Мусоросортировочный завод. Возвращение легенды

После торжественного запуска мусоросортировочного завода в Чите в 2015 году и 9 месяцев работы предприятие снова затихло, а позже генеральный директор владеющей заводом компании «Забайкалспецтранс» Антон Пономаренко рассказал, что остановиться пришлось из-за изменений в законодательстве, которые больше не позволяли заводу сортировать отходы. Также он заявил, что в завод нужно вложить для полной укомплектованности ещё 32 миллиона рублей, и пообещал с наступлением апреля 2017 года снова запустить затихшую сортировку. Деньги от главного учредителя «Забайкалспецтранса» – городской администрации – не поступили, но 1 апреля сортировочные ленты пришли в движение, как и было обещано. Убедиться в том, что это не первоапрельская шутка, мы решили лично.

Пока Чита с болью больших бюджетных затрат рождала мусоросортировочный завод, многие предрекали проекту гибель ещё на стадии его становления. Предпосылки тому были весомые – вспомнить хотя бы испанское оборудование за 123 миллиона рублей, которое из-за оплошности краевого правительства успело дважды перезимовать под открытым небом. Притом что эта техника до сих пор не выкуплена – каждый месяц компания «Забайкалспецтранс» выплачивает за оборудование 3 миллиона рублей. Погасить предстоит около 80 миллионов.

«Очень часто говорят: «Боже мой, такое дорогое оборудование, а на самом деле люди всё руками сортируют». Никто не изобрёл компьютер, который может сортировать сам. Даже когда люди выкладывают комментарии про то, что лучик света определяет цвет стёклышка и силой воздуха отбрасывает его влево – это уже предпроизводственная сортировка того вторсырья, которое отобрали руками. Все сортировочные станции работают ручным трудом», – рассказывает директор «Забайкалспецтранса» Антон Пономаренко, остановившись рядом с брикетами из спрессованных жестяных банок.

Жесть – единственное вторсырьё, которое с ленты собирается автоматически, при помощи магнитного сепаратора. Однако не сейчас. «В чём нюанс – никто в Чите не захотел покупать консервы. Мы перестали их жать, потому что это затраты и по проволоке, и по электроэнергии, и трудозатраты. Пока мы не найдём потребителя на жесть, сортировать её глупо. Это будет неэффективное управление ресурсом, который дан», – объясняет Антон Сергеевич и затем показывает на стоящие рядом кубы из пластиковых пакетов.

Их на заводе тоже сейчас не сортируют, потому как невыгодно – плёнка весит так мало, что работник при отборе тратит на неё больше времени, чем та способна окупить при продаже. Рядом также лежит до востребования гора стеклянных бутылок, спрос на которую составляет в Чите 1 рубль 10 копеек на килограмм. При этом стоимость извлечения стекла из отходов – 2,2 рубля, то есть в два раза дороже. Поэтому и их на заводе перестали сортировать отдельно, хотя Антона Сергеевича не оставляет надежда, что спрос на всю невостребованную пока продукцию появится, и завод сможет отсортировывать всё вторсырьё, получая за это прибыль.

Другое дело – пластиковые бутылки и картон. Компания продаёт их по 16 и 4 рубля за килограмм соответственно. И то, и другое лежит пока на свежем воздухе, хотя при хранении картона это непозволительное упущение. Один небольшой дождь – и в качестве вторсырья бумага становится непригодной. Именно поэтому генеральный директор «Забайкалспецтранса» обращался к городской думе с просьбой добавить денег на возведение закрытого склада.

«Вот здесь должен быть ангар, – показывает Антон Сергеевич в сторону сложенных брикетов. – Сначала по проекту он вообще какие-то космические деньги стоил. Мы нашли самый дешёвый вариант – зернохранилище, внесли изменения и надеемся, что сами деньги заработаем, приобретём, и тут будет склад готовой продукции». Под космическими деньгами гендиректор подразумевает 10 миллионов рублей, которые впоследствии снизили примерно до 3 миллионов, выбрав зернохранилище.

Вдобавок компания просила от города деньги для асфальтирования участка вокруг здания завода, чтобы караваны мусоровозов с комфортом привозили отходы, не разрушая грунт. Пока же выглядит так.

Заходим на сам завод. Блеск нового оборудования, который слепил глаза на первом открытии мусоросортировочного, сменила пыль, стоящая в воздухе и покрывшая каждый сантиметр помещения. Знакомиться с технологией сортировки начинаем «с хвоста». «Это уже отходы – то, что уходит на полигон. Сюда не заходите – может брызнуть, – отводит нас гендиректор подальше от пресса, сжимающего мусор в аккуратные кубы. – По факту это у нас самый крутой пресс. Готовая продукция не сжимается с таким давлением, как здесь – тут в 2–3 раза удельное давление выше». В этом же прессе брикеты автоматически стягиваются металлической проволокой. На неё у предприятия уходит 200 тысяч рублей в месяц. Затратно, признаётся Пономаренко, но альтернативы не нашлось – только проволока способна сдерживать подобную нагрузку.

С противоположной стороны зала – пресс готовой продукции. На выходе одной лентой тянется поочерёдно сжатый пластик и картон.

Мини-трактор сталкивает вторсырьё к этому прессу из отсеков, куда сверху мусор сбрасывают стоящие на ленте рабочие. Сортировочная лента расположена на высоте около 3 метров. Упакованные в резиновые фартуки, перчатки и маски сотрудники завода методично отыскивают среди ползущего по конвейеру мусора тот, что от них требуется, и сбрасывают в отсеки рядом. При этом с пластиковыми бутылками приходится возиться дольше – ни одна не должна попасть в пресс закрытой, чтобы не взорваться под давлением. Пока нет прокалывателей, откручивают крышки вручную.

Алюминий рабочие складывают в отдельный мешок, говорит Антон Пономаренко: «Алюминия не больше 40 килограмм за смену получается – бомжи не спят, работают». За это сырьё конкуренция с бездомными серьёзная. Оно и понятно – за 1 килограмм можно получить минимум 40 рублей, что куда дороже картона.

«Вот это грохот. Его задача – разорвать целлофановые пакеты, вытрясти из них мелкие фракции и отправить мелкие фракции на улицу, сразу в машину – они не подлежат сортировке, – перекрикивает Антон Сергеевич громыхающий во вращающемся барабане мусор. – А вот, например, картон уходит дальше по ленте».

Проходим на площадку приёма отходов, где трудится два рабочих. Один толкает на фронтальном погрузчике гору сваленного мусора, второй равномерно сгребает его на ленту. Здесь завершается наш путь по пищеварительной системе завода.

На вопрос, окупит ли когда-нибудь завод потраченные на него средства, учитывая, что из всего объёма мусора вторсырьё составляет всего 5%, а обошёлся мусоросортировочный в 340 миллионов рублей, Пономаренко отвечает – после того, как предприятие начнёт принимать по принятому тарифу мусоровозы других компаний, доход сможет покрыть непогашенный лизинг на оборудование.

А что касается окупаемости вложенных городом средств, директор добавляет – нужно рассматривать завод не как экономический проект, но как экологический: «Город выполнял основную свою задачу – строил схему обращения с отходами. Основная цель этого предприятия – участвовать, насколько это возможно, в экологической составляющей. Мусоросортировочная станция – одно из условий для появления раздельного сбора, чтобы меньше довезли до полигона, чтобы производительность полигона кратно снизилась с учётом прессовки мусора. Когда строят дорожную развязку, никто же не говорит, сколько эта дорога должна принести. Отнеситесь к этому, как к развязке».

Сейчас на заводе люди трудятся по восьмичасовому графику пять дней в неделю, однако с 1 мая на завод зайдут не только машины «Забайкалспецтранса», но и других операторов, и с возросшей нагрузкой предполагается увеличить и штат, который начнёт работать в три смены. Для рабочих уже готовы раздевалка, бытовая комната, душевая, которые контрастируют на фоне зала сортировки своей чистотой.

После демонстрации того, что есть на заводе хорошего и плохого, Антон Пономаренко рассказывает, чему в связи с запуском предприятия только предстоит появиться.

Так, в скором времени «Забайкалспецтранс» намерен начать работу по внедрению раздельного сбора мусора, о чём уже есть договорённость с другими компаниями, занимающимися ТБО. Работать решили по примеру Саранска, который Гринпис России признал лидером среди российских городов по доступности для жителей раздельного приёма мусора. Основной расчёт – на подрастающее поколение, для которого уже даже есть тематические раскраски на соответствующую тему.

Также генеральный директор рассчитывает, что рыночная формула «спрос рождает предложение» повернётся обратной стороной, и возможность завода сортировать жесть, целлофановую плёнку и бутылки из-под бытовой химии подтолкнёт предпринимателей создать бизнес с использованием этих видов вторсырья. «Спроса нет на плёнку микс, но из него можно делать тротуарную плитку путём смешивания этого расплавленного полиэтилена с песком и красителем. И я очень надеюсь, что найдётся предприниматель, который за это возьмётся», – говорит Пономаренко.

Пока же вторсырьё, которое у завода покупать никто не торопится, всё так же уходит на свалку в Ивановку, но уже брикетами.