«Исход: Цари и боги» - Саранча и крокодилы

Хороший эпик, в котором всё прекрасно – и костюмы, и актёры, и побоища, и смысл – редкая птица. В прошлом году вот, например, случился «Геракл», где всё бы ничего, но боевые газонокосилки и общая необязательность удручали. Так что на первый эпик года «Исход: Цари и боги» возлагались большие надежды, тем более что снял его не абы кто, а сам Ридли Скотт.

По факту приходится признать, что надежды оправдались частично. В фильме действительно прекрасные костюмы – этого не отнять. В фильме хорошие актёры – правда, их героев катастрофически мало, но об этом ниже. В фильме есть одно очень, очень внушительное, хотя и немотивированное побоище хеттов с египтянами. Оно так прекрасно, что когда к середине фильма понимаешь – ничего подобного больше уже не будет – очень хочется попросить киномеханика отмотать на час назад. И, наконец, в фильме есть как минимум один очень внушительный посыл, который заключается в том, что всем нам очень повезло с Христом. Потому что до Христа был такой Бог, про которого впору снимать не эпики, а фильмы ужасов.

Серьёзно: самое лучшее в «Исходе» начинается с того момента, как Египет посещают десять одноимённых казней. Тут и размах, и эффект, и прямо-таки божественная ирония над современными учёными, которые так и норовят с британским энтузиазмом объяснить и жаб, и саранчу, и кровавые реки. К сожалению, все это является заслугой не сценариста, а того самого нетравоядного Бога и мастеров спецэффектов. Риддли Скотт же, завороженный людоедскими чудесами, начисто забывает обо всём остальном – а именно о самом Моисее, Рамзесе, евреях и прочих совершенно лишних в этом фильме вещах.

В результате прекрасный актёр Кристиан Бейл треть фильма изображает атеиста, треть – козопаса и Робин Гуда, а в последней трети совершенно не знает, что ему и делать, и окончательно растворяется на фоне тех самых казней. Хорошему актёру Джоэл Эдгертон никто не объяснил ни мотивации, ни характера героя, и потому он исходит из ситуации и непрерывно жует. При этом логика действий Рамзеса такова, что российский зритель в любой момент может ожидать, как вот-вот египетский фараон сядет на корточки и начнёт сплёвывать семки на пол своего вечно недостроенного дворца. Джон Туртурро появляется на экране, чтобы, по всем подозрениям, быстренько освежиться змеиным ядом и тут же умереть. Бену Кингсли досталась роль некой обобщённой тени всей скорби еврейского народа. Все эти несчастные люди ненадолго выходят на передний план, вкладывают что могут в ту чёрную дыру, которая досталась им вместо внятной роли – и скрываются до следующего раза за компьютерными лягушками. Хуже всех, разумеется, приходится Бейлу, поскольку его Моисей всё-таки главный герой, а что ты ни делай с этим провалом на месте характера – он всё равно проваливается.

По итогу «Исход» выглядит крайне странно. Фильма об обретении веры из него не вышло, как не вышло фильма о противостоянии вчерашних братьев: подаренные мечи, которые герои так и таскают без всякого явного смысла, только подчёркивают это. Кино об отношениях человека с Богом тоже не получилось – скорее, получилось что-то об аутсорсинге в критических условиях. Зато случился хороший хоррор про людей и крокодилов. Проблема в том, что он занимает от силы 40 минут из двух с половиной часов хронометража. Что поневоле наводит на мысль о том, что Скотту, возможно, следует оставить в покое эпики и начать снимать фильмы ужасов. Жанр как раз в жутком кризисе – а «Исход» в большом долгу.