«Новый закон о такси придумали старые люди с мышлением КГБ». Почему читинские общественники предрекают рост цен на перевозки

Новый закон о такси ждали с недоверием, директор службы заказа такси «Максим» Максим Шушарин предупреждал, что будет коллапс. Однако осень наступила, закон начал действовать, а цены остались практически на прежнем уровне. И только читинские общественники продолжают выступать против нововведений и призывают подписывать петицию. Для обсуждения закона они даже звали депутатов Госдумы, но те не пришли. Мы поговорили с представителем общественности Мариной Савватеевой о ее опасениях и о том, почему новый закон, по ее мнению, вернет нас даже не в 90-е, а в советское время.

Ниже приводится отредактированная расшифровка «Редколлегии» от 12 сентября.

— Чем конкретно не устраивает новый закон общественность?

— Здесь есть несколько аспектов. Новый закон о такси — это 54 страницы каких-то абсолютных запретов, ограничений. Его писали люди, которые живут в прошлой реальности, тогда, когда такси было каким-то эксклюзивным видом, когда у людей не было своих машин, когда это всё регулировалось государством, когда были таксопарки, когда была государственная собственность. Они вообще не хотят понимать, что сейчас XXI век на дворе, что есть самоорганизация людей, они нашли способ, как помогать друг другу, чтобы не заполнять улицы бесконечным потоком машин, в котором едет один человек и везет одного ребенка или вообще едет один.

Люди договорились о том, что они могут коммуницировать, создавать услуги, которые будут удобными, безопасными, надежными, и это очень хорошо отлаженный, работающий механизм. И в этот механизм пришли старые, древние люди, которые хотят всё контролировать, которые хотят, естественно, получать с этого денежку и пытаются нас вернуть в какое-то жуткое прошлое. И я обращаюсь ко всем: давайте всё-таки мы объединимся и будем защищать свои права.

Я не удивлюсь, если потом возникнет региональный оператор, потому что они создают кучу бюрократических структур: надо создать региональный реестр перевозчиков, региональный реестр легковых такси, региональный реестр служб заказа легкового такси, и в конце создается Федеральная государственная информационная система легковых такси.

— Что это значит для обывателя?

— Для обывателя это значит, что, когда будут созданы региональные списки, поименованы все машины, все водители и все службы такси, вся эта информация стечется в Москву, а потом они создадут единого оператора.

У меня такое ощущение, что это желание всех контролировать, затолкать всех в какие-то списки, не дать людям свободно зарабатывать без участия каких-то разрешительных органов, контролеров и так далее. Это старые люди из прошлого с мышлением КГБ, когда надо всех контролировать и с каждого заработанного нами рубля иметь свой процент.

— То есть создание этого единого оператора, как вы его называете, влечет для людей полный контроль и над пассажиром, и над водителем, и над их доходом и расходом. На практике для пассажира что это будет значить? Это увеличение стоимости? Увеличения ожидания?

— Это всё, полный коллапс той очень хорошо налаженной [системы]. Понимаете, когда люди работают друг на друга, они становятся вежливыми, любят своих клиентов, стараются не опаздывать, какие-то бонусы и приятности делать и так далее.

А теперь это будет строго вертикально выстроенная система, в которую, для того чтобы зайти, надо выполнить кучу условий. Здесь у них всё намечено, какой должна быть машина, какой должен быть водитель, а самое главное — нужно везде получать разрешения. Уже четыре структуры создается, их же надо содержать, эти люди не будут ничего делать, они не будут работать на нас с вами, но они будут получать деньги, там будут отчеты, там будут какие-то ограничения, проверки и так далее. И понятно, к чему это приведет. Вы заметили, может быть, как-то одно время очень сильно упали цены на такси, и я стала замечать, что приезжают водители раздраженные. Когда им говоришь: «Вы зачем здесь встали? Мне удобно было там», они начинают огрызаться, вплоть до того, что они тебе говорят: «Выйди из машины» и так далее. А когда цена соответствует, когда человек вышел с удовольствием заработать эти деньги, то всё очень доброжелательно, хорошие разговоры, вовремя приехали и встали где надо, высадили где надо.

Если мы сейчас промолчим, если мы позволим сломать ту систему, будет советское такси, когда таксист будет приезжать очень редко, он будет хозяином положения, ты будешь стоять перед ним согнутый, на коленках, будешь давать ему чаевые в двухкратном размере заказа.

— Александр Валерьевич [Жданов] приглашал на встречу Гурулёва и Скачкова. Было немножко удивительно, что это было сделано не через их помощников, не через их какие-то Telegram-каналы или что-то еще, а на маленьком нераскрученном телеграм-канале. И понятно, что они могли этого не увидеть. Не проще ли было записаться на прием, прийти и как-то предметно это обсудить, обговорить с депутатами от нашего региона?

— Во-первых, я хочу сказать, что это приглашение было не только на канале «Гражданская солидарность», его продублировали в канале «Кочегарка FM» на 50 тысяч подписчиков. Во-вторых, я сама лично отправила в день записи нашего видео на электронную почту в приемную «Единой России» электронное письмо с приглашением.

Почему мы не пошли по тому пути, который вы предложили? Потому что «Единая Россия» — это из той серии, про которую я рассказывала, очень важная, с коронами на головах, любящая всякие регламенты. Они бы нам ответили: «Мы рассмотрим ваше письмо в течение 30 дней, и если посчитаем нужным, то мы вам назначим встречу где-то и когда-то». Я не хочу работать в таком режиме. По большому счету и Гурулёв, и Скачков — это люди, которым я как налогоплательщик плачу зарплату, хотя я никогда за них не голосовала, но какая-то часть населения проголосовала.

Поэтому говорить о том, что мы эту петицию как-то неправильно направили, неверно. Депутаты эту информацию во всяком случае должны были получить, потому что это официальный сайт офиса «Единой России», мы к ним официально обратились. Скачков Александр Анатольевич является руководителем регионального отделения, там целый штат помощников, у них отличный офис, там много людей, много охраны, паспорта проверяют, я думаю, что письма тоже читают.

— Под этой петицией есть реальные водители такси, которые недовольны или, наоборот, довольны ситуацией? Вы общались вообще с водителями?

— Мы общались с очень многими водителями, и, конечно, люди очень недовольны. Во-первых, сейчас придумана такая серая схема.

Почему власти на это сейчас будут закрывать глаза? Потому что пока не созданы региональные реестры. Пока они их будут создавать, они позволят работать по схеме. При этом уже сейчас оплата, которую взымает оператор, выросла, раньше она была меньше, теперь этот оператор берет 30%, то есть фактически позволяет водителям работать в серой зоне. А мы прекрасно знаем: там, где есть серая зона, где что-то незаконно, это обязательно большие риски, большие деньги, более низкое качество и всякие другие последствия. Поэтому, я думаю, те люди, которые успокоились и думают: «Ой, мы придумали, мы нашли аренду автомобиля с водителем», они очень сильно ошибаются. Они создадут эти реестры, и эта лавочка очень быстро прикроется.

— С 1 сентября введен новый закон, и пока незаметно особого повышения цены ни в «Максиме», ни в «Яндексе». Дальше ситуация будет такой же, по вашему мнению, или всё-таки ухудшится или улучшится? Чего нам ждать?

— Нет, если мы промолчим, конечно, ухудшится. У них эта методика отработанная. Допустим, они делают какую-то вещь, она людям очень сильно не нравится, люди начинают кричать, бегать, они говорят: «Хорошо-хорошо» — и берут паузу. А мы же все с вами заняты, мы работаем на двух-трех работах, у нас всякие другие свои обязательства. Мы не можем работать в постоянном режиме защиты, обороны и так далее. Они видят, что первый накал упал, люди расслабились, и всё, они продолжают методично это делать, как это было с пенсионным возрастом и так далее.

Я думаю, если мы ничего кардинально не изменим, то, конечно, увеличатся цены, потому что уйдет огромное количество людей, которые занимались такси на подработке, потому что они в законе написали, это надо делать только на профессиональной основе. Допустим, у меня есть один человек, он бывший подполковник полиции, опер, профессиональный мужик, он сейчас работает и подрабатывает в такси. Но я уверена, что он этого больше делать не будет. Он что же будет свою машину разрисовывать шашечками?

Вот этим товарищам на персональных машинах нужны шашечки. Уйдут люди, которые были на подработке, уйдут те, кто подвозил просто попутно, допустим, из той же Атамановки человек едет в город, едет назад, он брал пассажиров, и всем было приятно: соседям и ему. Уйдет часть даже тех людей, которые профессионально занимались такси.

Я знаю, у меня есть человек, я постоянно его заказываю в аэропорт. Я думаю, что он тоже уйдет, потому что платить ОСАГО, которое в 4–5 раз больше ОСАГО, чем у простого автовладельца, он не потянет. И понятно, что спрос определяет предложение, если предложение сокращается, а спрос есть, значит растет цена. Вот это и будет, поэтому не надо расслабляться. И я думаю, по схеме аренды автомобиля с водителем им тоже скажут: «Ребята, вы что-то сильно умные какие-то стали» — и это всё закончится.

— Но краткосрочная аренда ведь вполне законна?

— Это всё законно, но просто они дали определение, что такое легковое такси и кому нельзя заниматься легковым такси. Они скажут: «Хорошо, вы, конечно, перевозите, но только вы надлежащим образом оформляйте договор, проверяйте паспортные данные и так далее».

Когда я только начинала заниматься всякими политическими активностями, один человек мне сказал: «На кодлу ходят кодлой». То есть если мы хотим сопротивляться, то нас должно быть много, мы должны быть организованы, мы должны действовать вместе сообща. Иначе они всё это продавят.

— Как вы думаете, сколько человек должно оставить свои голоса под петицией, чтобы общественность могла внести какие-то изменения в закон, и как это продавить вообще?

— Вообще-то, чтобы что-то продавливать и принимать решения на уровне государства, для этого существуют политические партии, это именно их задача — работать в парламенте, иметь свою фракцию, проводить дискуссии и опросы населения. Я, конечно, понимаю, что мы сейчас в очень тяжелой ситуации находимся, со свободой слова у нас не очень хорошо и с другими гражданскими правами, но мы должны делать то, что можем. Но вы же понимаете, чтобы какой-то текст или какая-то идея полетела, на нее нужно работать, то есть должна быть какая-то широкая аудитория людей, должно быть свободное время, должны быть знания в продвижении вещей, плюс к этому нужны деньги. Но мы попробовали, надеялись, что сами перевозчики, что те люди, которые зависят от такси, включатся в эту работу. Во всяком случае, мы делаем то, что мы можем.

Да, делаем недостаточно. Будь у Жданова мандат депутата Государственной думы, естественно, он бы работал по-другому, и петиция была бы другая, и охват аудитории был бы другой. Ну пока имеем то, что имеем.