Короткий метр из Читы в Канн

Когда на Читу обрушился V Забайкальский кинофестиваль, двое забайкальцев — Екатерина и Денис Тереничевы были на более знаменитом фестивале — Каннском. Они рассказали ИА «Чита.Ру», насколько местные интересуются звёздами, как удивить французов и продать видео с кошкой 100 раз.

В 2012 году Тереничевы сняли фильм «Твой сын», который получил ряд разноуровневых наград на нескольких кинофестивалях. В сентябре 2014-го в интернете его увидели отборщики Кинолаборатории Александра Сокурова (КЛАС) и читинцы в числе 100 молодых режиссёров и сценаристов попали на этот форум. Фильм не попал в итоговый фестиваль, но по решению Сокурова и главы Роскино Екатерины Мцитуридзе его включили в программу Global Russians, представленную Россией на Каннском фестивале.

Денис: Все обыватели считают, и нам, в том числе, раньше казалось, что Каннский кинофестиваль очень похож на Забайкальский — показали 10 фильмов в программе и 10 вне программы, звёзды пару раз прошлись по дорожке, и всё. Каннский кинофестиваль же включает в себя огромное количество программ. Основная - это конкурс полнометражных фильмов, есть конкурс студенческого кино «Синефондасьон», есть «Short Film Corner» («уголок» короткометражных фильмов - ред.), в котором участвовало наше кино, и множество других.

Фестиваль - это, помимо всего прочего, огромнейший кинорынок. Там все страны, все кинокомпании, огромнейшее количество продакшен-компаний выставляют стенды. В общем всё, как на обычном рынке, только в 500 раз круче. Также ходят продавцы продюсеры и покупатели дистрибьюторы.

У нас была аккредитация участников, позволяющая ходить, где захотим. Не по красной дорожке, разумеется, хоть мы и режиссёры. По ней идут звёзды и специально приглашённые люди. Таких как мы режиссёров, дистрибьюторов, продюсеров, журналистов и людей, которые близки к сфере, набралось около 25 тысяч.

Нельзя было и попасть в зал фестиваля на конкурсные показы без билета и соблюдения дресс-кода. Однако фильмы показывали и в других залах, куда можно было пройти по бейджу.

В первый день мы не пошли на красную дорожку, а отправились в зал фестиваля, и, видимо, Джейк Джилленхол решил сделать так же.

Екатерина: Это один из моих любимых актёров. Он снимался в «Горбатой Горе» и в многих других фильмах. В Канне был членом жюри фестиваля.

Денис: Вообще звёзд огромное количество - Эмма Стоун, Мэтью Макконахи, Робби Уильямс, Кейт Бланшет, Вуди Аллен и Сами Насери - дружище из «Такси». Каждый день разные актёры.

Екатерина: Некоторые звёзды ездят туда по 25 лет. Сильного ажиотажа у дорожки нет. Я думала, что там будет огромное количество народу, а в итоге... Больше, конечно, чем около филармонии в Чите, но не настолько. Наверное, у всех более интересные дела есть.

Денис: Кинофестиваль там — это огромные деньги. Тем более для Канна, который считается едва ли не деревней, так как в нём живут 80 тысяч человек. Там всё в это время построено для гостей. В принципе, курортный городок заточен под гостей, а кинофестиваль служит дополнительным инвестиционным проектом. В это время там заняты все кафе и рестораны. И при этом всё просто неимоверно дорого. Даже чизбургер в Макдональсе стоит около 2 евро (более 100 рублей), учитывая, что в России он стоит примерно 50 рублей. Вероятно, где-то на окраинах есть дешёвые рынки и магазины, но мы о них не знаем.

Екатерина: Мы думали, будем фрукты есть, будем рыбу покупать. А вышло так, что ценники заточены на фестиваль. Тем не менее, удивило, что, несмотря на огромное количество иностранных гостей, местные не разговаривают на английском, хотя знают его. Можно спросить в кафе что-то на английском и тебе не будут отвечать. Французы хотят, чтобы в их стране говорили на их родном языке.

В Ницце удивила расслабленность местных жителей. Они могут закрыть кафе в восемь вечера просто потому, что так захотели. Или не работать в среду. Или прекратить работу рынка через два часа после открытия. Но в Канне во время кинофестиваля все работают.

Денис: Помимо «уголка короткометражек» наша работа была включена в программу Роскино «Global Russians». Для нас она была важнее «уголка короткого метра». Ведь в неё вошли пять фильмов из разных городов России. Чтобы распространять их на фестивале, Роскино выпустило 10 тысяч дисков и провело общую презентацию в русском павильоне.

Павильон — это что-то вроде Олимпийской деревни. В некоторых павильонах хорошо кормили, чтобы привлечь зрителей, в американский, наоборот, пускали только за деньги. Мы ходили в русский павильон почти каждый день. Там презентовал свою работу Цекало, а после него — сразу мы.

Екатерина: Презентация очень похожа на пресс-конференцию. Вначале показали трейлеры ко всем пяти фильмам, потом пара слов от режиссёров и вопросы от журналистов. Вопросы стандартные, например, про сложности. Ребята из Кабардино-Балкарии, студенты Сокурова говорили — ну сло-о-ожно, денег не дают. Мы сказали, что у нас две сложности — техническая и кадровая. Кадровую мы решаем, работая вдвоём и привлекая в помощь знакомых, а технику покупаем на заработанные деньги.

Были вопросы о желании работать в регионе или перебираться в центр. Мы вот почти переехали, потому что достигли потолка из-за технических и кадровых проблем. Понятно, что с огромнейшим удовольствием хотим приезжать и снимать в Чите. Но найти деньги в Забайкалье на качественный полный метр — очень тяжело. А зарабатывать деньги, чтобы вкладывать их в кино — это дорогое удовольствие. Мы познакомились там с ребятами, которые сняли короткометражку за 150 тысяч евро (около 7,8 миллиона рублей по курсу на 26 мая). Они набрали порядка 800-900 тысяч рублей на краудфандинге (от англ. сrowd funding, сrowd — «толпа», funding — «финансирование». Сбор денег для поддержки каких-то проектов - ред.). За такие деньги можно было снять полный метр. У нас есть несколько проектов под Забайкалье, надеюсь, мы их снимем когда-нибудь

Екатерина: Вообще же нормальные короткометражки стоят около миллиона рублей — это оплата персонала и актёров, аренда оборудования и так далее. У нас же бюджет фильма, наверное, 100 евро, включая затраты на транспорт и питание. Актёры у нас работали за идею, сами мы, разумеется, ничего не получили.

Денис: Можно прикинуть стоимость фильмов, если посмотреть стоимость передач типа «Губернаторского часа» или «Чайковского, 8», за которые платят власти, и умножить, наверное, на 10 — ведь у киношников трат больше. Это я утрирую, объясняя суть.

Денис: Фильм наш довольно старый, поэтому волнением мы переболели. Мы знаем, что «Твой сын» — я даже точно не скажу — участвовал в 20, наверное, фестивалях. В половине из них его как-то отметили — как главный фильм, за работу режиссёров , за сценарий, за актёров. Понимание того, что это хороший короткий метр, у нас есть. Продавать его тоже не было смысла — в России за подобные фильмы почти не платят. Можно было предлагать его зарубежным дистрибьюторам, но мы недостаточно хорошо знаем языки, а, главное, он всё-таки стар. Мы сами договаривались о его показах в небольшом зале — участие в Short Film Corner даёт такое право — пригласили на него довольно много людей, и оказалось, что многие его уже смотрели и почти всем он понравился.

Екатерина: Кому-то он не понравился. Но нам об этом не сказали.

Денис: Мне таких людей не встречалось. Один француз был удивлён, что мы всё делали вдвоём. После просмотра он прочитал титры, подошёл к нам и спрашивал: «You're screenwriter, you're the director, you're the operator?» Ответили ему — да, мол, я оператор и продюсер, и водитель.

Екатерина: Самые распространённые от иностранцев: гуд рашен драма. От русских: мы уже видели, хорошее кино.

Денис: Любое подобное мероприятие для толкового кинематографиста является, как бы это банально ни звучало, возможностью пообщаться и познакомиться. Забайкальский фестиваль не исключение — там можно встретить людей, которых так просто не достанешь. Наши земляки Баяр Барадиев и Инна Блохина в этом году были в жюри одной из программ, то есть они вошли в тусовку.

В Канне мы общались и с ребятами, с которыми зашли в российский альманах, с режиссёрами, попавшими на «Short Film Corner», и с московскими продюсерами.

Екатерина: Есть такое выражение, которое я услышала, когда мы были на первом фестивале — быть на карандаше. Это значит, что тебя заметили на нескольких фестивалях и оценили твои работы. Нам все говорят — пишите полный сценарий и приносите. Мы работаем, правда, медленно.

Денис: С одной стороны, у нас есть работа в «ШОКОЛАТ production», которая необходима, чтобы жить. С другой — творческая работа. Не скажу, что Канн прямо поменял нас, но дал основательный пинок. Мы прямо услышали — ребята, чего вы тупите, тут на короткий метр насобирали 150 тысяч евро, вставайте с дивана.

Екатерина: На фестивалях особый стиль общения — вручаешь визитку, представляешься: я Катя, привезла такой-то фильм. У нас же есть какая-то природная забайкальская скромность, а тут все режиссёры должны себя продавать — никто к тебе не ринется. Для многих это сложно.

Денис: Хотя мой знакомый, у которого отец когда-то был депутатом гордумы, рассказывал мне байку, за её достоверность, как говорится, я не ручаюсь. Говорят, что около думы в дни заседаний появлялся некий мужичок, который постоянно здоровался с депутатами. Через пару месяцев они его знали и подавали ему руку. Кинофестивали нам дают возможность быть таким мужичком — поздороваться, познакомиться, подружиться в соцсетях.

Екатерина: В контексте Канн отечественные звёзды ходят, как обычные люди, к которым можно подойти, познакомиться пообщаться. Мы не стали лезть к Цекало, например, хотя и сидели в ресторане рядом с ним и часто встречали в русском павильоне. Вообще, там так и делается — представляешься, тебя запоминают и в дальнейшем могут тебе помочь. Всё, как в любой другой сфере жизни.

Денис: Везде много фиктивных продюсеров, которые представляются крутыми деятелями, но на деле могут затянуть в болото. Знакомство с определённым людьми позволяет, в том числе, не связаться с такими ребятами.

Денис: Я не знаю суммы расходов на фестиваль в Чите. Думаю, что это 20-30 миллионов рублей, большую часть из которых на себя берут спонсоры. Хотя бы поэтому должен быть кинофестиваль. Тем более он должен существовать в Чите, где так много негатива.

Проблема нашего фестиваля в том, что ни один из создателей короткометражного кино, участвующего в конкурсе в прошлые годы, не был аккредитован и не имел возможности попасть в тусовку. Мы, например, в 2014 году работали как пресса, потому что мы пробивные, а другие такой возможности не имели. Это такой значимый минус, который мешает общаться местным киношникам с приезжими.

Фильмы для Забайкальского фестиваля мы не снимаем, потому, что короткометражки там принимают только от забайкальцев. Мы уже один раз выиграли коротким метром, покорили уже эту высоту, нет смысла закрывать путь другим молодым ребятам. Короткометражный конкурс забайкальского фестиваля должен расти, стать российским или даже международным. Сейчас же получается, что ребята участвуют, варятся в своём соку.

В прошлом году призовые места заняли четыре фильма, слышно было пару раз только о «Стуке» Баяра Барадиева. А остальные куда-то пропали. Это плохо. Нужно продолжать работу, отправлять свои фильмы на фестивали. В этом году фильмы забайкальских режиссёров вообще не были показаны. Это неправильно. О каком развитии может идти речь, если у режиссёров нет возможности показать своё кино? Уровень, качество - это всё не так важно. Ребята стараются, делают свои первые шаги и должны получать поддержку. Иначе зачем вообще фестиваль?

Екатерина: Хочется, чтобы он развивался, чтобы на него рвались хорошие картины, чтобы о нём сообщали российские СМИ. Когда мы были в Калининграде на короткометражном фестивале, то о нём говорили гораздо больше. Это на самом деле важно для Читы и Забайкалья, привыкающего к фестивалю.

Денис: На самом деле народу стало больше ходить — в первые годы люди были не приучены к фестивальному кино. А сейчас мы с ребятами поговорили — залы наполняются.

Екатерина: Да, надо разделять фестивальное и зрительское кино. Вряд ли фильм «Горько»» участвовал в каких-то фестивалях, так как у него нет потенциала, но зато у него отличные показатели в кинотеатрах. Поэтому привезти фестивальное кино в регион решится не каждый кинотеатр. Даже конкурсный фильм «Как меня зовут» Сайфулаевой — это определённо не массовая работа, это драма, которая поездила по фестивалям в мире и попала в Читу. Такие картины могут не нравиться из-за авторского видения.

Но тем не менее — очень хорошо, что у россиян есть возможность посмотреть такое кино здесь и сейчас, а не через несколько лет на торрентах.

Денис: Мы можем сказать, что про российское кино в Канне говорят только русские. Во всяком случае, мы понимаем только по-русски. Но точно можем сказать, что в российском павильоне было несколько презентаций. Например, Цекало представлял фильм «Философский пароход», который предлагается снимать совместно с другими странами. Таких потенциально интересных российских проектов ищут инвесторов в Канне. Российские фильмы продаются на китайский рынок — это 1 миллиард человек.

Вопрос только в том, что в России снимается очень мало фильмов, а в кризис, наверное и того меньше. И как во всякой продукции в кино есть брак. В Голливуде и Болливуде огромное количество шлака. Навскидку — из 2 тысяч снятых там лент легко найти сотню хороших и пару десятков отличных. Соответственно, из снятых в России 200 фильмов только два очень хороших. Не потому, что снимать не умеют, просто в общем потоке не может быть всё отличным.

Екатерина: Почему снимают комедии, которые все забывают через неделю — потому что они хотя бы продаются. А снять нормальное кино без поддержки государства — нереально. Минкультуры выделяет очень мало денег и получают их, в основном, известные продюсеры. Никто даже способному мальчику из деревни не даст денег.

Денис: На самом деле в России достаточно хороших фильмов. Они могут кому-то не нравиться, но не становятся от этого плохими. Это, например, «Звезда» Анны Меликян или тот же фильм «Как меня зовут». Многие молодые режиссёры-дебютанты снимают неплохие вещи. Тот же Жора Крыжовников, который заработал кучу денег фильмом «Горько». Те, кто говорит, что он снимает фигню, пусть попробуют заработать столько же. Он получил деньги и возможность снимать то, что ему надо.

Денис: В принципе российское кино, особенно анимация, востребовано. На азиатский рынок хорошо зашла «Снежная королева». «Смешарики» успешно продаются на мировом рынке под названием «Кикорики». У нас много молодых аниматоров, с которыми мы знакомились на фестивалях. Они снимают отличные, умные мультики и для детей, и для взрослых. Их поддерживает Минкультуры, даёт им, допустим, миллион рублей. Но один проект они делают полгода-год.

Денис: Я всегда повторяю эту тему. Людям, которые хотят снимать кино, нужно это делать. Снимать больше, пусть получается ерунда, но показывайте не только маме с папой, а выставляйтесь на фестивали. Пусть оценивают посторонние люди. Читайте про кино, и рано или поздно вы будете ходить по красным дорожкам — неважно из Читы ты или откуда-то ещё.

Екатерина: Как минимум, стартовать из Читы точно можно. Информации сейчас великое множество — и книги, и лекции. Сейчас многие снимают на телефон — для дебютного короткого метра этого достаточно.

Денис: Есть забавная история про африканца, который на предыдущий Каннский фестиваль привёз короткометражку про кошку. Я точно не знаю, про что был фильм, но он участвовал в Short Film Corner. Он ходил с телефоном и показывал свою работу, продав её в итоге раз 100. В Европе этот рынок достаточно развит, есть специализированные каналы и сайты с коротким метром. Даже если он продавал свою работу каждый раз за 50-100 евро, то можно оценить его успех.

Екатерина: В Забайкалье есть студия мультипликации. Два года назад ребятам вручали диплом, но мы их не знаем и не видели их мультиков.

Денис: Зато создатели сериала «Дети 90-х» обещают полный метр. Я его очень жду. Сериал знают в Москве, даже один продюсер нам про него как-то говорил.

Я обеими руками за такие проекты, хотя художественная ценность минимальна. Пусть на меня ребята не обижаются. Он имеет право на жизнь потому, что у него есть зрители. Если режиссёр снял что-то крутое, но никто не посмотрел, то это гораздо хуже.

Екатерина: Их смотрят по всей России, есть люди в других городах, которые готовы организовывать им просмотры. При этом создатели «Детей» своё положение используют во благо — ездят в детские дома, к ветеранам.

Денис: Мы с нетерпением ждём полнометражный фильм. Я, конечно, напишу в комментариях, что это полная фигня. Шучу. Если понравится, то, конечно, похвалю.

Денис: Не надо думать, что ничего не получится. В прошлом году мы были на Забайкальском фестивале и платили за билеты на свой же фильм, а сейчас в Канне рядом с Джейк Джилленхол. Отправляйте сами на фестивали, не получилось — выкладывайте в интернет, там его заметят.

Екатерина: Мне кажется, что кто-то ищет твой фильм. Мы порой никуда не посылали «Твоего сына», его находили организаторы фестивалей и в итоге он попал к Сокурову.

Фото из архива супругов Тереничевых и с сайта Роскино.