Редактор отдела комментариев газеты «Ведомости», обозреватель «Forbes» Борис Грозовский читал в Чите лекцию вместе с другими экспертами Московский школы гражданского общества. Оказалось, что его в Забайкалье знают — несколько человек поблагодарили за материал «Довериться Сибири: чем Москва может помочь России за Уралом».
- В одной из статей на сайте Московский школы гражданского просвещения вы говорили, что природные богатства и индустриальное развитие ведут к доминированию в регионе крупного бизнеса, а мелкий и средний бизнес в таких местах развиваются слабее. Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы переломить такую ситуацию?
- Как раз мы об этом говорили с губернатором. Он сказал, что крупнейший налогоплательщик в регионе - это «Российские железные дороги», большую роль также играют энергетики и СУЭК. Получается, что в регионе доминируют естественные монополии и добывающие компании. Пока край остаётся в рамках такой модели развития, он зависит главным образом от федеральных инвестпрограмм. Решили расширять Транссибирскую магистраль — краю достаётся кусочек инвестиций. В рамках такой модели регион работает, так сказать, наружу.
Изменение модели доступно двумя путями. Первый — это попытка сделать ставку с помощью налоговых льгот на бизнес, который работает на внутренние потребности региона и занимается повышением уровня жизни людей. Это строительство, благоустройство, пищевая промышленность и так далее. Чтобы в климатических условиях Забайкалья людям жилось не хуже, чем в других регионах страны, им нужны комфортные дома вместо типовых хрущёвок, комфортные общественные пространства и так далее.
Второй вариант — это льготы мелкому и среднему бизнесу, направленные на уход от экспортно-сырьевой модели. Крупные компании сами как-нибудь выживут и будут тут работать. Нужна программная поддержка — опять же налоговые льготы — особенно в части налогов на зарплату. У нас относительно низкий НДС, приемлемый налог на прибыль. Для бизнеса чувствительны, а временами невыносимы налоги на фонд оплаты труда. Для крупных компаний, тех же РЖД или СУЭК, такие расходы не особо существенны, для них важнее налог на имущество, поскольку у них больше инфраструктуры. А вот новый интеллектуальный бизнес чувствительней к зарплатным налогам. К сожалению, у региона нет возможности играть ставками этих налогов, но зато есть льготы по налогу на прибыль. Есть также возможность политической поддержки с помощью уменьшения количества проверок, облегчения подключения к инфраструктуре и так далее.
- В «Forbes» вы нелестно отзывались об участии властей в мегапроектах. Можете ли вы с этой позиции оценить реконструкцию Транссиба?
- Под мегапроектами имеются ввиду не совсем такие вещи, а что-то вроде Олимпиады или подготовки к саммиту АТЭС. Расширение Транссиба – правильный шаг: спрос на контейнерные перевозки из Восточной Азии в Европу потенциально очень велик. Однако к проекту есть другие вопросы. Во-первых, РЖД реализует все проекты очень дорого. Поставь ту же самую задачу китайцам, то они сделают, условно говоря, в три раза дешевле.
Во-вторых, проблема Транссиба - это отнюдь не его пропускная способность, а, в частности, Таможенный кодекс и таможенные процедуры, требующие много времени и много бумаг. Допустим, таможенная операция, которая в Гонконге проделывается за два дня, у нас требует две-три недели. Ещё один момент — на протяжении нескольких лет у РЖД падает средняя скорость грузоперевозок, что говорит о наличии ошибок в их организации. Транссиб конкурирует, в основном, с южным и северным морскими путями. При этом, есть тенденция к таянию северных льдов и многие надеются, что через 10-20 лет северный путь станет круглогодичным. В таком случае магистраль потеряет конкурентоспособность, так как при морских перевозках не нужно ничего перегружать, а поезда едут долго.
Ещё одна проблема — дороговизна железнодорожных перевозок в России по мировым меркам. У РЖД, как и у прочих естественных монополий, завышены операционные расходы. Соответственно, если Транссиб расширить, но не снизить тариф, то это не сработает — морской путь будет выгоднее.
То, что при строительстве Транссиба «кусочек пирога» перепадёт региону, — это хорошо. Это рабочие места, налоги, зарплаты, спрос на стройматериалы и так далее. Хотя всё это имеет краткосрочный эффект. Будет ли хорошо после расширения, зависит от перечисленных факторов.
- Не отвлекают ли подобные проекты внимание от малого и среднего бизнеса?
- Это вопрос приоритетов. Больше денег — это неплохо. Другое дело, деньги могут вызвать расслабленность. Губернатор сейчас говорил, доходы краевого бюджета падают, но это не трагично, так как появляется задача собраться, подтянуть ремень и быстрее бегать. Это правильная позиция.
Отвлечь могут большие деньги. Я не думаю, что Транссиб принесёт настолько крупный доход. Такой эффект возможен, если в регионе откроют сверхкрупное месторождение нефти, сравнимое, скажем, с запасами Кувейта. Тогда можно было бы расслабиться и получать удовольствие. А расширение Транссиба — это локальный проект года на три.
- Говорил губернатор, что дефицит бюджета края в 2015 году будет максимально дефицитным — 14,9% из возможных 15%? Есть и в России примеры, когда регионы заходят за эту грань и что за ней существует?
- О примерах я не знаю. Грань эта достаточно условна и введена Минфином, чтобы регионы придерживались ответственной политики и не слишком наращивали расходы. То есть этот порог не объективен, а субъективен. Проблема в том, что доходов у региона ровно столько, сколько есть, а расходы ему вменяет федеральный центр. То есть в мае президент Путин сказал — зарплата врачей-учителей должна быть в 1,5 раза выше средней в регионе. И всё, регион не может сокращать свои расходы, если уменьшились доходы. По факту в ситуации с бюджетным дефицитом регион вынужден сокращать то, что не регулирует федеральный центр — инвестиционные программы, строительство новых объектов и так далее. А всю социалку край вынужден держать на уровне. Это очень плохо, но изнутри региона ничего с этим сделать невозможно.
- Сейчас Забайкалью не хватает 19,2 миллиарда рублей на реализацию майских указов, а в 2017 году на эти цели потребуется 23,7 миллиарда рублей. Справедливо ли такое увеличение расходов с какой-то точки зрения?
- Вообще ни с какой точки зрения несправедливо. Недавно реализация указов фактически была скорректирована – темп повышения зарплат бюджетников в 2015 составит всего 5,5%. Регионам всё равно тяжело, но, по крайней мере, легче, чем того требовали майские указы ещё три месяца назад. Здравый смысл отчасти возобладал. Иначе получается, что федеральный центр хочет сделать всех счастливыми, а то, что нет ресурсов — это проблема регионов.
- Майские указы с учётом дефицита и снижения темпов пошли на пользу Путину?
- Конечно. Все думают, что Путин позаботился о бюджетниках, и зарплаты росли быстро. Теперь они будут расти медленно, потому что враги России поставили страну в такую позицию, и рост экономики замедлился.
- Могут ли антисанкции принести реальную пользу и что можно сделать, чтобы они были благом для потребителей?
- На потребителях антисанкции скажутся, разумеется, отрицательно. Выбор сокращается, сужается конкуренция и увеличиваются темпы роста цен. Уже в сентябре годовая инфляция зашкалила за 8%. Производителям по тем же причинам будет лучше — они смогут больше произвести и продать, причём продать дороже. Вдобавок сельскому хозяйству и пищевой промышленности увеличивают субсидии, госгарантии и льготные кредиты.
В сторону потребителя никак нельзя эти условия повернуть. Так практически всегда — выгодно одному, невыгодно другому.
