«В детстве у тебя нет инстинкта самосохранения». Спорим, вы тоже взрывали карбид?

Детство — это такой период, когда и ты бесстрашен, и смерти как будто бы не существует. В День защиты детей решили поделиться с вами историями из детства журналистов и редакторов «Чита.Ру», чтобы и вы вспомнили, какими были, и к шалостям нового поколения относились спокойнее.

Недавно дорогая редакция написала новость про то, как один мальчик попал камнем в голову другому мальчику. Я очень удивилась и хотела рассказать им, что в моем простом детстве в 90-х между прозаичным чтением с фонариком под одеялом, жеванием гудрона и сооружением девчачьих «секретиков» во дворе я:

• провалилась в котлован с кипятком по шею;
  

• ушла на карьеры за красным песком и набирала там песок для красоты, пока нас искали всем поселком;
  

• упала на велике в обрыв с битым стеклом и крапивой;
  

• купалась на Ингоде без взрослых;
  

• ходила в поход в лес. Не было репеллентов от клещей, прививок и страховок. И телефонов, конечно;
  

• кувыркалась на спинке кровати и сломала руку;
  

• на чердаке у бабули, где сухие ветки и старые книги, жгла свечи;
  

• забиралась в вольер к московской сторожевой;
  

• неоднократно читала на черемухе и, конечно, сваливалась с нее;
  

• ходила зимой в чешках из школы;
  

• прыгала с гаражей с зонтиком;
  

• лазила под поездами;
  

• и много раз кидалась камнями в голову мальчикам, пару раз, к сожалению, успешно.
  

Но не стала, потому что... А что тут рассказывать, мы все так делали.

Я вырос в военных гарнизонах, рядом с которыми всегда находились какие-то населенные пункты. Сначала жил на Украине, в городе Староконстантинов (где и родился), потом в глухой тайге в Амурской области, с 1989 года жил в поселке Домна под Читой.

Мы росли примерно так же, как и все в 80-е и 90-е годы, то есть в основном на улице и в школе. Забавы определяла обстановка, но вряд ли они сильно отличаются от забав всего моего поколения.

Домна стоит на берегу Ингоды, и с этим очень многое было связано во все времена года. Зимой мы катались на коньках по льду реки и бегали за речку, где ставили силки на зайцев, жгли костры, жарили хлеб и запекали картошку. Летом много купались, ныряли с нырялок каких-то, соревновались, кто смелее прыгнет с наиболее высокого обрыва и дольше продержится под водой. Ездили на велосипедах, а потом на мотоциклах по деревне и окрестностям, частенько добирались до деревни Чёрново, но это было каким-то географическим пределом — дальше, я помню, в детстве было страшно. В конце 80-х и в начале 90-х вокруг Домны были кукурузные поля, с них таскали кукурузу, которую дома варили в огромных кастрюлях, пока родители были на работе, и ели с солью на улице. На улице играли во всё обычное — от резиночек и цепей кованых до масштабной лапты двор на двор. Лапту вообще помню, как ключевую игру своего детства — ее было даже больше, чем футбола, и она очень много летом времени занимала.

Когда совсем маленькие были, я помню, что кидались с балконов в прохожих бумажными бомбочками, наполненными водой, после чего прятались за ограждением балкона. Лазили за заборы военных частей, а в Домне много бродили по территории военного аэродрома. Помнится, там были какие-то кладбища старых самолетов, вот по этим самолетам много лазили. По гаражам, конечно, прыгали и лазили по заброшенным зданиям.

Когда стали постарше, каждые выходные ходили на дискотеку в деревню или в небольшой кабак на территории гарнизона, дрались, выясняли отношения, гуляли толпами или парочками по гарнизону, пили разведенный китайский спирт, орали песни Цоя и «Чижа» под гитару по дворам и на крышах. Помню еще, что по дороге со школы зимой часто ложились на спину на землю и наблюдали за звездами, угадывая созвездия. Родителям помогали сажать картошку, конечно, и выкапывать ее. Ездили за ягодой и грибами, но с неохотой.

В Домне посреди гарнизона есть что-то типа памятника самолету, в его кабину, рискуя свернуть шею, лазили на спор. Еще ездили на электричке в Жипковщину и Лесную, там гуляли по лесу, жгли костры и тоже жарили сало, хлеб и картошку запекали. В старших классах традицией были поездки на Дворцы из Домны — это было целое приключение. Еще в старших классах в школе можно было заниматься картингом — вот на нем гоняли вокруг школы, потом вся одежда жутко воняла бензином.

Я много времени проводил в библиотеке в старом гарнизонном Доме офицеров (новый сгорел в мае 1991 года) — там была отличная библиотека с шикарным читальным залом, я там много читал энциклопедий и иллюстрированных книг про географию и путешествия. В старших классах часто воровали или брали с разрешения у родителей машины из гаражей и ездили на них в лес и на речку или просто катались по окрестностям гарнизона. Играли, конечно, в «Денди» и «Сегу», а потом, когда появились стационарные компьютеры (мне первый купили на 1-м курсе), — в «Дьябло», «Варкрафт», «Старкрафт» и Doom с Quake.

Я в детстве была довольно послушным ребенком. Если что-то и делала, то не одна, а вместе с сестрой, которая старше меня на три года.

Когда мы оставались одни дома, нашим летним развлечением было кричать что-то с балкона, а потом прятаться и хихикать. Один раз мы делали вид, что фотографируем с высоты второго этажа знакомых девочек, а потом соврали им, что фотографии не получились.

Когда появились домофоны, с подружками мы звонили в квартиры и кричали что-то глупое. Больше ничего криминального не было: зимой без спроса ходила кататься с горки в лес, летом на даче ела вкусную малину с чужого огорода.

Самые яркие мои дворовые воспоминания о детстве связаны с Читой (район Заингоды), куда я приезжал летом из Краснокаменска, чтобы гостить у бабушки и других родственников.

Именно Заингодой я узнал и опробовал на себе самые крутые дворовые игры той поры: лапту, банку, квадрат, ножички, казаки-разбойники и много-много еще всего. Домой нас не могли загнать допоздна. Грязные и чумазые, но счастливые, мы возвращались, когда уже совсем садилось солнце. А еще купались в Ингоде, ловили рыбу — удочками, вилками и банкой из под селедки (с марлей на ней и камнями внутри).

Конечно, не обходилось и без хулиганств. Мы любили жечь костер на речке и кидать в него пустые баллоны из-под дихлофоса. Все предусмотрительно разбегались на приличное расстояние, осознавая опасность, и ждали «ба-бах». «Снаряды» для представления порой приходилось собирать и на свалках — так был велик соблазн пошалить. И, конечно, у нас были рогатки, из которых мы на тех же свалках, коих в том районе достаточно, палили по бутылкам.

Конечно, полезного тут мало, но веселья для подростков — море. Но именно активные игры, когда поле для веселья — это целый район — запомнились особенно. Нужно было много бегать, удирать или догонять соперников, прятаться. Да, казаки-разбойники — это точно самое эпичное и масштабное, что было в детстве. Но главное — друзья, братья. Золотое времечко.

В школе у нас было такое развлечение на переменах — толкать (слегка) или обзывать своих одноклассников, а потом удирать от них по школе. Весело, но потом мы приходили на уроки все красные, растрепанные. Иногда учителя нас за это ругали.

Мы не делали этого с незнакомыми людьми. Это не были злые игры, а иногда даже парни сами приходили к нам от скуки и предлагали за нами побегать. Ну и тряпку, которой доску протирали, кидали в друг друга — это классика.

На самом деле, я всегда был довольно тихим и спокойным ребенком, но это никогда мне не мешало влезать в неприятности и по любопытству, и по неуклюжести.

Как-то друзья мне рассказали о заброшке неподалеку от ГРЭСа, а также, что там есть подвал с какими-то секретными документами, входом в бункер, а еще там бомжи спят. Оказалось, что все мои друзья там уже были. Пришлось идти. Ничего интересного мы там, конечно, не нашли, темно, немного страшно, штуки всякие непонятные, матрасы, но после этого похода мы решили обследовать вообще все заброшенные здания возле поселка. Их было немного — где-то три, но круче всех был то ли завод, то ли какое-то промышленное здание на окраине, ближе к федеральной трассе.

Три этажа бетона, обрушений, разных аутентичных штук и следы от пейнтбольных снарядов манили. В прятки там играть было невероятно круто. Была одна единственная проблема — его иногда охраняли. Пока мы гуляли вдоль огромных, как мне казалось, колонн, из-за угла появился мужик с ружьем, накричал на нас и несколько раз выстрелил из ружья то ли в небо, то ли рядом с нами, то ли еще куда, не помню. Помню, что было громко и что мы очень быстро бежали. Но ни мужик, ни его ружье не отпугнули нас от этого места. Гулять там продолжали.

Теперь о неуклюжести. Видели же карусели такие круглые с перилами, за которые надо держаться, а пол у этих каруселей деревянный? Обычно либо их раскручивает кто-то из вне, либо тот, кто в ней вращается, отталкиваясь ногой от земли вне карусели. Так вот, деревянные доски на той карусели были не везде. Моему детскому уму показалось, что вращать карусель, засовывая ногу в эти дырки и отталкиваясь, — гениально и просто. Меня хватило ровно на два раза, на третий нога застряла между бетоном и основанием карусели. Ее там как-то неправильно повернуло. Я упал, лежал на спине не шевелясь, орал и смотрел в алое небо. Не знаю, почему алое, либо был вечер и где-то на горизонте солнце садилось, либо глаза кровью налились, либо история приукрашена.

Где-то между небом и собой я видел головы друзей, такой же детворы, которая после того, как перестала смеяться, пыталась понять, что со мной. Затем они ушли, спустя время надо мной навис силуэт мамы. История закончилась травмпунктом, гипсом, официальным поводом не ходить в школу и попытками заново научиться ходить.

Но это так, скорее, исключения. В основном, конечно, дома сидел, в игры играл.

Много времени я проводила у бабушки с дедушкой в деревне — на все каникулы и летние, и зимние, и осенние, и весенние меня отправляли в поселок Агинское. Когда я была помладше, у бабушки с дедушкой был дом с землей, мы всё время проводили на улице — не важно, какая погода. Летом, помимо помощи на огороде, мы искали, чем занять себя. Мы — это я и большое количество моих двоюродных братьев и сестер.

Мы устраивали много всякой ерунды — на территории росла большая ель, с нее падали шишки, а мы бегали и кидались ими, залазили на стайки, курятники, носились. Не обходилось без травм, у меня до сих пор шрамы.

Была одна стайка, в которой никто не жил, потому что с возрастом бабушка с дедушкой меньше себе уже животных заводили, ее мы оборудовали под детскую площадку. Любили залазить на крышу стайки и, чтобы упростить это, построили лестницу. Залазили наверх и организовывали игры, притащили туда стол, различные игрушки.

Дедушка помог нам смастерить качели, на них забрались с сестрой, начали качаться и веревка оборвалась, из-за чего мы знатно повредили свои попы. Еще нашли какую-то старую кровать пружинистую, поставили ее на высоту и получился батут, на котором нам было весело прыгать.

Было весело, такое беззаботное время.

2010-й год, мне 12 лет. Всё что происходит со мной — самое важное в мире. И я самый главный герой. Вспоминаю, как по кадрам: первая любовь, конечно же, безответная, мультики по СТС, книжки, прогулки на улице чуть ли не до полуночи, а потом крики мамы, где я пропадал весь день, двор, где я жарким летом выгуливаю свою черепаху Тишку до тех пор, пока он не наестся одуванчиков и не начнет рыть ямку для сна.

Тогда мы любили собирать интересные камни и жестянки на улицах, уходить максимально далеко от дома, играть, представляя, что мы герои из учебника истории — я был Тутмос III, мой друг — Цинь Шихуанди, а улица Шилова — Великий Нил. Когда шел снег или дождь — во двор просто вылетали с восторгом. Нравилось скармливать гусениц муравьям и наблюдать за процессом. Почему-то тогда жалко их не было, а вот муравьям очень хотелось помочь. Очень тогда диковинной вещью был скейтборд. Когда мы катались на нем, мы чувствовали себя очень крутыми, но над нами больше того посмеивались.

Наверное, мое поколение оказалось последним, у кого было полноценное детство без гаджетов, потому развлекали мы себя во дворах черт пойми чем. Был и бег по гаражам, и росписи стен, и гуляния по заброшкам, и прыжки в листву. Однажды меня привезла домой милиция за то, что я жег траву в лесу на Коханского. Самым странным и специфическим занятием, пожалуй, был поиск мертвых животных на улицах, а когда находили, мы устраивали для них «похороны» — сжигали где-нибудь их тела во дворе. Запах был ужасный. Для нас это было не весело, а, скорее, настоящий обряд. Мы думали, что делаем что-то благородное.

Классное было детство! Жаль, бывает только раз.

Я… сломала руку, прыгая с турника, и каждое лето разбивала в кровь коленки на первомайских дорогах — я вот даже не знаю, как их описать. Таких я не видела никогда — там торчали крупные острые камни.

Мне перевязывали коленки, и я снова бежала и падала. Было, простите, месиво, но весело.

Маленькой пальцы в розетку совала, однажды подожгла копну сена и дед не разговаривал со мной неделю.

Еще кидала разное с балкона, не травматичное физически, но про моральную сторону жертв такого же сказать не могу.

Разжигала с друзьями костры на Первомайском карьере, вызывали пиковую даму, пугались рассказам про одноглазых рыб — карьер был отработкой предприятия с разными спорными химическими соединениями.

В подростковом возрасте, конечно, больше было всякого небезопасного. Но и до начала сложного возраста приключений хватало.

Голову еще разбивала во время догонялок — себе. И не раз. Дети, как кошки — падают, но живут. И царапаются иногда.

На крышу многоэтажки лазила со страхом высоты. Такое.

На площади городской устраивала фонтан из «Ментоса» и газировки — мы покупали несколько бутылок, ставили их в ряд под камерами наблюдения и кидали конфетки. В идеале нужно было добиться синхронности, но и так тоже было зрелищно.

У меня детство очень насыщенное было. Я, наверное, поседел бы, если часть наших развлечений увидел у своих детей. У нас там были пугачи всех видов, был карбид, был домик на дереве, была стройка, были заброшки. Там мы совершенно свободно носились. Это 90-е были, самый разгар, всё рушилось. Был отдан на разграбление огромный клуб — Дом культуры мясокомбината борзинского, нашего дорогого. Он такой здоровый — там кинозал был, наверное, как в «Центавре». Его, конечно, растащили по досочкам со всем клубным барахлом, в том числе и с библиотекой и всем остальным. Это неприятное, конечно, воспоминание, но вот такое было. Потом эта заброшка стояла с огромными этажами, лестницами, использовалась для игр.

Пугачи, которые спичечной серой стреляли со страшным грохотом, меня научил делать дядька, я потом их сам делал. Это было довольно опасно, но тем не менее подкрадывались к людям и стреляли под ухом. В какое-то время по городу много пороха трубчатого ходило — какой-то артиллеристский порох, который воспламеняется мгновенно и мощно. Из него тоже всякие забавы детские, порой не совсем безобидные в плане здоровья, но меня бог миловал.

Строительная организация у нас была, здание было полузаброшенным, я как-то залез и схватился за провод — не знаю, сколько там по напряжению было, но меня потрясло. Как мне казалось, меня там полчаса колбасило на заборе прямо. Но руку как-то отпустил, всё обошлось. Хотя парень у нас был, который шел по степи, дотронулся случайно до провода или даже не дотронулся, не понятно — ему ампутировали руку и ногу. Он после на колясочке ездил.

Много было всяких таких случаев. Другой парень как-то полез по подъемному крану — стояла заброшка и на ней подъемный кран был. Он залез, добрался до стрелы и начал спускаться по тросу. Это вообще взрыв мозга — как человек до такого додумался? Где-то там он то ли устал, то ли ему неудобно стало лезть, он, в общем, сорвался и упал на кучу песка. Выглядело это страшно, но обошлось, он даже потом домой ушел на своих ногах.

Слава богу, что мама не знала и про десятую часть моих забав. Я при всем этом дома был практически пай-мальчиком: художка, стопка книжек на столе, обязанности по дому. Мама — ветеран педагогики, отличник народного образования. Она немного в шоке, что у нее получился я.

Если при чтении наших воспоминаний вам тоже захотелось повспоминать, пожалуйста, не сдерживайтесь и сделайте это в комментариях.