Два миллиона за день – Андрей Кефер о финансах, нервах и комфорте

Самый молодой министр во временном правительстве Константина Ильковского, 39-летний Андрей Кефер в 2013 году возглавил министерство не только в момент смены поколений в руководстве этого ведомства, но и на серьёзном политическом перепутье. Смена главы региона, выборы губернатора и законодательного собрания так или иначе вынудила Минфин менять и тактику, и стратегию бюджетного планирования, исполнения бюджета и финансовой поддержки многочисленных начинаний нового правительства. Всё это не отменило необходимости финансирования майских указов президента и вёрстки бюджета на очередной календарный год.

Осенью 2013 года попасть в рабочий график Кефера практически невозможно – я ждал полтора месяца, и зашёл в кабинет в пять часов вечера пятницы, когда рабочий день у краевых чиновников уже 15 минут, как закончился, а краевой бюджет на 2014 год уже сутки как лежал в заксобрании.

- Минфин распределял дотацию на сбалансированность. Надо было вовремя включиться. Нам по методике они посчитали 600 миллионов, но мы представили вовремя скорректированные расчёты, и в итоге вышло 1,248 миллиарда рублей – в два раза больше. Цена этого месяца, пока мы не могли встретиться, составляла 600 миллионов рублей.

- Внесён бюджет края в заксобрание?

- Да. У нас контрольный срок – 1 ноября. Вчера (30 октября – А.К.), в соответствии с Бюджетным кодексом, губернатор подписал бюджет, и он внесён в заксобрание.

- У заксобрания есть 25 дней на то, чтобы принять его в первом чтении? Уложится оно в эти сроки?

- Сомнений нет никаких. Эти сроки устанавливаются в законе края о бюджетном процессе. В федеральном законодательстве эти сроки не установлены.

- Было ли нулевое чтение бюджета в заксобрании?

- Процедура эта не оговорена законодательством. Тем не менее, мы считаем, что депутаты должны подумать и поразмышлять над этими цифрами, прочувствовать их. Бюджет – очень серьёзный инструмент, он для нас как ребёнок, действительно рождается, поэтому нулевое чтение было проведено 30 октября. Очень живой отклик получился!

- Известна ли сумма, которую получит регион от федерального бюджета в 2014 году?

- К сожалению, сумма финансовой помощи, которая предусмотрена субъекту в 2014 году, была уменьшена почти на 900 миллионов рублей. Поэтому сумма дотаций из федерального бюджета на выравнивание бюджетной обеспеченности - а это наша основная финансовая помощь - уменьшена на 900 миллионов и составила 9,3 миллиарда рублей.

- С чем связано уменьшение?

- Федеральная методика.

- Это какая-то новая методика?

- Нет. Это было прописано в законе о федеральном бюджете. Скользящая трёхлетка, к сожалению, посчиталась вот так. Якобы, у нас возрос индекс налогового потенциала, хотя мы не можем понять, с чего бы он у нас возрос при том, что у нас ни одного серьёзного плательщика не появилось; военные ушли; железная дорога уменьшила платежи по налогу на прибыль. Мы сейчас достаточно подробно разбираемся с Минфином, но, тем не менее, нам удастся доказать, что это не соответствует действительности.

- То есть вы будете бороться за увеличение?

- Однозначно. Даже не обсуждается.

- Весь 2013 год прошёл под флагом борьбы за повышение зарплат бюджетникам. Их постепенно повышали, последними были врачи. Решён уже вопрос с ними?

- Подошли к решению. На федеральном уровне проблема решается следующим образом: тебя запускают по кругу, и пока ты не обойдёшь все инстанции, ты к решению не подойдёшь никогда в жизни. Для того, чтобы решить по врачам, мы сходили в территориальный фонд медицинского страхования. Наталья Николаевна Стадченко (председатель Федерального фонда обязательного медицинского страхования – А.К.) просто за руку уже со мной здоровается. Мы сходили в Минздрав. Мы там тоже на стене у госпожи Скворцовой (Вероника Скворцова – министр здравоохранения РФ – А.К.), как фотография Ленина теперь. Сходили в Минфин с Константином Константиновичем (Ильковский) трижды или четырежды по этому вопросу, обошли всех заместителей министров. Последнее на сегодняшний день письмо губернатор направил на имя Ольги Юрьевны Голодец (заместитель председателя правительства РФ – А.К.) Голодец с описанием ситуации и просьбой ещё раз назначить это совещание и наконец поставить точку по субъекту. Мы заявляли нехватку 1,361 миллиарда рублей (в начале 2013 года на повышение зарплат бюджетника было необходимо 5,8 миллиарда рублей, из которых у региона было только 2,3 миллиарда; часть из недостающих 3,5 миллиарда рублей удалось изыскать в течение года – А.К.), но позиция всех федеральных министерств одна: «Ищите деньги у себя». А то, что у нас динамика отрицательная по налогам, никого не интересует, по сути. Об этом никто не задумывается.

- Много говорилось о том, что регион своими силами майские указы президента не может потянуть, только за счёт федеральной помощи. Это действительно так?

- Да, ситуация не изменилась, ситуация ещё и усугубилась. У нас отрицательная динамика по налогу на прибыль, у нас уменьшились платежи в 2013 году от железной дороги – мы рассчитывали на 6,1 миллиарда рублей по прибыли, сейчас фактически мы оцениваем наши поступления в районе 4,1 миллиарда. То есть более 2 миллиардов мы недополучим – это уже абсолютно точно. Если мы планировали, что мы часть средств хотя бы какую-то свою сможем сюда направить, то теперь эта часть средств стремительно сокращается.

- С чем связано столь серьёзное сокращение?

- Основной плательщик (налога на прибыль) – железная дорога. Изменился объём грузоперевозок по Забайкальской железной дороге, дорога уменьшает платежи. Другая причина - перераспределение плательщиков. Например, энергетики, по нашим оценкам, тоже уменьшили налоговые платежи по 2013 году.

- Какой прогноз на 2014-й?

- Поступления по налогу на прибыль находятся в красной зоне, зоне наибольшего риска. Потому что было принято решение о замораживании тарифов естественных монополий. Что обычно делают крупные компании, когда тарифы заморожены? Правительство думает, что они будут искать внутренние резервы. Может быть. Но обычно они сворачивают сразу инвестпрограммы и, естественно, практически обнуляют налог на прибыль. То есть, заводят сюда все затраты, налог на прибыль в итоге – ноль. Я думаю, что здесь не надо быть большим пророком – это будет абсолютно так же в 2014 году, как это всегда было. Поэтому 4,1 (миллиарда рублей) – факт поступлений 2013 года, 4,5 – мы очень скромно спланировали на 2014 год. При этом есть очень большие сомнения даже в этой сумме. Если дорога обнулит налог на прибыль, то это ещё минус миллиард примерно.

- Какова ситуация по остальным бюджетообразующим налогам в 2013 году и в прогнозе на 2014-й?

- Пока край идёт по НДФЛ с динамикой в плюс 9,2% к ожидаемым поступлениям. Это связано с тем, что мы накачиваем бюджетную сферу, и экономика немножко подтягивается по заработной плате. НДФЛ в зелёной зоне, как и налог на имущество организаций. Это связано с тем, что на федеральном уровне отменили льготы по военведу, по плательщикам, федерально интегрированным по путям железной дороги, по энергетикам – они просто вынуждены платить налог на имущество. Он тоже достаточно уверенной динамикой шагает вперёд, и мы не прогнозируем его снижения. Поэтому основными доходообразующими налогами 2014 года, по нашим прогнозам, будут подоходный и имущественный налоги.

- На заседании правительства во время обсуждения проекта бюджета вы поддержали позицию Ревы (и.о. заместителя председателя правительства по социальным вопросам Георгий Рева), который предлагал контроль за расходованием средств, которые край передаёт муниципалитетам. Насколько это возможно в существующем правовом поле?

- Губернатор всегда говорит о том, что муниципалитеты в решении наших общих задач должны быть нашими союзниками. Я с ним абсолютно согласен, но при этом должен пройти, на мой взгляд, какой-то временной этап, когда мы наших глав уважаемых посвятим в нашу тему и скажем, что повышение заработной платы – это не только наша задача, это и ваша задача в том числе. Пока, по крайней мере, они ждут от нас только финансирования: «Дайте денег». Подход достаточно примитивный, и он всегда один. И на все свои нехватки средств тоже подход один: «Константин Константинович, дайте денег». Практически ни один район не пришёл и не сказал: «Мы провели оптимизацию, что-то подсократили, столько-то нашли и немного не хватает. Дайте денег». Если бы было так - всё, я «четырьмя лапами» «за». Пока же ответной реакции, к сожалению, от муниципалитетов я не вижу.

- Ни от одного?

- Вообще ни от одного.

- У предыдущего правительства были попытки как-то изменить эту ситуацию в муниципалитетах с ожиданием того, что им даст край. Не удалось пока, наверное, изменить психологию, прежде всего?

- Эта проблема – в голове, 100%. Когда в составе прежнего правительства, будучи замом (министра финансов – А.К.), мы выезжали в муниципалитеты и смотрели там эффективность расходов, эффективность была не на высоком уровне. Нельзя сказать, что они абсолютно не эффективны, но можно и лучше. Это не говорит о том, что нам надо там все сферы закрыть. Но при этом они говорят: у нас маленькая зарплата, например, в культуре. Приезжаешь в три часа – в культуре вот такой замок. Можно, конечно, сказать: «Сколько платите, на столько я и работаю». Но при этом есть дома культуры, где действительно горят глаза у худрука. И из этого дома культуры при абсолютной нехватке средств они сделали просто конфетку. Поэтому я считаю, что и подход должен быть такой же: у кого горят глаза, тому мы и платим, а кто с замком, то и не платим.

Мы пытаемся систему оплаты труда сейчас завязать с результатами. Трудно получается, честно скажу, потому что не все понимают это. Годами копилось, что я – бюджетник, я отработал своё время, вы мне обязаны заплатить, и я пошёл. Хотя в указах сказано: «При повышении качества и нагрузки». Это два краеугольных слова, на которых мы всегда с нашими ГРБСами (главные распорядители бюджетных средств – А.К.) всегда спорим. Они говорят: «Дайте нам денег, нам нечем платить людям». Мы говорим: «Давайте оценим, что вы сделали». А по сути получается, что они как были на этом уровне, так ничего и не сделали. А почему мы вам должны платить тогда? Тупо исполнять указ президента? Да, может быть. Мы-то ещё их пытаемся сподвигнуть к повышению качества своей работы.

- Есть вообще самодостаточные муниципалитеты в финансовом плане?

- Конечно, есть.

- Например?

- Краснокаменск.

- Ещё?

- На самом деле, денег не хватает всегда. Даже и Краснокаменску. Всё равно, Борис Михайлович (Пичкуренко – глава города Краснокаменск – А.К.) или Герман Николаевич (Колов – глава муниципального района «город Краснокаменск и Краснокаменский район» - А.К.) прочитают, скажут: «Всё, Кефер меня тут зачислил. А у меня денег мало». То есть потребности с возможностями никогда не совпадают. Но на наш взгляд, самодостаточные муниципальные образования – это достаточно крупные, с развитой доходной базой. Это Краснокаменск, Забайкальск, Газимурский Завод с учётом того, что там новая промышленность зашла. Самодостаточными могли бы быть Чернышевск, Шилка – они крупные. Весь вопрос в эффективности расходов.

- Чита?

- Тоже самодостаточный субъект. Конечно, функции краевого центра требуют других подходов к расходам. Мы даже планируем бюджетные ассигнования Чите на статус краевого центра. В 2013 году она составляет 59,5 миллиона в год с учётом индексации. Мы же видим всё по состоянию. Хотя бюджет нашего городского округа очень сбалансированный, то есть он самодостаточный.

- В течение всего года рос дефицит, достиг он сейчас достаточно серьёзных значений. Можно ли говорить, что это немного политический рост 2013 года, связанный с выборами или нет?

- С выборами это абсолютно не связано, потому что как таковые средства на выборы мы предусматривали только в рамках содержания нашей избирательной комиссии. Всё. Больше на выборы мы ничего не добавляли. Рост дефицита обусловлен только одним: необходимостью выполнить указы президента, потому что в условиях отрицательной динамики (по поступлению налогов – А.К.) мы были вынуждены искать другие источники. Поэтому пришлось идти на заимствование, потому что других вариантов и нет никаких. Рост дефицита обусловлен ещё и тем, что мы значительную часть средств передаём в дорожный фонд. Они у нас уже «покрашены»: если раньше они были не целевые, то сейчас они целевые, завязаны на дороге. Как говорят, «умри, но отдай». И рост дефицита связан с третьей проблемой: это одноканальное финансирование нашего ОМС (система обязательного медицинского страхования). Если мы в 2012 году отдавали 1,092 миллиарда рублей, то в 2013 году мы отдаём уже 3,5 миллиарда рублей. В 2014 году – 5,2 миллиарда рублей. Сумма растёт, и только в 2015 году мы как-то стабилизируемся. Неконтролируемая нагрузка, которая была навязана нам федерацией, обуславливает рост дефицита.

- Какой процент от собственных доходов будут составлять заёмные средства к концу 2013 года?

- Ожидаем 63. Мы в золотой середине здесь среди российских регионов. Есть среди них и такие, у кого этот показатель перешагнул за 100%.

- Некоторые участники бюджетного процесса высказывались за введение внешнего управления в связи с сильной закредитованностью региона. Кто-то в этом видит плюсы. Каково ваше отношение к такой возможности?

- Минфин (федеральный) смотрит на территории со своей колокольни. Он говорит: «Зачем вам расходы капитального характера?» Их особо не интересует, что здесь у нас творится. Мы им доказываем, примерно, следующее: нам нужно перестроить эту котельную, например, в Шилке, потому что мы закрываем 10 котельных, и экономический эффект получаем вот такой. С учётом этого взгляд Минфина может меняться. А так, если будет внешнее управление, нам просто вычеркнут всё, и чтобы не было социальных взрывов, скажут: зарплата, коммуналка, налоги - всё, до свидания! То есть о развитии можно будет просто забыть. Поэтому я считаю, что внешнее управление – это самое худшее, что может быть. Какие-то дополнительные вливания можно даже не обсуждать.

- Дефицит бюджет финансируется за счёт банковских и бюджетных кредитов. В каком соотношении они у нас сейчас?

- Где-то 35 на 65 по дефициту 2013 года: 35% - федеральный бюджет нам дал, остальное мы привлекли за счёт банковского сообщества.

- Чисто психологически вы, как министр, спокойно спите с таким дефицитом?

- Я постоянно думаю о том, что каждый день стоит краевому бюджету почти два миллиона рублей (за обслуживание долга – А.К.).

- Ситуация как-то изменится в ближайшие годы?

- Я вижу свою стратегическую задачу, как министра финансов, заставить эти деньги всё-таки работать. То есть, если мы будем знать, что обслуживание привлечённых ресурсов стоит два миллиона, но в конечном счёте это даст нам мультипликатор в виде дополнительных доходов, я думаю, что это правильно. Европейские страны это достаточно широко используют. Нам надо на это нацелиться. Если мы будем проедать ресурсы, тогда смысла никакого нет.

- Вы уже говорили в СМИ о том, в бюджете на расходы инвестиционного характера приходятся сущие копейки – около миллиарда рублей. И вы говорили о том, что одна из стратегических задач – повысить эту сумму с миллиарда до двух-четырёх. За счёт чего можно этого достичь?

- На сегодняшний день вижу логику только в одном: внутренние резервы. То, что будем привлекать от федерации, уйдёт на указы. Мы уже попытались в 2014 году достаточно чётко завязать дефицит - привлечённые ресурсы, с инвестициями - инвестиционные расходы, расходы капитального характера, то есть те, которые приведут нас к какой-то экономии. Как говорят англичане, сэкономленные деньги – это заработанные деньги, по сути. Поэтому пока в голове схема только одна: пересмотреть ещё раз качество работы наших учреждений.

- Вы работали и в предыдущем правительстве, и в этом работаете. Изменилась ли как-нибудь бюджетная политика со сменой губернатора?

- Поменять её, на самом деле, крайне сложно. К сожалению, это очень консервативная отрасль. Она обложена инструкциями, кодексами, нормативными документами, законами, поэтому в голове она, может быть, и поменялась. В голове настрой именно на инвестиционный путь, но пока фактически мы только заявляем, провозглашаем, призываем всех к сотрудничеству. Но сказать, что она уже поменялась, и мы двигаемся в сторону экономического роста и вложения бюджетных средств в экономику, было бы неправильно. Поэтому пока только в голове.

- Одно из изменений, которое все заметили, это 100-процентное финансирование программы поддержки малого предпринимательства. На моей памяти чуть ли не впервые целевая программа была профинансирована на 100%. Это практика, которая будет распространяться и дальше или это просто разовый шаг навстречу предпринимателям? И насколько сложно вообще это было сделать?

- Сделать было архисложно. Это было политическое решение Ильковского. Он сказал: «Мы должны двигаться навстречу бизнесу, должны поддерживать наше малое предпринимательство. Сколько у нас была программа?» Я говорю: «30 миллионов». Он говорит: «Надо её утроить». Объём средств доведён до 90 миллионов. И Баир Галсанович (Галсанов – и.о. руководителя министерства экономического развития и промышленной политики - А.К.), наш Минэконом поучаствовал в федеральном конкурсе и выиграл его.

Там есть пряник, на который финансисты очень легко покупаются: на один вложенный субъектом рубль Москва даёт четыре рубля. То есть мы выделили 90 миллионов, Москва – ещё 360. Поэтому общий объём программы получился 450 миллионов. Если в прошлом году у нас было 150 миллионов, то в этом году – 450, то есть утроение фактически. И мы на уровне развязывания пупка начали эти деньги по сусекам соскребать. Если бы было финансирование с федерации по принципу, что мы даём 80%, а федерация – 20, наверное, финансы очень сильно заскрипели и сказали, что тут возможности нет. А здесь такое софинансирование, я считаю, что каждый рубль, который мы привлекли сюда с федерации, равен двум или даже трём рублям, потому что это великий труд и действительно заработанные деньги.

И теперь наши ожидания следующие: мы залили в поддержку малого предпринимательства практически полмиллиарда рублей. Теперь должен бизнес нам сказать своё веское слово в виде увеличения по налоговым платежам. Мы сейчас это дело очень жёстко анализируем. Те проекты, которые они реализуют, должны выстрелить налогами. Если так пойдёт, то мы продолжим двигаться в этом направлении. Будем удваивать и даже может утраивать.

- Насколько вообще возможно разрабатывать целевые программы, закладывая в них в момент разработки столько денег, сколько мы можем выделить на их финансирование, а не так как сейчас: закладываем 100 миллионов, а даём 10?

- Это в идеале, опять же. Чтобы спросить за то, что программа выполнена, нужно её как минимум на 100% профинансировать. Но, к сожалению, бывают такие варианты, когда нужно просто показать своё участие в программе. Или, как говорил Наполеон, ввязаться в бой, а там разберёмся.

Я сначала думал: мы сейчас все программы сократим и оставим только те, которые работают с федерацией, дают какой-то экономический эффект, и будем их финансировать на 100%, и не будем друг перед другом лукавить. Но сама система софинансирования, правила которой диктует федерация, построена на наличии своих средств: покажите нам какую-то сумму, а потом разберёмся. Просто вынуждены это делать, чисто политически даже заявляться, что мы там участвуем. Всё равно, конечно, пытаемся делать по максимуму, особенно по программам с хорошим софинансированием. К сожалению, федерация всё чаще меняет правила игры в другую сторону. Они говорят: 70% - субъект, 30% - мы. Но это непосильная ноша абсолютно.

- Как вы относитесь к практике принятия законов, которые не обеспечены финансированием? Последний пример, за которым я наблюдал, это освобождение детских садов от налога на имущество. Закон, разработанный городом, принятый заксобранием и, насколько я понимаю, не учтённый при разработке бюджета 2014 года.

- Мы получим выпадающие доходы от налога на имущество. Они не посчитаны, но, тем не менее, после долгих обсуждений мы посчитали, что это социальная нагрузка. Мы договорились, что эти высвобожденные средства пойдут в обязательном порядке на ремонт этих же дошкольных образовательных учреждений. Может быть, мера и преждевременная, с учётом того, что мы сейчас находимся в федеральной программе по реконструкции дошкольных образовательных учреждений. Но, с другой стороны, средства, которые выделяются, должны быть направлены на ремонт с учётом открытия новых мест. Тот детский садик, который новых мест не открывает, все площади задействованы, ему этих денег никогда не получить, а материальная база достаточно в убогом состоянии. Поэтому когда мы обсуждали этот закон, после долгих прений мы всё-таки согласились с нашими коллегами из города с одним условием, что деньги пойдут только на ремонт, больше никуда.

- Возможно ли по закону сделать их целевыми?

- Нет, по закону невозможно, но мы будем мониторить сумму. Вот такая-то сумма выпадающих, покажите, где у вас в бюджете эта же сумма на проведение ремонтных работ по дошкольникам?

- Покажут?

- Однозначно.

- Вы достаточно часто выступали последовательным сторонником держания чиновников на голодном пайке. Вы всегда спорили против увеличения числа чиновников, говорили о том, что не удастся повысить зарплату сотрудникам краевых органов исполнительной власти в 2014 году. При этом зарплату чиновникам не повышают далеко не первый год. Вам не кажется, что это очень опасно? Чиновники не великие деньги зарабатывают, и когда им годами не повышают зарплату, они не начнут разбегаться?

- На самом деле, они уже начали разбегаться. Я имею в виду специалистов, которые работают не на великих должностях, и там зарплаты 15-17, максимум 19 тысяч рублей. Но при этом надо смотреть, опять же, с учётом внутренней оптимизации, потому что я считаю, что всё равно есть моменты, которые нужно использовать. Есть моменты каких-то сокращений, может быть, каких-то нетрадиционных подходов. Может быть, часть функционала, который выполняет наше министерство, перевести на аутсорсинг. У меня были мысли создать единое предприятие по бухгалтерскому обслуживанию всех чиновников. Кстати, такие практики есть в субъектах. Тупо же наращивать расходы – я против. Потому что это самый простой метод: «Дайте денег, не учите нас жить». Давайте вместе подумаем, как нам жить, не увеличивая расходы. И кстати говоря, с этой философией я очень часто подхожу к коллегам, и мы находим варианты. По Минтеру находим варианты, по тому же Минобру, по Минздраву. Надо просто под другим ракурсом немного смотреть проблему – не «дайте денег», а как нам решить этот вопрос, не увеличивая расходы? Хотя мы в нормативе, здесь никаких вопросов с Москвой нет, мы очень плотно посмотрели наши расходы по органам управления, когда крайний раз ездили в Москву и рассматривали бюджет 2014 года. Зарплата забайкальских чиновников не такого уровня, чтобы её стоило обсуждать. Это не Красноярск и даже не Бурятия – там получают значительно больше, значительно. Но, тем не менее, я считаю, что при общей нехватке средств абсолютно нечестно – взять и себе зарплату повысить.

- Вы работали в команде со Светланой Доробалюк (министр финансов края до 1 января 2013 года, теперь возглавляет краевую контрольно-счётную палату), с Алексеем Кошелевым (бывший заместитель председателя правительства по финансово-экономическим вопросам и АПК). Поддерживаете ли вы сейчас какой-то контакт с ними? Советуетесь?

- Со Светланой Алексеевной мы в очень хороших отношениях. По каким-то вопросам спорим, по каким-то не соглашаемся, но в любом случае, что Алексей Геннадьевич, что Светлана Алексеевна для меня действительно профессионалы. Серьёзные профессионалы, к мнению которых я всегда прислушивался.

- Комфортно вам сейчас работать в правительстве?

- Финансисту всегда должно работать некомфортно, потому что если комфортно работать, то расслабляешься. Поэтому всегда я чувствую критику и со стороны моих коллег, и критику по принятым решениям, так что, наверное, это состояние и должно быть у финансиста.

- Какой сложился режим работы?

- Вчера в 11 вечера уехал. В 8.15 я обычно уже на работе.

- Вы говорили в эфире телекомпании «Альтес», что времени на увлечения уже не осталось, даже читать не успеваете. Всё так и есть?

- Видите, два журнала лежат, всё-то я до них добраться не могу. Оставил «Финансы», остальные убрал куда-то в стол.

- Когда последний раз были в отпуске?

- Года два назад.

- Собираетесь?

- Не получится.