К худшему Чита измениться не может

Кафедральный собор, «Мегаполис-спорт», микрорайоны Царский, Октябрьский, да и много чего ещё читинского придумывалось и проектировалось в стенах «Читагражданпроекта». Генеральный директор компании Вячеслав Прокофьев ко Дню города рассказывает, как изменилась Чита, что делать с памятниками культуры и почему памятник Ленину нельзя убирать.

— Тема нашего разговора такая: «Как изменилась Чита?» К лучшему или худшему? Хотелось бы, конечно, чтобы к лучшему, но жизнь свои правила диктует. Возьмём, к примеру, последние 5-10 лет.

— К худшему она не может измениться. Да, что-то мы не учитываем, что-то недоделываем. Но 10 лет для архитектуры на самом деле не срок. Это такой род деятельности, что и результата быстро не увидишь. А то, что она меняется — это факт. Люди уезжают из Читы, мои знакомые. А когда приезжают, удивляются. Спрашивают, чего мы тут наворотили за это время. Не узнать город. Мы же не просто так работаем. Чита меняется. Другое дело, что хотелось бы, чтобы это происходило быстрее. Последние 5 лет у нас были тупиковые, очень сложные. Смена власти не могла не сказаться на всём этом. Напрямую же зависит.

— Сколько времени обычно занимает разработка проекта? И сколько специалистов занимается?

— Смотря, что мы проектируем, конечно. Если это жилой дом одноподъездный, на него уйдёт примерно полгода. Работать над ним будут человек 10-15. Можно взять кардиоожоговый центр. Его построили лет 5 назад, помню, Михалёв отчитывался. Проектировали его изначально не мы, мы его сейчас доделываем. За это время всё изменилось: технологии, начинка. Мы же не вылазим оттуда с планёрок. В таких сложных объектах, как кардиоожоговый центр, перинатальный центр, храм, филармония, постоянно приходится что-то менять. Эта работа идёт до тех пор, пока ленточку не перережут. В жилых домах попроще. И то не всегда.

— Есть ли в читинской архитектуре какие-нибудь фишки, которые отличают её от проектов других городов?

— Одно время мы сильно вырвались по отношению, скажем, к Иркутску. Это во времена Гениатулина было. Даже не совсем этот прорыв был с ним связан, скорее… Ну, вот нефть была по 100 долларов за баррель (по данным поисковой системы «Яндекс», сейчас стоимость барреля нефти составляет около 51 доллара — ред.), вот тебе и прорыв (Смеётся). Очень активно у нас шла застройка. Мы пытались как-то выделяться: башенками, проектными решениями. Особенно многие отмечают наши угловые завершения (в качестве примера углового завершения можно привести памятник архитектуры «Пассаж Второва» на Анохина, 63 — ред.) Их даже зампредседателя Союза архитекторов России Елена Григорьева отмечала.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в городской архитектуре? Хватает ли специалистов?

— Однозначно не хватает. Катастрофически. Связано это с оттоком населения. В нашей компании в том числе. Ну, вот из 11 человек 3 уехали — это уже много. Уезжают, к сожалению, лучшие. В июле я запланировал поездку в Иркутск, чтобы провести профориентационную работу со студентами.

— А есть чем привлекать специалистов?

— В том-то вся и проблема! Когда был строительный бум, мы могли и работой, и зарплатой привлечь. Сейчас работа есть, но она становится всё сложнее и в плане прохождения экспертизы, и в плане общественных обсуждений. Так что сходу студент не сможет решить. Это сложно, но через «не могу» придётся делать. Если мы не будем выдавать конкурентноспособный продукт, то всё — можно закрывать лавочку.

— Какие новостройки последних лет вы считаете удачными, а какие нет?

— Хоть начиналось это со скрипом и проектировали не мы, надо отдать должное гостинице «Визит» (адрес — улица Ленина, 93 — ред.). Очень удачное здание. И купол этот, который на нём установили. Мне этот проект изначально нравился.

«Мегаполис-спорт» — тоже из числа качественных проектов. Нам удалось создать там площадь. Сейчас готов и прошёл экспертизу проект подземного перехода, его осталось только реализовать.

Безусловно, это жилые комплексы Октябрьский и Царский — эпохальные для Читы объекты. Они, конечно, очень показательные для города в том плане, что налицо именно комплексная застройка, а не точечная. И закончилось это, в том числе, детскими садами, структурой дворовой – это здорово. От точечной застройки нам не уйти, особенно в центре. Как бы мы её ни хаяли, ни ругали, невозможно в центре построить детский сад и школу, потому что там должна быть определённая территория. Ясно, что это будет застраиваться как-то немножко хаотично, но в этом и прелесть центра заключается – в условиях стеснённости появляются какие-то интересные архитектурные решения, какие-то ходы архитектурные. В этом есть своя прелесть. Почему центр и привлекателен везде? Там диктовала условия жизнь, а жизнь всегда прекрасна и интересна.

— А неудачные проекты? Есть ли здания, которые прямо вам, как архитектору, режут глаза?

— Я до того к этому привык, знаете. (смеётся) Здание напротив Автозаправки №1 со стеклянным углом? (адрес: улица Амурская, 114 — ред.) Мы с Виктором Кулешем (читинский архитектор, заслуженный архитектор России — ред.) выходим всегда из машины, он забывает и постоянно спрашивает: «Вячеслав Николаевич, как тебе вот это здание?» И я ему отвечаю, что режет глаз, не первый раз спрашиваете. Я, если честно, уже это не замечаю.

Режет глаз, на самом деле не архитектура. А хамское отношение к людям. Вот где гостиница «Аркадия» (адрес: улица Ленина, 120 — ред.) сейчас стоит, такой скверик был прекрасный. Его уменьшили неимоверно. Без таких вот вещей городская ткань совсем теряется. Отношение к пешеходам такое же. Беда №1 — отсутствие благоустройства. Фасад — это дело чаще всего вкуса. Объективности тут не может быть. А отсутствие благоустройства реально режет глаз.

Отношение к озеленению у нас тоже странное. Вспомните истерику вокруг тополей. Середина улицы Карла Маркса была вся в тополях. Это пух. Тополя — это сорняк на самом деле. Сделали волевое решение, убрали их все, высадили там рябину, сирень и прочее. Вот такой подход должен быть. Любые посадки должны быть продуманными, системными. В том числе и на таких объектах, как Площадь декабристов.

— Про новостройки поговорили, давайте про старые здания. В Чите уже не первый год складывается нехорошая ситуация с памятниками культуры, которые не могут снести и в которых продолжают жить люди, очень часто в невыносимых условиях. Как вы к этому относитесь? Есть ли, по-вашему, объекты, которые реально нужно сохранять и которые нужно сносить?

— Это проблема. Но создана она искусственно. В своё время Алексей Шегера (главный архитектор Читинской области — ред.) создал Центр по охране памятников, надеясь на какое-то финансирование. Сейчас жалеет об этом. Финансирования в итоге не было, а сам центр понесло не по-детски. Сегодня в официальном реестре в Чите зарегистрировано около 260 памятников. То есть в городе с населением в 300 тысяч человек, на 1 тысячу человек — один памятник. В других городах цифры гораздо меньше. Причём там реально здания, которые представляют ценность. Ни у кого ведь не возникнет желания снести Второвский Пассаж. Но вот этот хлам, который обозвали памятниками, это беда. Мал, что он сохраняется, так ещё и портит всё застройщикам. Вспомнить хотя бы отложенный комплекс «Кузнечные ряды». Стоит домик, внесён в реестр. И вертись ты вокруг него, как хочешь.

И примеров таких 260. Плюс те, что недавно выявили. И ведь они не останавливаются. В законе там есть процедура внесения памятников и процедура вывода. Но вторая — очень муторная, однако никуда от неё не денешься. Ей придётся заниматься.

— Снос пятиэтажек в Москве. В Чите такой проект потенциально возможен? И нужен ли он?

— Я думаю, мы к этому не готовы. В Москве это реально. У нас не готовы ни мы, ни люди. Я на самом деле ничего в этом предрассудительного не вижу. Почему бы не снести старое и не построить новое?

— Координационный совет проекта «В саду Даурского Версаля» предложил заменить памятник Ленину в городском парке Нерчинска на скульптуру Татьяне Мауриц, устроительнице сада в усадьбе Бутиных. Нашего Ленина надо менять?

— Нет. Это единственный памятник, который сделан качественно и правильно. К самому Ленину я отношусь скорее негативно, чем позитивно, но памятник — это настоящее произведение искусства.