Главный по мусору: Власть Забайкалья будут драть за свалки

Правительство Забайкальского края в 2017 году, как того требуют федеральные законы, начало поиски компании, способной организовать в регионе единую систему сбора, сортировки, хранения и утилизации мусора. Контракт получил «Олерон+». Планировалось, что региональная схема обращения с твёрдыми коммунальными отходами (ТКО) в Забайкалье заработает 1 сентября, однако в итоге сроки сместились на начало 2019-го. Совладелец компании Александр Благодатских говорит, что это не из-за краевых властей – там понимают, кому достанется за срыв федеральной программы.

– Какие основные проблемы есть с внедрением региональной схемы обращения с отходами?

– Работа только началась, она очень сложная, причём не в плане организации. Надо, допустим, построить семь полигонов. А где их ставить? Тут лесной фонд, здесь кто-то против, там вода близко. Это кажется, что землю девать некуда, а на самом деле вот так.

С лесным фондом непросто. У нас везде лес, ну отведи ты эти 40 гектаров под полигон, ничего не изменится, это ерунда, когда есть миллион гектаров. В общем, на сегодняшний день главная проблема – это подбор участков: под полигоны, площадки временного накопления и мусороперегрузочные станции.

Оформляться полигоны будут в большинстве своём в концессию, то есть мы берём на себя обязательство построить какой-то объект и через определённое время передать его в собственность тому, с кем будет договор: или краю, или муниципальному образованию, или ещё кому – как власть решит.

Сейчас, правда, ни один муниципалитет не хочет добровольно что-то делать, потому что головная боль по мусору с них вроде как снимается (полномочия по организации сбора, хранения и утилизации мусора с местных властей передали региональным – А.М.). Поэтому они так и относятся. В итоге мы сами платим деньги, чтобы кадастровая палата подбирала нам участки, инициируем, чтобы их перевели в земли, предназначенные для промышленности. Весь этот процесс долгий.

Опять же, надо понимать, что входит в работу регионального оператора – дворники к нам не относятся. Мы должны вывезти мусор, переработать его и утилизировать с контейнерных площадок.

– Несанкционированные свалки кто будет убирать?

– Региональный оператор. На их ликвидацию нам по закону даётся 5 лет, нельзя завтра разом всё вывезти – 100 лет копилось. Кто финансировать будет, ещё не понятно. В принципе, это должен быть владелец земли, на чьём участке свалка. Но тут интересно – если она в лесу, то это Российская Федерация, потому что федеральный лесной фонд. Как будут платить? Бесплатно убирать не можем, потому что послезавтра региональный оператор просто обанкротится.

– Что будет с тарифами?

– Это вторая основная проблема. Условия игры здесь очень жёсткие. При формировании тарифа в нём закладывается норма рентабельности – для оператора она в районе 5%. Если инвестировал деньги в проект, тебе возвращаются твои средства, плюс процент рентабельности, который чуть-чуть повыше. Лишнего не можем себе взять.

По-моему, будет так: сначала тариф поднимется, а по мере того, как объекты будут окупаться, тариф должен снижаться. Вложили в полигон, допустим, 200 миллионов, если считать без рекультивации. Срок окупаемости – где-то 6 лет. Эти 6 лет нам деньги возвращают за счёт тарифа, а потом, когда затраты вернулись, остаются только расходы на текущее содержание. Конечно, в чисто математическом выражении тариф может продолжить расти, мы же не знаем, какая будет инфляция. Как бабахнет раза в три, и в математическом выражении тариф вырастет, но в фактическом он должен упасть.

Сейчас тарифа нет, потому что надо знать, сколько стоит полигон. Чтобы знать, сколько он стоит, надо сделать проектно-сметную документацию. Чтобы сделать документацию, надо иметь конкретный участок, на котором будешь строить. Поэтому все цифры приблизительные: берутся аналоги и подгоняются.

– С вывозкой мусора трудности будут?

– По вывозке я не вижу проблем. Она есть в определённой мере, у вас же контейнерные площадки стоят, мусор собирается. Понятно, что это не так красиво и надо всё облагораживать, вводить раздельный сбор мусора. Хотя последним уже занимаемся – может, видели, что стоят отдельные баки для вторсырья? Будут люди отдельно мусор сдавать, не надо будет нести затраты на сортировку.

– Но у жителей пока нет культуры, нам надо учиться, мы же, россияне, не сильно любим аккуратность. Будем через школы в том числе просвещать, потому что через детей, как показала практика, до взрослых доходит лучше. Когда ребёнок приходит домой и говорит: папа, мы что-то неправильно собираем мусор, – родители обычно прислушиваются.

Большая проблема – это сбор в удалённых уголках края. Рассматривали такие варианты: допустим, есть деревня, куда только по зимнику можно добраться. Там запланирована площадка временного накопления согласно территориальной схеме. На этой площадке в течение года мусор собирается, а когда появляется возможность, его вывозят. Есть такие сёла, где нужна не площадка, а просто большой контейнер, куда так же летом сбрасывается мусор, а зимой вывозится.

Мы прекрасно понимаем, что там люди в принципе никогда не платили за вывозку мусора и никуда его не собирали: кто-то жёг в печке, кто-то просто вываливал, кто-то рыл яму и закапывал. Я знаю, что в удалённых населённых пунктах, где уровень жизни и так довольно низок, всё это будет очень проблематично. Человек не платил, а тут ему говорят, что обязан.

– В мае 2018 года вы заявили, что у Читы нет полигона твёрдых коммунальных отходов (ТКО), потому что жители Атамановки проголосовали против создания объекта возле их посёлка. Расскажите свою версию.

– Мы хотели построить современный полигон в своё время. Было выбрано место у Атамановки, мы соблюдали всю процедуру, как она должна была пройти по федеральному закону. То есть выбор участка, проведение там мероприятий, создание проекта, и затем только общественные слушания. У нас закон не предусматривает, чтобы сначала поговорили, а потом сделали. И когда это всё дошло до населения, поднялся, я считаю, нездоровый ажиотаж. Потому что у них под боком всю жизнь была свалка, которая горела с шестьдесят какого-то года.

– Вместо этой свалки должен был встать современный полигон, не только для Читы, но и для прилегающих районов. Это объект, который не наносит вред окружающей среде. Захоронение производится с помощью непроницаемых геомембран, с соответствующим газо-, водоотводом и так далее. В той же Казани полигон практически в черте города находится, и ничего, всё нормально. Оно и понятно: если ты будешь возить мусор за тысячу километров, то вывозка его станет просто-напросто золотой.

Иногда говорят, что лучше сжигать, но это ещё более экологически вредный процесс. Когда мы сжигаем мусор, всё это куда вылетает? В атмосферу. Да, такой метод в определённых странах есть, в той же Японии, но в Японии почему его сжигают – им хоронить негде, просто нет места. Они вынуждены так делать, и этот процесс ещё более дорогой. А за сжигание кто должен платить? Фактически – население. Можно сжигать, можно хоть конфеты делать, вопрос лишь в том, сколько это стоит.

Насчёт захоронения: после того, как рекультивирован полигон, на нём так же может всё расти. Более того, это, как навоз – удобрение. В землю положил – стало лучше расти. Поэтому был такой проект, но население не захотело. Их право.

– Сколько компания в итоге потеряла?

– Порядка 7 миллионов. Проект дорогой, около 5 миллионов, ну и плюс все экологические заключения, бурение скважин. Всё было приведено в соответствие с законом, даны все результаты исследований, что там идеальное место для полигона. Грунтовых вод нет, есть глина, которая не пропускает воду.

– Почему «Олерон+» решился стать региональным оператором по обращению с ТКО?

– В принципе, насчёт мусора было одно это желание – построить полигон. У нас бизнес другой: занимаемся продовольствием, дорогами. В общем, не получилось, так не получилось. А тут начинает действовать закон по выбору регионального оператора. Мы сами не хотели им быть, поддерживали «Забайкалспецтранс». Более того, даже деньги на то, чтобы он вышел на конкурс, дали им мы ввиду их печального финансового положения, в котором все муниципальные предприятия находятся (владельцем «Забайкалспецтранса» является администрация Читы – А.М.).

У них не было денег, а мы понимали, что есть первая мусоросортировка (имеется в виду мусоросортировочный завод, который «Забайкалспецтранс» запустил 1 апреля 2018 года; сейчас завод не работает – А.М.), и мы готовы были оказать помощь как инвестор, чтобы компания выиграла конкурс и организовывала эту работу на территории всего края.

Мусоросортировочный завод в Чите после запуска.

И вот «Забайкалспецтранс» этот конкурс выиграл. А когда конкурс выигран, заключается соглашение. При этом ты должен подтвердить, что можешь выполнить его условия. Надо предоставить банковскую гарантию порядка 100 миллионов рублей, которые уходят в бюджет, если оператор расторгает договор.

Обычно, когда компания берёт кредиты, мы, учредители, лично поручаемся за их возврат. Тут должен поручиться город. У компании был бизнес-план по выходу из кризисной ситуации, но город почему-то гарантию не предоставил. Соответственно, «Забайкалспецтранс» был исключён.

Второе место заняла московская компания «Мехуборка», было предложено работать ей. Она подписала контракт и начала искать местных партнёров. Мы их устраивали, хоть и не скрывали, что поддерживали «Забайкалспецтранс». Нам предложили войти в этот бизнес здесь, на месте. Мы согласились.

«Мехуборка» – это серьёзный холдинг, который в сфере обращения с ТКО с 1993 года. Они очень долго работают, причём там, где они работают, возят на экскурсии. Например, в Саратовской области, где самый современный полигон сейчас, в Татарстане, в Московской области. Люди знают, что делают, так что они устраивают нас как профессионалы.

– Где с организацией схемы самая большая проблема?

– В Чите. Понятное дело, что лучше всего полигон строить на месте старой свалки – если тут уже намусорено, то тут сразу и убрать. В краевой столице стараемся идти по такому пути, но Ивановка (сейчас в этом посёлке находится городская свалка, созданная в начале 60-х как временная – А.М.), видимо, не сможет быть полигоном по определённым причинам.

– Из-за близости взлётной полосы?

– Даже аэропорт – это сейчас решаемый вопрос. Можно поставить распугивающие птиц устройства, пройти экспертизу, и всё. Но мы заказали геологические исследования, пока не знаем результат, посмотрим, что ответят.

Самый непроблемный кластер – в Краснокаменске, там уже есть полигон.

– А как получилось, что «Забайкалспецтранс» пустил на собственную свалку в Ивановке компанию-конкурента «Автолидер», которая тоже принадлежит вам?

– Мы были не конкуренты, мы совместно собирались идти с Пономаренко (на тот момент гендиректором «Забайкалспецтранса» Антоном Пономаренко – А.М.) рука об руку. Понятно, что у того же «Забайкалспецтранса» не было ресурсов обслуживать полигон, даже существующую свалку. Они полгода там ничего не делали из-за отсутствия средств. Стояло два убитых бульдозера, поэтому было нормальное решение, чтобы мы туда зашли.

Свалка в Ивановке.

А город сразу запереживал: куда мы будем бесплатно возить мусор? Бесплатно у нас в стране ничего не может быть, это уход от налогов. От нас было предложение, что раз они возят основной мусор, то пусть будет не 150 рублей за кубометр, допустим, а 100. Я, честно говоря, не понимаю, почему это должно быть бесплатно – свалку же надо обслуживать. Они не платили, и там в итоге машины проваливались. Обваловка, работа тяжёлой техники – это же дорогостоящий процесс.

Почему Атамановка горела и сейчас опять загорит? Потому что старые хозяева там ничего не делали, только деньги за сбор мусора собирали. А тут «Забайкалспецтранс» только с остальных деньги собирал, на поддержание штанов хватало, а за свой весь основной не платил. Разве это правильно?

– Так вы в итоге пришли к договорённости с администрацией города?

– Нет, у нас сейчас с ними вообще ситуация абсурдная – они не подписывают счета, которые им выставляют. Как дети малые, играются. Честно говоря, я очень зол на нашу городскую администрацию. Ну что это за детский сад? Я в домике, я подписывать ничего не буду.

– При этом мусор вы продолжаете принимать?

– Ну, конечно, мы не можем не принимать. Понимаем же, что завтра будет скандал. Да, они нам должны, да, мы понимаем, что этих денег никогда не дождёмся, но вы хотя бы документы-то подписывайте, чтобы мы смогли списать эту кредиторскую задолженность, если она не будет погашена. Это же должно фиксироваться. А то к нам налоговая придёт и спросит: «Вы приняли мусор? – Приняли. – Почему бесплатно приняли? – Не бесплатно, вот у нас есть документы. – А почему они не подписаны?» Поэтому сейчас добиваемся через суд. Власти пытаются расторгнуть договор аренды, выгнать нас со свалки. Ну это их право, пусть обращаются в суд.

– Что будет, если добьются этого?

– Ничего хорошего. Там опять ничего делать не будут.

– В схеме работы «Олерон+» остаётся ли какая-то роль «Забайкалспецтрансу»?

– Если они запустят свой мусоросортировочный комплекс. Нам нет смысла строить свой, если есть компания с готовым комплексом, есть утверждённые тарифы. Оператор просто будет платить за сортировку. Если бы в каждом районе были готовые мусоросортировочные заводы и полигоны, вообще бы проблем не было – просто заключаешь договор, и всё. С полигоном в Краснокаменске мы как раз так работаем. Мусоросортировку там организуем только, сейчас есть мобильные комплексы, просто заливаешь фундамент и ставишь.

Но «Забайкалспецтранс» же может обанкротиться, и завод тогда вообще не заработает. Нас это больше всего беспокоит, потому что если они не смогут работать, мы будем виноваты – сортировки нет. А так мы намерены с компанией сотрудничать. Более того, мы предлагали в аренду взять этот комплекс, понимая тяжёлое положение компании. Честно говоря, предложение было такое, что за него, я считаю, нас должны были целовать. Но почему-то оно понимания не встретило. Сняли бы с себя эту головную боль, а деньги с аренды тратили на закрытие долгов. Рабочие завода перешли бы к нам работать – зачем нам новых искать, когда есть обученные?

Сейчас там пытаются какие-то деньги предприятию выделить, потому что оно стоит на краю – я бы так не делал. Будь я там руководителем, согласился бы на наш вариант. Но насильно мил не будешь.

– Вы заручились какой-то поддержкой от краевых властей?

– Естественно. До этого я занимался бизнесом, который не зависел от власти, был конкретный покупатель; который брал продукцию, если она нравилась, и не брал, если не нравилась. А тут бизнес, зависящий от взаимодействия с властью. Да, мы нормально работаем, встречались с новым министром природных ресурсов (имеется в виду Анатолий Романов, сейчас он исполняет обязанности главы минприроды региона; он также зарегистрирован кандидатом в краевой парламент – А.М.), есть полное взаимопонимание, что процесс очень долгий и сложный. Не вижу тут пока проблем. У всех же есть понимание, что в случае чего завтра, извиняюсь, начнут драть, причём в первую очередь региональную власть.