной фразы нашего премьера: «Денег нет, но вы держитесь!» Мол, восстанавливать придётся за свой счёт, но деньги, затраченные на ремонт, ей вернут.

Я уже подумал, что, наконец-то, хоть здесь не обманут человека, как вдруг она говорит: «Мне сказали, что никаких денег выплачено не будет, текущее содержание и все работы должны проводиться за счёт квартиросъёмщика. Жилье в эту пору состояло на балансе городского совета. Мне предоставили акт, в котором было сказано, что на ремонт печи потрачено 12 тысяч рублей, хотя я подписала акт на 1770 рублей. Куда делись ещё 10 тысяч, я понятия не имею».

Очередной суд, который состоялся в 2013 г., закончился так же — было принято решение провести капитальный ремонт квартиры. Составили смету на 250 тысяч рублей и подряд был отдан компании «ЗабайкалСтрой», Копылову Александру Ивановичу, который является двоюродным братом Ольги Алексеевны. Казалось бы, всё будет хорошо, ведь всё-таки брат, родственник, не допустит ничего такого, что было в прошлый раз. К сожалению, Александр Иванович не мог проконтролировать ход работы, а ведь здесь все могло бы и закончиться. Но реальность такова, что Александр Иванович нанял человека со стороны. Срочно выселив хозяйку из квартиры и сказав, чтобы она освободила дом от вещей, они приступили к ремонту. Сложив вещи в зимовье, Ольга Алексеевна отправилась временно жить в другое место, т.к. жилье ей опять не предоставили.

Но недолго музыка играла — через пару дней зимовье, в котором хранились вещи, просто обчистили. В полиции сказали, что дело глухое. В справке, которую дала нам Ольга Алексеевна, было написано про украденную бутылку подсолнечного масла и носки. Ни слова об украшениях, серебре и фарфоре. Суд выносит решение, что вся вина возлагается на неё саму. Мол, сама виновата, должна была вещи с собой носить.

Ремонт всё-таки сделали. Поставили китайские окна и подоконники, как будто заимствованные из какого-то офиса: они были серые, словно на них лежал толстый слой пыли. Окна промерзают, через них бежит вода, а ведь там рядом проводка проходит. Хозяйка квартиры надеялась на то, что дом переберут. Получилось как всегда: деньги взяли, попилили, а на остатки сделали ремонт. По словам Ольги Алексеевны, веранду перебрали из её материалов, дверь на веранду поставили дешёвую, похожую на алюминиевую, которую можно вскрыть простым ножом. Толком ничего cделано не было, а 250 тысяч куда-то делись. Акты проверки ремонтных работ она подписывала одни, а в итоге получила другие, отксерокопированные, но с её подписью. Она обращалась в администрацию Забайкальского края, но и там ей сказали, что дом снят с баланса и ничем помочь не могут. Получается, что её дом по-тихому списали.

Что же хочет Ольга Алексеевна? На самом деле, как и все мы: просто жить, как человек. Хочет, чтобы разобрались со всеми и выяснили, где халатность, а где мошенничество и воровство. Уже позже, за кружкой чая, она рассказала, что в местной газете «Нерчинская звезда» её просто отказались слушать, сказав, что им это невыгодно печатать. Ещё она говорила про письма аж в «Пусть говорят», на которые не получила никакого ответа. Уже дома, подготавливая этот текст, я наткнулся на материал про Ольгу Алексеевну Копылову на сайте газеты «Земля». В 2013 году про неё уже писали, но прошло время и ничего не поменялось. Вот теперь пишем мы. Что поделать, если в каждом уголке нашего края найдётся такой человек, которого обманули, на котором сэкономили. Неужели нельзя вести работы качественно?

Ведь у нас как все происходит? Многие работают по принципу «и так сойдёт».

А где соцзащита?

В доме по улице Свободная, 6, во второй квартире не живёт, а существует Сергей Зимин. Он инвалид второй группы и большую часть времени просто лежит на кровати под одеялами и лишь иногда выходит на улицу.

После того, как его мать попала в больницу, ему помогают существовать соседи. Одна из них — Копылова Ольга, с которой мы беседовали по поводу проблем с капитальным ремонтом её квартиры. Она рассказала, что они, то печку ему истопят, то еды какой-нибудь принесут. На вопрос, про органы соцзащиты, она ответила, что они булку хлеба ему принесут и на этом их работа закончена.

Как только открываешь дверь в квартиру, в нос сразу попадает запах испражнений, мусора и то ли таблеток, то ли чего-то ещё. Помимо запаха, в квартире просто ступить негде, протоптана и убрана дорожка с улицы к печке и до кровати. Сам же Сергей Зимин на наше присутствие никак не отреагировал, а на вопрос от соседки про самочувствие ответил непонятным бормотанием. Он лежал и дёргался. Казалось, что он замёрз, даже не реагировал на вспышку. Рядом с кроватью стояло ведро, от которого шло зловоние, и квадратная коробка, на которой были кружки. И только когда мы подошли ближе, он отреагировал и взглянул в нашу сторону. Его глаза были светлые, как будто пустые. В них ничего не читалось, но от них шёл страх: не ему было страшно, а он пугал нас своим взглядом.

— Его нужно госпитализировать в больницу либо в дом инвалидов отправлять, а то когда-нибудь в добрую пору он сожжёт нас, — говорит Ольга Алексеевна.

Просим компетентные органы считать эту публикацию официальным обращением и обратить внимание на сложившуюся ситуацию.

Сергей Иванов, «Вечорка» №41 от 12 октября

Приаргунск: дети войны против

В одном из номеров газеты «Приаргунская заря» была опубликована выдержка решения компартии края о награждении медалью «Дети войны» с 1928 по 1945 года рождения ветеранов труда, они же дети войны.

Люди на протяжении многих лет добивались от правительства страны обратить внимание на самое страшное и голодное детство во время войны, в то время как никто даже не предполагал, кто будет работать, все были просто детьми.

И вот краевая компартия начала выдавать эти медали, но средства изыскивались на местах. В нашем Приаргунском районе было проведено собрание, на котором председателем по вручению медалей была избрана открытым голосованием Ф. Путинцева.

Но бразды правления взял на себя активист С. Терентьев, который установил свой порядок вручения медалей, то есть на свой выбор.

По существу, нужно было сделать выборку по годам, тех же 1928 года рождения осталось — по пальцам пересчитать. Терентьев же начал вручать по профессиям, с первостроителей посёлка Приаргунск, куда вошли люди с 1942 года рождения, далее вручил детсадовским, работникам ТЭЦ, где сам работал. Тут напрашивает вопрос — при чём тут профессия?

В посёлке началось бурное обсуждение и недовольство людей. Приходили к нему в кабинет даже с документами в подтверждение того, что имеют право получить медаль раньше тех, кто уже получил. Терентьев так развернул свою деятельность, что в здании поселковой администрации добился выделения отдельного кабинета по работе с детьми войны.

Только одно непонятно — какую работу он собрался проводить? Люди возмущены до предела его самодеятельностью не только в посёлке, но и в районе.

От детей войны района и посёлка Приаргунск О. Киреева, «Вечорка» №41 от 12 октября

Бардак в хилокском доме-интернате

Письмо, которое будет опубликовано ниже, очень тревожное. В нём речь идёт о таких вещах, о которых необходимо сообщать не в газету, а в правоохранительные органы, но автор, пожелавшая не раскрывать своё имя, написала в «Вечорку». Публикуем его практически полностью, за небольшими купюрами.

«Прошу вас принять меры по факту бардака, который творится в школе-интернате города Хилок. Я работаю в этом учреждении не так давно, но уже сейчас сердце болит за детей и за то, что здесь происходит. Многие сотрудники являются на работу в нетрезвом виде либо с похмелья, а также устраивают распитие спиртных напитков прямо на рабочем месте. Вследствие этого дети позволяют себе то же самое. Помимо этого, в воспитательный процесс включаются лица из мест лишения свободы...

На данный момент в интернате 21 ребёнок, получается, на каждого ребенка по одному воспитателю, но это ничего не меняет: дети «шатаются» по городу, воруют, не дают покоя местным жителям, не ночуют в интернате. А чем в это время занимаются воспитатели?

А может, «рыба гниёт с головы»? Куда смотрит руководство?

То, что дети «добывают» одежду сами себе, говорить, думаю, не стоит, об этом всем известно. Порой нет даже туалетной бумаги, шампуня, мыла, воспитатели все это несут из дома. Ходит мнение, что интернат — это «золотая жила», и это, действительно, так: за время своей «работы» соцпедагогом Бодяшева «отработала» не одного ребёнка, взять «в долг» у ребёнка мечтает каждый.

Жалко детей, которые и так обижены судьбой, но я всё-таки надеюсь, что вы поможете мне в этом вопросе, иначе буду вынуждена обратиться в приёмную президента. Я вас очень прошу не оставить без внимания моё письмо, как «крик души».

P.S. Не называйте, пожалуйста, мою фамилию, иначе меня постигнет та же участь, что и педагогов, которых я упоминала».

От редакции:

Повторимся, данное письмо — это частное мнение одного человека. Мы надеемся, что соответствующие органы разберутся с тем, что происходит в Хилокском доме-интернате. Фамилии автора, а также имена, упомянутые в письме, есть в редакции.

Приблизить алкоголь к людям

Депутаты одного из комитетов Законодательного собрания края не поддержали проект закона о видеокамерах в местах продажи алкоголя. Теперь они посоветуют не принимать этот закон и всем своим коллегам, с которыми встретятся на общем заседании.

Хороший закон Ильковского

Недавно в командировке по Петровск-Забайкальскому району разговорились во время поездки по сёлам с местными руководителями. Обсуждали «хороший закон Ильковского», по которому магазины не имеют права продавать алкоголь до 11 часов утра и должны прекращать такую торговлю в 20 часов, а в дни всяких разных праздников и вовсе её прекращать. «Хороший закон, пьяных стало гораздо меньше», – отмечают не только в Петровск-Забайкальском районе.

И в деревнях, и в городах наших маленьких, забайкальских, люди сегодня скажут, что комплекс мер (не один тот самый закон, а именно комплекс усилий различных служб и ведомств), действительно, даёт результат. На улицах стало спокойнее.

Что касается самого закона, то он вступил в действие с 1 января 2015 года. Принимали его депутаты краевого Законодательного собрания. К слову, всё те же, что представляют интересы народа сейчас. Сам же инициатор закона, тогдашний губернатор края Константин Ильковский сказал так: «Не считаю, что это закон мгновенного действия, но считаю, что ограничение продажи спиртного и ужесточение контроля за исполнением этого закона свой результат принесёт. В Забайкалье сегодня все преступления – бытовые, совершаются на почве пьянства».

Депутаты губернаторский закон приняли (а попробовали бы не принять, хочется улыбнуться в этом месте, – авт.), хотя (что тоже вполне предсказуемо, – авт.) теряющие выгоду предприниматели были отнюдь не в восторге. Дело дошло аж до Верховного суда, который подтвердил право региона ограничивать время продажи алкоголя на своей территории. Более того, в середине июня уже нынешнего, 2016 года, в Региональной службе по тарифам рассматривали возможность полного запрета продажи алкогольной продукции в Забайкалье. «Работа движется в этом отношении поступательно», – сообщил тогда руководитель РСТ (ныне министр экономического развития края, – авт.) Виктор Паздников.

А мы пойдём другим путём

А между тем поступательность движения против алкоторговли была нарушена оттуда, откуда никто не ожидал. Чита собственными руками приблизила алкоголь к своим самым маленьким жителям так, что ближе уже некуда! В буквальном смысле слова.

27 мая, перед самым Днём города (который по традиции отмечается в последнее воскресенье мая) было изменено одно из постановлений мэра города, определяющее границы различных территорий, где нельзя торговать алкоголем. Без всякого участия городских депутатов – ведь постановление мэра! – алкоголь был приближен к детским садикам и школам, стадионам, рынкам, аэропортам и всяким другим местам массового скопления граждан (объектам военного назначения, в том числе, – авт.). Если раньше торговая точка не должна была располагаться ближе 50 метров от такого учреждения, то теперь достаточно только 30 метров. А больницы и всякие другие медицинские организации стали ещё ближе (!) – в противовес прежней норме, запрещающей торговлю алкоголем на расстоянии 20 метров от них, принята новая – 10 метров. Как говорится, без комментариев.

Что же случилось с мэром Читы? Почему возникла у него необходимость изменить и без того достаточно лояльный (что такое 20 метров от больницы или 50 – от детского сада? – авт.) документ?

Оказывается, не добившиеся результата в Верховном суде забайкальские торговцы алкоголем пошли другим путём. Они коллективно обратились к Уполномоченному по защите прав предпринимателей в Забайкальском крае, которая, в свою очередь, написала письмо городскому «голове». Суть проста – слишком много, оказывается, появляется в Чите детских садиков, и именно из-за этого господа предприниматели могут быть лишены права розничной торговли спиртным.

10 метров до больницы и 30 метров до школы – этого расстояния, по мнению уполномоченной по правам предпринимателей Виктории Бессоновой, достаточно, чтоб соблюсти требования федерального законодательства, а самое главное – чтоб сохранить работу большого количества предприятий торговли алкогольной продукцией.

Простота формулировок зашкаливает. Давайте «типа» (как говорит молодёжь, – авт.) и закон соблюдём (федеральный, – авт.), и рыбку съедим.

Алкогольное лобби

Шестого октября краевые депутаты рассматривали ещё один законопроект из пакета антиалкогольных инициатив. Документ был внесён ещё экс-губернатором Ильковским, и предполагал, что торгующие алкоголем заведения и бары обязаны установить видеокамеры. В современном нашем мире, где видеокамеры есть в любой мало-мальски уважающей себя организации, устанавливать их в потенциально опасных, криминогенных по определению местах, кажется более чем логичным. Скорее их отсутствие должно, казалось бы, вызывать недовольство. Но!

Депутат Юрий Кон заявил (цитата ИА «Чита.Ру», дословная – авт.): «Ограничили время до 20.00 нормальным предпринимателям, открыв дорогу нелегалам. Полиция ничего не хочет делать. Сколько есть у нас примеров, все мы их видим, а никто не хочет работать. Займитесь ими или хотя бы работайте параллельно. Любой бизнесмен, конечно, хочет себя обезопасить, но не такими методами. Уже сейчас 130 предпринимателей собрали подписи с просьбой не поддерживать закон, и их будет больше».

И депутаты комитета решили законопроект не поддерживать! Это что – месть полиции сквозит в речах депутата? Ишь, какая наглая! Хочет на готовенькое: приехала и на тебе, видео! Нетушки, работайте, мальчики и девочки! Сами восстанавливайте картинку преступлений… Что за бред, извините, товарищи?..

Своя война

Пока региональные законодатели проводят массированную атаку на сознание – дескать, при всём обилии торговых точек, вплотную прилепленных к детским садам, давайте продавать больше и чаще, в Чите открылись круглосуточные автоматы… продажи дезинфекционного средства «Боярышник»! Хорошо известного не только читинским маргиналам.

Вот мне интересно, депутаты комитета, выступающего против антиалкогольных инициатив Ильковского, реально думают, что, например, я, наткнувшись на закрытую дверь магазина с лицензированным алкоголем, так сильно захочу выпить, что пойду куплю боярышника?.. И обратный вопрос – если я традиционно пью сиё «средство», то увидев, что открылся-таки ночной прилавок с элитным коньяком, сменю свои предпочтения?! Вы прям так думаете, господа хорошие?..

…Пока чиновники на местах хвалят «закон Ильковского», а краевые депутаты наперебой сообщают о его вредности, начальник городского УМВД, полковник полиции Геннадий Мосякин ведёт свою войну. Он пытается доказать, что в Чите итак много торгующих алкоголем организаций. Итак. Много. Даже притом, что действуют ограничения в продаже алкоголя.

Не стесняется полковник писать разные письма. Наивный Геннадий Александрович верит в то, что будет услышан. Расскажем об этом подробнее в следующем номере.

Хотелось бы услышать ваши мнения по этой теме, уважаемые читатели. Облегчил ли закон об ограничении продажи алкоголя ситуацию в Вашем населённом пункте? Что вы думаете по этой теме? Пишите нам по адресу: 672051, г. Чита, а/я 803.

Нас не будет?

Радиоактивные вещества в прямом смысле отравляют жизнь. Наверное, житель каждого района знает о том, насколько они опасны для экологии и здоровья людей. Между тем чиновники делают вид, что ничего страшного не происходит — отказываются предпринимать какие-либо меры.

В зоне бедствия

Непростая ситуация складывается в посёлке Первомайский. Люди просят — буквально кричат о помощи.

- Согласно сведениям решения Шилкинского районного суда, мы живём до первого ЧП. Дальше нас не будет, - делится Валерий Немеров, житель посёлка Первомайский.

И дело вот в чём. Много лет назад в посёлке Первомайский функционировал Забайкальский горно-обогатительный комбинат. Естественно, образовывались производственные отходы, которые, как выясняется, в данное время не ликвидированы, хотя предприятие не работает более десяти лет. А недавно стало известно, что эти отходы квалифицируются как «радиоактивные». Было время, когда посёлки Перовомайский и Октябрьский были признаны зонами экологического бедствия. Об этом сейчас вспоминают люди, но не власти края.

Год назад Валерий Алексеевич, прочитав заметку в районной газете, стал поднимать общественность, собирать подписи, вызвался помогать природоохранной прокуратуре, сотрудники которой, кстати, подали и выиграли в суде иски о том, чтобы понудить губернатора, а также правительство Забайкальского края к тому, чтобы производственные отходы захоронить надлежащим образом или вывезти. Но ничего не изменилось. Тогда Валерий Немеров, кстати, юрист по образованию, обратился даже в федеральное агентство по управлению государственным имуществом, откуда получил сообщение. В нём говорилось о том, что в Москве в Росимуществе весной провели совещание. Министерству промышленности и торговли РФ, а также Госкорпорации «Росатом» поручили провести мероприятия, чтобы захоронить радиоактивные отходы и ядовитые химические вещества ОАО «ЗабГОК». Называлась даже конкретная сумма. На уничтожение отходов горно-обогатительного комбината необходимо 75 миллионов рублей.

Ответ один

Конечно, деньги пока не выделены. И люди по-прежнему в прямом смысле слова травятся радиоактивными веществами предприятия, которого не существует уже много лет.

- Говорить о глобальной катастрофе преждевременно, - успокаивает Валерий Заслоновский, профессор кафедры водного хозяйства и инженерной экологии ЗабГУ. - Тем не менее будет наблюдаться год от года ухудшение экологической обстановки, что скажется, прежде всего, на здоровье населения Шилкинского района. Но не только в этом районе складывается такая ситуация. В Чите, например, переполнен золоотвал ТЭЦ. Вообще, его нахождение в черте города запрещено законом. Но, сколько бы мы ни обсуждали эту проблему, сколько бы конференций ни организовывали, так ничего и не решается. Ответ один: «Денег нет». Вот и в посёлке Первомайский, получается, что денег нет на то, чтобы ликвидировать производственные отходы.

Жители посёлка руки не опускают.

- Мы продолжим бороться, - отмечает Валерий Немеров.

- Приложим все усилия, чтобы дело сдвинулось с мёртвой точки. Сбор подписей, обращение к президенту РФ, судебные иски — всё это не прошло бесследно. Мы не можем сидеть сложа руки. Будем и дальше поднимать общественность, писать письма в высшие эшелоны власти, в Государственную думу РФ - ускорим поиск 75 миллионов рублей и организацию вывоза радиоактивных отходов из нашего посёлка.

Подготовила Елена Лоскутникова. «Аргументы и факты. Забайкалье» №41 от 12 октября