Михаил Константинов: «Епископ — не Иисус Христос»

Забайкалье может лишиться уникального памятника. Епископ Евстафий занимает жёсткую позицию по отношению к Музею декабристов. Памятник Александру Невскому в Чите — исторический подлог. Неизвестно, святому ли Варлааму поклоняются прихожане храма иконы Казанской иконы Божьей матери... Интервью ИА «Чита.Ру» дал доктор исторических наук, профессор Михаил Константинов.

- Как, по-вашему, отзовётся в Чите закон о передаче Русской Православной Церкви зданий религиозного назначения, принятый в конце ноября?

- Нашего региона это касается прежде всего в связи с существующими претензиями церкви на здание Церкви декабристов - Михайло-Архангельской церкви, в которой размещён Музей декабристов. Вопрос о передаче неоднократно поднимался с начала 90-х, но нам удавалось здание отстоять. Нынешний епископ Евстафий претендует на то, чтобы Церковь декабристов перешла в лоно церкви.

- Но ведь с начала 90-х в городе построили большой храм Казанской иконы Божьей матери, часовни, храм на улице Бабушкина, возвращено церкви здание больницы на площади Ленина?

- Очевидно, недостаёт. Нынешний епископ Евстафий претендует на то, чтобы церковь декабристов перешла в лоно церкви. Это приведёт фактически к уничтожению музея, который только что отметил своё 25-летие. Во-первых, экспозиция создана специально под это, историческое, здание, в нём постоянно бывали декабристы. Во-вторых, и переносить-то музей некуда. Любое построенное здание будет новоделом, несопоставимым по своему значению.

- В Москве, в Челябинске, Рязани, Архангельске и других городах люди уже вышли на митинги против передачи РПЦ объектов культурного наследия...

- По закону, принятому в конце ноября, имущество, которое принадлежало церкви в виде храмов, монастырей, часовен, может быть передано церкви по её требованию. Это очень серьёзно, потому что в собственность церкви тогда переходят тысячи зданий по России. Церковь может и не требовать зданий — это зависит от отдельно взятых епархий. Я не знаю, будет ли РПЦ претендовать на Исаакиевский или Казанский соборы, поскольку их надо содержать, но вот, к примеру, на знаменитые Соловки претендует.

- Насколько это требование собственности исторически справедливо?

- Так создаётся ситуация, которой в стране не было никогда. Никогда, по крайней мере, с петровских времён, в стране не существовало церковной собственности на здания. До 1917 года у нас не было патриаршества, а был Синод – своего рода министерство, управлявшее церковными делами. То есть церковь находилась внутри государства, храмы строились государством и передавались ей в пользование. И только маленькая их часть возводилась на пожертвования и контролировалась церковью. Поэтому сейчас речь фактически идёт не о возвращении церкви её имущества, а о передаче того, что принадлежало государству.

- Правомерен ли аргумент, что музеям не место в церквях?

- Нет, не правомерен. В храме Христа Спасителя в Москве, к примеру, огромную часть цокольного этажа занимает музей истории храма.

В мировой практике вообще-то принято, что если здание церкви приходит в негодность, то его можно передать светским учреждениям – библиотеке, клубу, музею. В церкви не может находиться склад, магазин, не очень хорошо, когда общежитие. А культурное учреждение – это нормально. В Италии, Франции, Германии, Испании многие музеи располагаются в старых церковных зданиях.

Здание Церкви декабристов полностью вышло из хозяйственного употребления с точки зрения возможности его использования церковью. Оно старое, ветхое, оно шатается, когда его толкнёшь хорошо плечом. Лиственницы, хоть и огромные, но внутри полностью сгнившие. Качается пол на втором этаже. Туда не запускают группы более десяти человек. Когда одна группа идёт на втором этаже, второй не должно быть на первом этаже. Здание может развалиться, и в настоящее время его безопасность обеспечивается сотрудниками музея.

Кроме того, оно настолько просохшее, что в нём нельзя зажечь ни одной свечи. Оно может воспламениться даже просто от тепла большого количества собравшихся людей.

- Зачем же тогда оно церкви?

- Я думаю, что это неправильная позиция, по большому счёту, идущая от неуважения к светской культуре, и использование момента, когда церковь усилилась, в своих интересах.

Епископ Евстафий считает, что это старая казачья церковь и ею должна быть. Когда декабристы здесь появились, в 1827 году, они писали: «Мы видели перед собой старую деревянную церковь». Ей уже тогда было полвека.

- Но ведь епархия ещё не выступала с официальными заявлениями о передачи церкви?

- К сожалению, уже были прецеденты, когда епископ допускал действия, не согласованные со светской властью. Так, например, в храме Казанской иконы Божьей матери размещены мощи святого Варлаама. Они изъяты с территории, где находятся развалины чикойского монастыря вблизи села Урлук. Это произошло без разрешения властей всех уровней и без соблюдения каких-либо санитарных норм. Ко всему прочему, это совпало с годами неурожая, с тем, что из колодцев ушла вода, а реки высохли.

Урлукское население, являясь потомками старообрядцев, всегда не очень хорошо относилось к священникам. Теперь их кровно обидели, забрав их Варлаама, если это, конечно, он. Вскрывали предполагаемое погребение Варлаама под руководством епископа Евстафия, ночью, при факелах, вырыв яму с каким-то подкопом. По-настоящему до сих пор не известно, что они там нашли: конкретное место погребения не было никак обозначено. Это, во-первых, могло привести к распространению эпидемий, во-вторых, кто знает, быть может, они изъяли мощи чьего-то предка?

На мой взгляд, эти действия являются антинародными.

- То есть вы крайне критически относитесь к системе работы нынешнего церковного руководства?

- Да. Епископ – это не Иисус Христос. Он человек земной, и относиться к нему надо, как к своего рода госслужащему. По крайней мере, договариваться о сотрудничестве, взаимопонимании, толерантности. Епископ Евстафий нередко занимает агрессивную позицию, идущую вразрез с общественным мнением. Например, это проявляется в том, что по его настоянию будет возводиться памятник святому Александру Невскому, который в Чите, к слову сказать, ни к селу ни к городу. Александру Невскому можно ставить памятник в Пскове, на берегу Чудского озера, на берегу Невы.

У нас возведена достойная часовня его имени, в главном нашем храме есть придел, посвящённый святому Александру Невскому. И, главное, по православной традиции, церковь в честь своих святых возводит храмы, а не памятники. В 1888 году, когда в России отмечалось 900-летие принятия на Руси христианства, киевский губернатор принял решение о возведении памятника князю Владимиру. Но при этом возражала церковь. Позиция была такая: мы против памятников-истуканов, против возведения идолов, давайте лучше отреставрируем храмы или построим новые.

- Усилить позиции в отношении сооружения памятника пытаются, утверждая, что Александр Невский был в Забайкалье. Более того, по проекту на одной из сторон будет выгравирована дата - 1246 год.

- Это исторический подлог. Нет никаких документов, доказывающих пребывание здесь Александра Невского. Когда историю превращают в мифологию, это значит, что кому-то так удобно.

Александр Невский бывал в Каракоруме. Это столица Монгольской империи в 300 километрах на юго-запад от Улан-Батора, и дороги в Каракорум ведут не через Забайкалье, а через Среднюю Азию. Это исторические документы с определённой долей вероятности подтверждает. Никаких данных о том, что он был здесь – не существует.

Это легко проверить, если недостаточно мнения читинских докторов наук. Для этого, перед тем, как тратить миллионы рублей на строительство, надо обратиться в академию наук для проведения независимой исторической экспертизы.

Мифология имеет право на существование, но не в том случае, когда речь идёт о появлении такого рода памятников с придуманными легендами. Поскольку тогда получается, что мы обманываем народ. За народные деньги.

- Но ведь губернатор - историк?

- Он историк, разумеется, но здесь надо проявлять политическую волю. Я надеюсь, что он, в итоге, займёт правильную позицию на этот счёт, хотя сейчас процесс чрезвычайно сложно остановить. Проект памятника утверждён, назначаются конкретные сроки. И поступать нужно решительно, не играя с церковью в поддавки. Церковь — организация земная, и грехов у неё не меньше, чем у ЦК КПСС.

Исходя из тех эскизов, с которыми мне довелось познакомиться, этот памятник будет вызывать удивление, смех, как у читинцев, так и у приезжих. При этом часть населения будет принимать искажённую историю всерьёз.

Памятник не будет иметь достаточно художественной выразительности, будет хлипким и неустойчивым, повреждаться дождями, ветрами, солнцем. Мы истратим миллионы на создание, а потом миллионы на реконструкцию. Это всё неразумно.

- Возможны ли, по-вашему, какие-то компромиссы в отношении Церкви декабристов?

- С начала 90-х мы неоднократно её отстаивали. У Ельцина тогда тоже были какие-то распоряжения, но они не сопровождались законными актами. Кроме того, предыдущий епископ — епископ Иннокентий — хотя и говорил, что эта церковь должна принадлежать церкви, но не предпринимал никаких атакующих действий для этого. Сейчас же возникает реальная угроза Церкви декабристов как музея.

Я думаю, что здание надо просто сохранять как музейное. Как только сменится хозяин – или развалится, или сгорит. Так уже случалось у нас: было здание первого театра на улице Бутина, в котором ещё играла знаменитая Комиссаржевская. Оно сгорело, как только труппа покинула театр. Так и Церковь декабристов превратится из негорящей свечки - в горящую, представляя опасность для соседних пятиэтажек, которыми в советское время её обстроили.