«Я не шах, не падишах». Первое большое интервью с министром сельского хозяйства Забайкалья

Денис Бочкарев, уже пятый год возглавляющий сферу сельского хозяйства Забайкальского края, проделал путь от простого зоотехника на птицефабрике провинциального городка до вице-губернатора Приморья. При этом о нем ни разу не было негативного сюжета и даже ни одной плохой новости. Денис Бочкарев рассказал нам о секретах карьерного роста, особенностях сельского хозяйства Забайкалья, искоренении чиновничьего подхода, любви к семье и хоккею.

— Знаю, что вы начинали с самых азов, трудились на птицефабрике и сделали блестящую карьеру — были вице-губернатором Приморского края. Всё это только благодаря собственному упорству?

— Если вы имеете в виду какие-то связи, конечно, ничего подобного не было. Так получилось, что, когда еще работал на птицефабрике «Уссурийская» (находится в городе Артеме Приморского края. — Прим. ред.), то мой товарищ предложил работу на госслужбе — в администрации Приморского края. Зарплата была мизерная — 10 тысяч рублей в месяц. По тем временам съем квартиры во Владивостоке обходился в 12–15 тысяч. Я думал — как проживу-то? Товарищ сказал: «Время меняется, не отказывайся, приди и посмотри, что да как». Я пошел.

Здание старое-старое, потертый линолеум, окна старые, специалисты все в возрасте, ни одного молодого. Я решил отработать года два, набраться опыта и решить, мое это или нет. Для меня два года были, наверное, самыми сложными: руководители еще советской закалки, жесткие, была армейская дисциплина. Из-за молодости они давали мне в четыре раза больше поручений, чем остальным. Приходилось работать днями и ночами, меня это угнетало. Сейчас могу точно сказать, это был один из главных периодов моей жизни.

Этот опыт меня многому научил: выживать, работать, оптимизировать свой труд. Руководство видело, что я справляюсь, и потом даже предоставило мне несколько специалистов в помощь. Я был в растерянности: как руководить людьми? Долгое время я делал всё сам и дошел до точки. За пятерых работать было тяжело. Потом научился работать с ними. Оказалось, что глобальную задачу сначала нужно разбить на короткие части и давать задания поэтапно. Не ставить коллективу сразу большую задачу — вот с чего я начал. Люди погружались, работа получалась хорошо. В результате меня увидели и вскоре пригласили в краевой департамент сельского хозяйства.

— Стало легче?

— Честно говоря, вначале не справлялся. В штате отдела был некомплект: примерно половины сотрудников не хватало. Приходил в 6 утра и уходил в 12 ночи. Говорили, что неверно организую рабочий процесс. Я не верил. А потом поговорил с одним мудрым человеком, и он стал помогать мне — и по части тайм-менеджмента, и в работе с подчиненными. Пересмотрел процесс составления своего графика, и только потом всё стало налаживаться. Постепенно рос в профессиональном плане: прошел все этапы карьеры, начав с главного специалиста, и в итоге оказался в кресле уже вице-губернатора Приморья.

— Вы стали лидером «Забайкальского призыва» и после победы приехали в регион окончательно. Сразу начали погружаться в сферу сельского хозяйства? Для вас это были авгиевы конюшни?

— Когда я приехал, то вообще ничего не понял. У меня было свое представление о сельском хозяйстве. Я его накладывал на регион. Поэтому решил сначала всё объехать и посмотреть, пощупать руками.

— И объехали?

— Да, всё, кроме северов — Каларского и Тунгиро-Олекминского района. В 2019 году каждую неделю по два дня я проводил в таких командировках. Во всех регионах говорят: «У нас самый плохой климат». Даже в самых идеальных климатических сельскохозяйственных условиях. В Приморье я так же разбивал мифы людей о том, что «у нас ничего не растет, коровы не кормятся, не доятся». Здесь мы делаем то же самое. Но чтобы разбить эти мифы, мы должны работать с правильными технологиями, должны зайти инвесторы в Забайкалье. Пока на 100% сделать всё задуманное у нас не получается. Мы изучали опыт схожих с Забайкальем территорий — Канады, Казахстана. Можно реально получать гарантированный урожай.

— Расскажите про коллектив. Он сразу был такой сплоченный, как сегодня?

— Нет. Когда я приехал, то с некоторыми сотрудниками пришлось попрощаться. Мы побеседовали и поняли, что наши цели не совпадают. Коллектив формировался медленно, и этот процесс всё еще до конца не завершен. Но сейчас команда сильная и дружная. Мы заточены на результат и хотим развивать сельское хозяйство не словом, а делом. Многие работают здесь уже по 15 лет, профессионалов много. Убрал я только «звездочек», которые порождали распри, конфликтовали.

— Когда был самый сложный период на посту министра здесь, в Забайкалье?

— Конечно, 2019 год: пожары, люди тут ночевали. Мы как раз друг друга проверили — была очень высокая ответственность и огромные риски. В тот период многие ушли.

— Вы на посту почти пять лет. Что сделано за это время?

— Постоянно себя критикую, считаю, что можно сделать еще больше, но результаты есть, и говорю это смело. Когда я приехал в хозяйства Забайкалья, то был в шоке. В том же Приморье давно нет «Енисеев» (советский зерноуборочный комбайн, выпускавшийся заводом ОАО «Красноярский завод комбайнов». — Прим. ред.). А здесь — настолько старинные тракторы, я таких даже никогда не видел. Музейные экспонаты К-700 (советский колесный трактор общего назначения повышенной проходимости. — Прим. ред.) тут не просто еще работали, их еще и ремонтировали! И самое печальное — их было много, по 6, 8, 10 в каждом хозяйстве.

Вот и представьте — где-то задорно работают современный «Джон Дир», «Кейс» (американские трактора. — Прим. ред.), а в Забайкалье кряхтят на последнем издыхании какие-то машины времени. Мы взялись за техническую модернизацию. Сейчас приезжаем — этот камень уже сдвинулся, техника в хозяйствах появилась, пусть мало, 10–20%, но она есть. Вообще наше правило: всё, что обещаем, выполняем. На том стоим. Мы делаем всё, чтобы у министерства была крепкая связь с сельхозтоваропроизводителями. Они должны знать, на что могут рассчитывать. Если мы говорим: «Будет субсидия», то расшибемся в лепешку, но дадим ее.

Кстати, современная техника была только в «Комсомольце» (один из крупных агрохолдингов в Забайкальском крае, управляет сельхозземлями в Краснокаменском, Приаргунском, Сретенском, Улетовском и Чернышевском районах региона, по данным сервиса «Контур.Фокус», племзаводом владели Валерий и Иван Нагель. — Прим. ред.).

— Раз уж заговорили о нем. Почему братья Нагель продали племзавод?

— Как на кухне всё зависит от повара, так и на сельхозпредприятии — от агротехнолога. У него должны быть богатые знания. На предприятии агрономы постоянно менялись, каждый год пытались внедрять что-то новое. Потом вмешались причины — люди, погода. Начались убытки. Мы подключались и пытались помочь. Но закончилось так, как закончилось. Слава богу, предприятие сохранили. Просто сменился собственник (в августе 2023 года стало известно, что структура инвестфонда «Сигнет Инвестиции», принадлежащая Павлу Полухину, закрыла сделку по покупке агрохолдинга «Комсомолец». — Прим. ред.).

— Что еще сделано?

— Зашли две компании со свежим взглядом. Это «Терос» (агропредприятие, работающее в нескольких районах края: Александрово-Заводском, Калганском, Нерчинско-Заводском и Приаргунском, «Терос» выращивает рапс, овес, лен, пшеницу, подсолнечник и гречиху на экспорт в Китай. — Прим. ред.) и «Мангазея Агро» (компания создала агрокомплекс по выращиванию масленичных и зерновых культур в Забайкальском крае, входит в группу компаний «Мангазея», которая принадлежит Сергею Янчукову. — Прим. ред.). Они тоже в поисках и экспериментируют, сталкиваются с проблемами, ищут решения.

— Наталья Жданова обещала региону миллион овец к 2030 году (экс-губернатор Забайкалья поставила эту задачу перед краевым Минсельхозом в 2016 году. — Прим. ред.). Вы упоминали в прессе, что даже больше миллиона — реально. Сейчас думаете так же? Мы вообще движемся к этому показателю?

— Вопрос непростой. Всё заключается в сбыте. Если есть цена и спрос на продукцию, то у нас будут овцы в каждом дворе. Миллион по меркам Забайкалья не очень большая цифра, 30% от того, что было в 90-е годы. Не знаю, почему все любят говорить про этот миллион. Россия и ряд регионов параметры советского времени уже перешли. Овцеводство — сложная отрасль по всей России. Животных надо пасти, нужны люди, сбыт. Тем более мы долго были закрыты для реализации — сейчас сняли ограничения: можем выходить на экспорт, будем эту работу выстраивать.

— На что уже можно делать ставку в сфере сельского хозяйства региона? Почему все кричат о том, что у нас нет молочных ферм? Молочный комбинат и тот работает на сухом молоке.

— Важно понимать, что в каждом регионе свои коровы. Где-то молочные, но в Забайкалье они мясные. Здесь невыгодно заниматься молочным производством, а вот мясное — золотая жила. Да, мы пытаемся — нашли инвесторов. У коров должен быть богатый рацион. Только тогда она дает много хорошего молока. Очень много факторов. Продуктивность местных коров катастрофическая.

— Вы бы хотели задержаться в Забайкалье?

— Задержаться? Я здесь останусь жить. Тем более что хочется оставить весомый вклад в истории региона. В Приморье я такой вклад оставил, чувствовал это. Сельское хозяйство дает плоды не сразу — перспектива долгосрочная. Через пять-шесть лет видно результат. Хочется сказать, я сделал многое!

— Дом остался в Приморье? Или он на самом деле уже здесь?

— Давно, когда я учился в Уссурийске, хотел там остаться жить. Но судьба повернула так, что дала мне его близнеца — Читу. Она так же разбита кварталами. Здесь всё, что я люблю: отличная ледовая арена, любимая хоккейная команда, семья.

Вы знаете, именно хоккей меня спасает от выгорания на госслужбе. Я закидываю на плечо сумку с формой и сразу отключаюсь от всех проблем. И ехать до ледового — считаные минуты. В той же самой Москве или Владивостоке было бы немыслимо выйти с совещания, переодеться в машине и не опоздать на тренировку. Здесь всё реально!

— О семье расскажите. У вас дочка и сыновья-ровесники. Не двойняшки?

— Нет, один сын у меня под опекой. Много лет назад мой родной брат и его супруга умерли, а племянник остался с нами. Ему тогда было всего три года. Когда подрос — в пять лет я ему рассказал всю правду. И еще тогда мы договорились, что он будет называть и считать меня папой, а я его — сыном.

Очень люблю свою семью. Сыновья, как и я, хоккеисты, дочка занимается художественной гимнастикой, а жена создает уют и воспитывает детей, а еще шьет костюмы для соревнований дочки — еще красивее, чем в самых известных магазинах! Вообще я по натуре домосед. Если случается выходной, то провожу его с семьей дома.

— Почему вы за годы работы в правительстве Забайкальского края ни разу не были замешаны ни в одном скандале? Нет ни статьи, ни сюжета, где были бы в невыгодном свете.

— Да, коллеги мои тоже на это обращали внимание. Думаю, это связано с тем, что люди меня видят — я перед ними как на ладони, ничего не утаиваю. И они мне верят. Люди приходят со своими проблемами, обращаются. Раньше, до 36 лет, признаюсь, был чиновничий подход: ходят, чего-то просят, ну и пусть дальше просят. А теперь, работая в Забайкалье, я себя и коллектив настраиваю так: ставить себя на место этих людей. В этом и секрет такой репутации и в правительстве, и в СМИ (улыбается).

— И в завершение о кабинете скажите. Что-то меняли под себя? Тут всё так гармонично.

— Всё менял. От прошлого министра досталась в наследство такая помпезная мебель — не знаю даже, как верно назвать этот стиль. Шикарная, резная. Я не шах, не падишах. Сразу велел ее поменять на обыкновенную. Как в таком кресле я буду говорить, к примеру, с фермером? Он что обо мне подумает?

Сделал всё по-простому. Добавил только стол для семейных фотографий и своих хоккейных трофеев. Иногда так устаю на работе — посмотрю на них, и появляются новые силы (улыбается).