«Забайкалье Петра Великого»: Курс на православие и строительство монастырей

Сегодня трудно представить, что в петровские времена, да и чуть не полтора столетия после них, Забайкалье было самым что ни на есть Дальним Востоком России. Да, конечно, на севере российскими уже были и Якутия, и Чукотка, и Камчатка. Но вот южнее не было ни Приморского, ни Хабаровского краев, ни даже Амурской области. На Даурии оканчивалась в тот период граница России.

И наша православная вера, пришедшая сюда с казаками-первопроходцами, утверждалась не сразу и не просто. Причем Петровский период был весьма важным в истории православного Забайкалья. Понятно, что и первые священники пришли сюда еще во времена отца Петра I царя Алексея Михайловича, и первые миссионерские деяния были проделаны в тот же период, но именно при царе, а потом императоре, Петре Великом многое в православной истории края было сделано впервые.

До 1917 года об этом писалось достаточно много, но потом в силу воинственной антирелигиозной политики советского государства труды эти были задвинуты глубоко в хранилища. И только уже в постсоветский период вернулись и к ним, и к новым исследованиям. В научном мире сегодня хорошо известны имена Владимира Ивановича Косых, Людмилы Васильевны Камединой, Евгения Викторовича Дроботушенко и многих других исследователей истории православного Забайкалья, вернувших многие факты и имена из небытия.

Авторы изданной в Чите в 2009 году коллективной работы «Духовная летопись Забайкалья» справедливо подметили, что «период, начинающийся с последней четверти ХVII века по прибытии Даурской миссии в Забайкалье и продолжающийся примерно до 1730 года (то есть, по сути дела, Петровский период. — Прим. авт.), считается наиболее успешным для православных миссионеров в Забайкалье. Государство тогда еще старалось способствовать развитию миссионерской деятельности, и многие монголы (или, если выражаться более точно, бурято-монголы), в то время исповедовавшие шаманизм, переходили в православие».

Интересно, что и в этой истории нет-нет да и мелькает имя опекуна царя Петра I воеводы Федора Алексеевича Головина.

Первые игумены

Еще во времена старшего сына царя Алексея Михайловича Федора Алексеевича, который около шести лет (с 1676 по 1682 год) занимал царский престол, а именно — в 1680 году им совместно с патриархом Иоакимом (Савеловым) был подписан указ об отправке за озеро Байкал Даурской духовной миссии. Ее главной задачей должно было стать «призывание иноверных (речь шла прежде всего о тунгусах и бурятах, а также маньчжурах и китайцах. — Прим. авт.) в лоно православной веры, такожде для исправления заблудших во грехе душ россиян да искоренения развратников святой веры Христовой (в данном случае имелись в виду старообрядцы. — Прим. авт.)».

Миссия должна была заложить первый в Забайкалье монастырь, который должен был стать центром миссионерской деятельности. В тот же год был сформирован и первый состав миссии, состоявший из 12 человек. Возглавил ее игумен Федосий. Вместе с ним в далекий край отправлялись иеромонах (впоследствии — игумен) Макарий, иеродиакон (впоследствии — архимандрит) Мисаил, иеромонах Серафим, два иеромонаха по имени Иосиф, иеродиакон Трифиллий, схимомонахи Зосима, Иона, Тихон, Филарет, Иоасаф. Их имена сохранены благодаря составленному в 1685 году синодику. В нем, к слову сказать, иеромонах Иосиф и монах Иоасаф поминались как «убиенные».

Отправляя в мае 1680 года эту миссию, митрополит Сибирский и Тобольский Павел дал ей наказ: «Приехав в Дауры, в Селенгинском и в иных даурских городех и острожках иноверцев всяких вер к истинней православной христианской вере призывати… со всяким тщанием и прилежанием, безленостно, и крестити без тчеславия и гордости, с благополучным намерением, без всякого озлобления».

Считается, что в Забайкалье члены миссии прибыли весной 1681 года и тут же приступили к устройству Троице-Селенгинского монастыря. Дело было непростым и заняло несколько лет. В августе 1687 году здесь побывал Федор Головин, который сделал серьезный вклад в монастырь и здорово ему помог на этапе становления, а главное — не без его участия в 1689 году на нужды Даурской духовной миссии было выделено пособие из казны. И в 1690 году, уже в Петровский период, монастырь окончательно был устроен.

В это же время шло становление и другого знаменитого в Забайкалье монастыря — Посольского Спасо-Преображенского, что был построен на берегу Байкала, на месте вероломного убийства русского посла Ерофея Заболоцкого и членов его делегации, совершенного здесь в 1650 году монголами.

Еще в 1681 году здесь была основана Пустынь — Подворье Троице-Селенгинского монастыря. Первый преображенский храм этой обители был освящен в ноябре 1722 года.

История обоих монастырей связана с именами людей, сыгравших большую роль в становлении православия в Забайкалье, — игумена Федосия и архимандрита Мисаила.

Это Федосий не только создавал Селенгинский монастырь и организовывал православное служение в огромном Забайкалье, но и именно он послал нескольких членов своей миссии для сооружения часовни на месте будущего Посольского монастыря.

И именно Федосий добился назначения настоятелем Посольского монастыря игумена Мисаила, который в 1699 году был возведен в сан архимандрита. В 1700 году Мисаил освятил первый Знаменский храм в Посольской обители. А в ноябре 1703 года он стал «заказчиком» (благочинным), которому было поручено «ведать церковные догматы в Иркуцку, и в Селенгинску, и в Нерчинску, и тех городов в уездах, и Посольскую церковь, протопопов, и попов, и дьяконов, и монахов, и церковных причетников, и в них надлежащие церковному суду дела».

Об игумене Федосии известно мало. Считается, что он был одним из тех, кто служил с момента основания в 1659 году в Санаксарском (но названию озера, на берегу которого был он заложен) мужском Рождества-Богородическом монастыре, построенном в Мордовии при царе Алексее Михайловиче.

Сохранились его послания, из которых ясно, что в 1676 году он был иеромонахом, а в 1677 году — игуменом. Мордовские историки подсчитали, что 22 года «своей подвижнической жизни отдал Санаксару старец игумен Федосий».

А затем последовало его назначение в Даурию.

Почти 10 лет управлял игумен Федосий своим непростым хозяйством. В 1693 году, отправившись в Москву через Тобольск, он скончался в Архангельском монастыре в Великом Устюге. На посту настоятеля Свято-Троицкого монастыря его сменил игумен Мисаил.

Это был поистине удивительный человек, подвижник и служитель Церкви. К моменту прибытия отца Мисаила в Забайкалье в 1681 году ему уже минуло 50 лет, что по тем временам было очень солидным возрастом. И прослужил он в районе великого озера Байкал (в Забайкалье и Прибайкалье) еще более 60 (!) лет.

«По прибытии в Забайкалье, — рассказывается в "Духовной летописи Забайкалья", — Мисаил, еще будучи иеродиаконом, утверждается в должности "закащика Даурской десятины", или, если пользоваться современными церковными определениями, был назначен благочинным Забайкальского округа. Круг обязанностей Мисаила был широк. Как и современные благочинные, он должен был следить за порядком в тех монастырях и приходах, которые уже существовали в Забайкалье, а это было связано с периодическими объездами огромной (больше многих европейских государств) территории. Верхом или пешком, в зной и забайкальские морозы приходилось монаху Мисаилу объезжать или обходить вверенные ему земли, следя за состоянием приходских церквей, надзирая за священниками, пресекая раскольническую деятельность старообрядцев, подыскивая подходящих для рукоположения в священники людей».

В 1710 году им были заложены два храма — в Хилокской слободе и в Селенгинском Свято-Троицком монастыре. Несколько раз он просился отпустить его на покой, но епископы мудрого старца не отпускали. «Почил о Господе» отец Мисаил в 1742 году в возрасте 112 лет.

Первые святители

Понятно, что забайкальские священники свою деятельность согласовывали с сибирскими митрополитами, а позже иркутскими епископами. И тут стоит упомянуть как минимум двоих из них. Оба канонизированы Русской православной церковью как святители.

Это митрополит Сибирский и Тобольский Филофей (Лещинский) (1650–1727) и первый православный епископ Восточной Сибири, епископ Иркутский и Нерчинский Иннокентий (Кульчицкий) (1680–1731). О каждом из них можно писать книги и снимать фильмы.

«В 1700 году в сан тобольского митрополита возведен Дмитрий Туптало, но он отказался от поездки в Сибирь и был назначен в Ростов, а вместо него в Тобольск посвящен митрополитом Филофей Лещинский, который по справедливости может считаться просветителем Сибири», — писал в изданной в 1889 году «Истории Сибири» историк Владимир Андриевич.

Это по инициативе Филофея в 1706 году было открыто Иркутское викариатство, в подчинение которого перешли и приходы Забайкалья. И в 1708 году в нашем крае побывал первый православный епископ Варллам, назначенный в Иркутск на Иркутскую и Нерчинскую кафедру.

«В 1720 году понят вопрос о разделе сибирской епархии на две, — писал в той же книге тот же историк Андриевич, — и в 1721 году в числе прочих вопросов, представленных в Синодском докладе царю, поставлен также вопрос о том: назначить ли архиереем Иркутским и Нерчинским иеромонаха Иннокентия Кульчинского, предназначенного к отправлению в Китай «для близости к оному государству, посвятить ли, и онаго для удобнейшаго обхождения от сибирской епархии отделить ли?» На этот пункт последовала резолюция (Петра I. — Прим. авт.) такого рода: «В архиереи посвятить, но лучше б без титлы городов, понеже сии городы порубежные к Хине (Китаю. — Прим. авт.), чтоб «иезуиты не перетолковывали инако и бедства бы не нанесли».

Самостоятельная Иркутская епархия была учреждена уже после смерти Петра Великого в январе 1727 года, и ее первым епископом стал именно Иннокентий (Кульчинский).

Все эти люди сделали много не только для становления православия, но и для развития образования в Забайкалье.

Первая каменная

Во времена Петра Великого в Забайкалье, а именно — рядом с Нерчинском (ныне в селе Калинино Нерчинского района), было построено первое от Байкала до Тихого океана каменное здание. Им стала строившаяся с 1706 года и освященная в 1712 году церковь Успения Пресвятой Богородицы (или Божией Матери). Ее печальная судьба в советский, да и в постсоветский период хорошо известна. Прахом пошли все попытки ее реставрировать. А потому каким-то чудом она пусть и в полуразрушенном состоянии, но жива по сей день.

Построена она была в Нерчинском Успенском мужском монастыре, который был также основан по указу Петра I в 1706 году, хотя считается, что этот монастырь был основан (согласно Сибирской Киприановской летописи) на месте Нелюдского (Нерчинского) острога еще в 1664 году.

В справке, представленной в «Энциклопедии Забайкалья» об этом монастыре, Евгений Дроботушенко писал: «На территории монастыря площадью около 20 тысяч квадратных метров, обнесенного каменной оградой, располагались постройки как культового, так и хозяйственного назначения: две церкви, трапезная, кухня, жилые дома и амбар… Деревянный храм, построенный в 1707-м — 1710-х, сгорел в 1729-м… Миссионерская деятельность монастыря широкого развития не получила. Известны лишь отдельные случаи крещения инородцев. Хотя обитель владела значительными земельными угодьями, а монашествующие занимались хлебопашеством, огородничеством, разведением скота, вели торговлю с русским и коренным населением, каких-либо значительных результатов в хозяйственной сфере достичь тоже не удалось».

Закрыли этот монастырь в 1764 году. А вот его главная святыня жива и сегодня. Автор статьи об этом памятнике архитектуры в «Энциклопедии Забайкалья» Д. Е. Цыренжапова отметила: «Объемно-пространственная композиция здания восходит к образцам культового зодчества Северо-Восточной Руси конца XVII века. Особенность декора — неповторяющиеся наличники».

Тогда этой церкви, да и всему Забайкалью с ней, здорово повезло. Так как в октябре 1714 года Петр I издал указ о запрещении каменного строительства по всей России, кроме Санкт-Петербурга. Камень и каменщики со всей страны поехали в новую столицу.

Именно по этой причине не была построена каменная церковь в Посольском монастыре. Купец Григорий Осколков уже завез на территорию монастыря первые строительные материалы, в том числе и 300 тысяч кирпичей, но царский запрет остановил эту стройку, а сам купец в том 1714 году скончался на обратном пути из Китая. Его тело доставили в Посольский монастырь, где и погребли.

Первая православная миссия в Китай

Первый православный батюшка, священник отец Максим (Толстоухов), оказался в Пекине не по своей воле, но по своей преданности вере и своим прихожанам. Вместе с примерно 45 казаками-защитниками Албазина он попал в 1685 году в плен. При этом ему удалось захватить с собой икону и некоторую церковную утварь.

Из пленных, поразивших правителя Китая своим мужеством, создали отдельную «русскую роту» императорской гвардии. А они в свою очередь потребовали право на сохранение своей веры, что им было разрешено. Для совершения служб им была выделена старая кумирня, которую они стали назвать Никольской церковью в честь иконы Николая Чудотворца.

Спустя 10 лет митрополит Сибирский и Тобольский Игнатий (Римский-Корсаков) отправил в Китай с торговым караваном дьякона Лаврентия (Иванова), который доставил единоверцам антиминс, миро и масло «со всякими церковными потребами» для освящения церкви святой Софии, как решили переименовать Никольскую церковь. Отец Максим продолжал службы до своей кончины в 1711 (1712) году. В тот год маньчжуры и дали разрешение на прибытие в Пекин православной миссии.

«На первый взгляд, — отмечают современные исследователи, — такое внимание к вопросам православного миссионерства со стороны Петра I, совершившего синодальную реформу, преследовавшего православных архиереев, кажется более чем странным. Но при более внимательном рассмотрении причин, побудивших царя-реформатора к организации православной миссии в Китае, становится понятно, что они были отличными от тех причин, которые считали основными его царственные предшественники.

По мнению церковного историка И. К. Смолича, «московским царям казалось само собой разумеющимся, что церковь должна обращать нехристиан в православие, не потому что она главенствующая церковь в государстве, а потому, что она православная». Взгляды Петра I были принципиально иными. Церковь для него — институт воспитания «хороших подданных», средство повышения общественной нравственности, духовная же сторона ее жизни Петром I плохо воспринималась и потому не учитывалась. Этим и объясняется его стремление к протестантским по своему духу реформам и гонениям на монашество.

Но, будучи трезвомыслящим и весьма дальновидным политиком, последний русский царь и первый Всероссийский император сразу же понял, что существующая в Пекине православная миссия может быть с успехом использована и как дипломатическая. Учитывая то, что Пекин предпочитал воздерживаться от каких-либо контактов с иноземцами, рассматривая их как варваров, обитающих на окраине всемирной китайской империи, шанс получить такой дипломатический канал упускать было нельзя».

Первой стала православная миссия во главе с архимандритом Илларионом (Лежайским), которая прибыла в Пекин в конце 1715 — начале 1716 годов. Но в 1718 году отец Илларион скончался. Тогда и решено было направить миссию во главе, как было выше сказано, с Иннокентием (Кульчицким). В марте 1722 года его команда прибыла к границе с Китаем, но дальше их (считается, из-за интриг иезуитов) не пустили. Несколько лет Иннокентий ожидал решения маньчжурского двора, занимаясь одновременно укреплением православия в Забайкалье и развитием здесь школьного дела.

Длительные переговоры с китайской стороной о разрешении въезда православного архиерея ни к чему не привели: как доносил русский чрезвычайный посол в Пекине Савва Владиславич-Рагузинский, «богдыхан такую превеликую особу никогда принять не повелит: понеже у них "великий господин" называется их папа, или кутухта».

В конце концов православная миссия всё же обосновалась в Пекине, а после смерти Петра I русские миссионеры, в отличие от католических и протестантских, распространением православия среди жителей Поднебесной на их территории не занимались, но они создали возможность для занятия такой деятельности православным миссионерам на территории России. Но это уже другая история.

Так что во время Петра Великого Русская православная церковь проделала большую работу и в Забайкалье, и на территории его ближайших соседей. Но главное — она определилась с принципом веротерпимости с представителями других религий этого большого пограничного региона. И сделано это было именно в Петровский период нашей истории.