Алексей Янков: Миграция из края — это голосование ногами

Кандидат философских наук, доцент читинского института БГУ Алексей Янков известен в первую очередь по социологическим опросам. Однако сфера его научных интересов не ограничивается только изучением общественного мнения, в неё входит и этничность, и религиозность. О синкретизме религий в Забайкалье, причинах недовольства населения, которое «голосует ногами», и возможной судьбе потерявшего автономию Агинского Бурятского округа учёный рассказал ИА «Чита.Ру».

- Рейтинг врио губернатора Натальи Ждановой в августе по сравнению с маем снизился. Это связано с тем, что у неё появились реальные, а не условные соперники или по каким-то другим причинам?

- Повлияли разные факторы. Во-первых, последний опрос проводился в августе, а в это время население не очень активно. Во-вторых, чем ближе к выборам, тем больше люди начинают интересоваться политикой, вникать, кто есть кто. Кроме того, в последнем опросе появились другие кандидаты и вариант «против всех».

- Законы о выборах называют опросы общественного мнения разновидностью информирования избирателей, но требуют указывать заказчика опросов, если он есть. Может ли, по-вашему, опрос считаться агитацией?

- Любая информация воздействует на человека, хотя в агитации при этом должен быть какой-то призыв. Дело в том, что результаты опроса могут быть использованы и для информирования, и для агитации, даже скрытой.

Я не знаю, насколько правильны требования закона, но считаю, что социологическая деятельность должна лицензироваться, как, например, во Франции. У нас же любой может провести опрос — выйти на площадь Ленина, опросить 50 человек и выдать их мнение за мнение всего населения Читы.

Есть вопрос и по инициативным опросам, то есть тем, которые мы проводим по своему желанию. Я провожу большинство опросов, опираясь на свои ресурсы, часть их публикую, по-моему, население должно знать ситуацию, часть провожу для своих научных интересов. Если публикую инициативные опросы, то это не агитация. Заказные опросы не публикуются, они для внутреннего пользования заказчика.

- Отличаются ли чем-то результаты заказных и инициативных опросов?

- Если одна методика, объём выборки и её структура, то различия в результатах должны быть в рамках статистической погрешности, то есть небольшое расхождение в выводах.

- Предлагают ли предвыборные штабы или ещё кто-нибудь деньги за завышение или занижение рейтинга?

- Было такое.

- Это чем-то чревато?

- Если партия хочет узнать свой рейтинг, целевую аудиторию, то ей это ни к чему. Работа по рекламе партии может пройти зазря. Как правило, я предупреждаю заказчика о том, что результаты не подделываю, что всё будет чисто и честно, если он согласен, то дальше работаем. Если иначе, то себе дороже в будущем.

- В конце прошлого года фонд Кудрина назвал Забайкалье регионом с максимальной протестной активностью. Есть ли у вас данные о таком настроении и как оно может повлиять на итоги выборов?

- У нас высокая доля ответа «против всех». По последним данным, протестный электорат уходит к ЛДПР. Почему так — я не могу сказать, надо разбираться. Наверное, ЛДПР, как громоотвод, вбирает в себя большую часть протестных.

- Чем можно объяснить протестное настроение?

- Разочарованием в существующей власти. Люди опускают руки и им плевать, что в политике происходит — что бы ни произошло, всё будет так, как раньше. Это такой своеобразный политический фатализм.

Причина недовольства - это низкое качество жизни, которое обусловлено многими составляющими. Это, конечно, влияет и на выборы. Если человек долго не получает зарплату, то будет голосовать за оппозиционную партию либо напишет в бюллетене «против всех», или вообще не пойдёт на избирательный участок.

Из края уезжает масса народа — это тоже протестное голосование. Голосование ногами.

- СМИ недавно растиражировали рейтинг счастья, в котором Чита заняла последнее место. В комментариях потом шутили, что за четыре года ничего не изменилось. А насколько объективен рейтинг, построенный на ощущениях, которые могут изменяться от настроения, например?

- Рейтинг составляется на основе статистических показателей, например, учитывается количество школ, койко-мест и других данных, которые можно найти в статистических сборниках. В сумме эти индикаторы и дают рейтинг. Опросы, обычно, там не используют. Если рейтинг составлялся именно так, то он объективен.

По сравнению с 2014 годом мало что изменилось в социально-экономической сфере, скорее даже было ухудшение, по крайней мере, до последнего времени. С приходом нового и.о губернатора начались положительные подвижки. Хочется верить, что они пойдут дальше.

- Изменилось ли мнение забайкальцев о политике России в отношении Украины, которую в марте 2015 года позитивно воспринимали почти все опрошенные?

- Тогда не все позитивно это воспринимали, но большинство - да. Некоторые понимали, что вслед за присоединением Крыма и введением санкций грядут очевидные вещи. Мы живём в этих условиях уже довольно долго. Исследований по этому поводу я не проводил с 2015 года, но забайкальский народ, по моим ощущениям, своё бедственное положение связывает не с санкциями, а с политикой предыдущего губернатора.

В прошлом интервью я говорил о важности и нужности присоединения Крыма, это не понравилось некоторым комментаторам и некоторым близким знакомым, но скажу ещё раз. Если бы мы этого не сделали, то началась бы война похуже, чем на Востоке Украины. Выскажу собственное мнение: надо было присоединять и Донбасс, там бы сегодня не убивали людей. Сейчас там ситуация такая, что существует вялотекущий многолетний конфликт, выгодный для определённых сил, с целью оказывать давление на Россию и в будущем.

- Могло ли стать снижение доверия к Константину Ильковскому причиной для его отставки?

- Могло, конечно. При этом, опросы проводит не только наша лаборатория, работает и Федеральная служба охраны, и ЗабГУ. Я не знаю, какие данные давали мой коллеги, знаю, что также невысокие. Накануне отставки Ильковскому доверяли, по моим данным, чуть более 10% населения края. Я думаю, что мнения населения было не главной причиной отставки, была большая политическая составляющая.

- Жданова заявляла , что будет формировать правительство народного доверия. Можно ли сказать, что правительство является таковым, если про опросы пока ничего не слышно?

- Фраза «народное доверие» носит пропагандистский характер. Но если говорить о создании действительно такого правительства, то надо проводить опросы. Ведь социологические исследования и, в частности, опросы — это обратная связь системы управления с народом. Понятие доверия составляется из многих факторов, тем более политического доверия. Если губернатор считает, что нам нужно такое правительство, то нужно проводить систематические опросы.

- Насколько вообще, по-вашему, необходимо учитывать пожелание населения при выборе чиновников такого уровня?

- Политики или руководители такого ранга должны учитывать мнение народа, но не должны ему беспрекословно следовать. Общественно мнение может носить ошибочный характер, им можно манипулировать. Губернатор должен учитывать разные мнения, но складывать их в одну коробочку, а потом принимать решение.

- Ещё в начале 2015 года вы говорили, что жители Агинского Бурятского округа недовольны объединением. Летом этого года появилось открытое письмо заслуженных жителей округа. Может ли это выступление спровоцировать более громкие выступления, которые в итоге приведут к отделению округа?

- Я не видел письма, не знаю, кто его инициировал. Если к его созданию приложили руки какие политические, административные или общественные силы, то будет подвижка в сторону повышения статуса округа — и это правильно.

Не думаю, что округу вернут автономию, вероятно, появятся какие-то её элементы. Я говорил тогда и сейчас скажу, что произошло понижение статуса округа и народа, который там живёт — и экономического, и социального статуса. Это не очень хорошая ситуация. Хотя округ крепкий — там больше самобытности, чем, скажем, в Усть-Ордынском (Усть-Ордынский Бурятский автономный округ вошёл в состав Иркутской области 1 января 2008 года — ред.), и бурятский язык у нас лучше знают. Будет правильно, если введут элементы автономии.

- На сайте Change.org появился опрос об объединении Забайкалья с Бурятией и Иркутской областью. Насколько это возможно?

- Такая идея уже существовала, но ушла в небытие. Я не думаю, что какому-то из трёх регионов выгодно это объединение. Забайкалье довольно отсталый регион, а Приангарье и Бурятия, по сравнению с нами, развиты. Мы должны отстаивать свои интересы, развиваться самостоятельно, а не за счёт других. Непонятно, откуда взялась эта инициатива. Если она идёт от правительства, то это ведёт к укрупнению регионов — это плохо. Краю лучше присоединяться к Дальнему Востоку по причине существующих там преференций.

- Вы занимались изучением религиозных предпочтений и региональной идентичности забайкальцев. Каковы эти предпочтения? Если ли что-то уникальное в идентичности забайкальцев?

- У нас повышается религиозность населения в целом, растёт православие - уже перешло за 60%, число сторонников буддизма увеличивается. Число мусульман растёт за счёт мигрантов, ведь традиционных сибирских мусульман – сибирских татар – не так много.

У нас существует синкретизм (сочетание разнородных взглядов, при котором игнорируется необходимость их непротиворечия друг другу. - ред.). Забайкальцы могут и обо побрызгать, и к шаману обратиться, считая себя при этом православными. Я думаю, что это связано с сохранившимися традициями атеизма — какая разница, во что верить. Настоящий православный или буддист, конечно, не будет так делать. С течением времени это уйдёт. С другой стороны, по этому поводу, в экспедиции в селе Семиозёрное Красночикойского района я слышал фразу от бабушки буддистки: «Вер много, Бог один».

С точки зрения мирного сосуществования, это хорошо. Если люди ходят в дацан или храм, то они понимают другую веру, более уважительно относятся к её носителям.

- Но вместе с религиозностью растёт и число нападок на церковь. Чем это объясняется?

- У нападок есть определённая причина. Например, история с музеем декабристов, здание которого церковь хотела забрать себе. Церквей, на мой взгляд, и так хватает, их строят, а историческое здание музея — это жемчужина Забайкалья. Поэтому люди, возможно, даже религиозные, восстали против мнения церкви. Нападки в этом случае церковь провоцирует сама.

Есть ещё один пример. С моей точки зрения, памятник святому Александру Невскому — это гротеск, его нужно убрать и поставить новый памятник с приглашением профессиональных скульпторов. То, что сейчас стоит перед собором, — это результат, пусть энтузиазма и веры, но непрофессионализма. Это моя точка зрения, с ней можно не соглашаться.

- На прошлой неделе в Екатеринбурге арестовали блогера, ловившего покемонов в храме. Это, по-вашему, тоже провокация нападок?

- Действия молодого человека - это или личная инициатива для пиара или провокация, как с известными «певицами». Пользоваться телефоном в церкви, а уж тем более играть там, куда люди пришли молиться, нельзя. Я не знаю, нужно ли было его задерживать, но выгнать — точно.