«То, что я увидел, не соответствовало моим убеждениям, чаяниям и настроениям. Потратив столько времени на работу, я не нашёл того, что хотелось бы продолжать», – рассказывает член Общественной палаты Забайкальского края Анатолий Старостин о своём уходе из энергетики. Именно после этого он вплотную занялся общественной работой. Хотя, как говорит сам Анатолий, он и сейчас остаётся в родной сфере – только теперь уже в новом качестве.
Анатолий Старостин родился 11 мая 1953 года в Чите в семье военнослужащего. В 1970 году окончил Читинскую среднюю школу №5. С 1971-го по 1973-й служил в войсках Забайкальского пограничного округа. Окончил энергетический факультет Читинского политехнического института. Сразу после этого работал электромонтёром в «Читаэнерго», затем стал начальником отдела, с 1988 года – заместителем генерального директора по финансам и экономике, а с 2002-го – первым заместителем генерального директора компании. В 2005 году занял аналогичную должность в ТГК-14.
Параллельно Анатолий Старостин был депутатом Читинского городского Совета народных депутатов в 1991–1993 годах, депутатом Читинской областной Думы первого и второго созывов. Замещал должность председателя комитета экономической политики Читинской областной Думы второго созыва на непостоянной основе. Сейчас – член Общественной палаты Забайкальского края, возглавляет в ней комиссию по вопросам ЖКХ.
– Почему вы пошли в энергетику, и что стало главным делом вашей карьеры?
– Это было очень давно, в 70-м году прошлого столетия. Я начал свою трудовую деятельность учеником электромонтёра и проработал в сфере энергетики почти 40 лет. Да и сейчас считаю, что работаю. От ученика электромонтёра доработался до первого заместителя генерального директора и, что самое главное, участвовал в реформе нашей энергосистемы.
Я принимал непосредственное участие в тех процессах реформирования отрасли, в том числе, в энергосистеме нашего края, которые были обусловлены целым пакетом федеральных законов и постановлений. Все мероприятия, предусмотренные реформой отрасли на рубеже тысячелетий, конечно, исполнялись и у нас в Забайкалье, как, впрочем, и во всех регионах России. Более того, я был один из руководителей, который отвечал за всё это направление.
– А что именно тогда было?
– В советское время вся энергетика представляла собой региональные энергосистемы в пределах областей и краёв, поэтому они все были примерно одинаковы по структуре. В энергосистему региона входило всё – электростанции, линии энергопередачи, тепловые сети, ремонтные и обслуживающие предприятия. Но из-за смены социального строя, экономической модели государства отрасль не могла оставаться в старом качестве, в старой структуре началось реформирование.
Первым этапом это было акционирование в соответствии с указами президента. Было создано ОАО «Читаэнерго». Далее, как я уже сказал, на основании принятых законов прошло разделение единого регионального комплекса энергосистем на отдельные энергетические компании, сориентированные на рыночные условия и конкуренцию, как это задумывали авторы реформ.
Энергосистемы решили разделить по видам деятельности: производство энергии, электростанции – это отдельная компания, передача электроэнергии – другая, сбыт электроэнергии – третья. Государство оставило за собой и под своим контролем только передачу электроэнергии — линии электропередачи, остальные компании сделали коммерческими и, как планировали, конкурентными.
Ну а дальше произошло то, что, на мой взгляд, совершенно неправильно и не соответствует целям реформ энергетики. Авторы реформ хотели, чтобы производство и сбыт электроэнергии стали конкурентными и дали возможность для снижения стоимости энергии и в конечном итоге — снижения тарифов для потребителей.
Но вышло, что вышло. Конкуренции и близко не видно. Кто сегодня из потребителей может найти и выбрать более конкурентную с приемлемыми условиями и тарифами сбытовую компанию и заключить с ней прямой договор? Я уверен, что мы не найдём у нас такие примеры. Мы снова видим монополии. А отношение монополистов к потребителям всем понятно.
– Получается, коммерциализация отрасли дала больше негативного?
– Я был в энергокомпаниях Франции, Германии, Англии, Америки – мировой опыт говорит, что этот путь был правильным. Но российские особенности и волюнтаристские решения в отрасли привели к имеющемуся результату. Конечно, надо учитывать и особенности самой инфраструктуры энергосистемы Забайкалья — её недостаточную развитость.
В условиях конкуренции выигрывать должен тот, кто предлагает лучшие условия, качество и цену. У нас же этого не происходит. Просто должны быть приняты и реализованы какие-то принципиальные системные изменения – не только в энергетике, но и в экономике в целом. Люди в правительстве говорят о прорыве, о росте – но этого не заметно. И это не сильно здорово.
– Дело в законах или чём-то ещё?
– Когда мы шагнули из социализма в капитализм, надо было понимать, что не получится однозначного опыта быстрого перехода. На западе всё это выработано веками и отточено вплоть до делового этикета, у нас же ничего подобного не было. Там, например, потребитель – уважаемый клиент, а не субъект, с которого обязательно нужно заполучить деньги за товар. Нерадивость и неплатежи у них жёстко наказываются, но и ответное, уважительное отношение поставщика есть – предлагаются варианты услуг, признание и уважение очень заметны, конкуренция подталкивает к этому.
Я всё время говорю: посмотрите договор энергоснабжения. Раздел, где обязанности и ответственность потребителя, – это почти весь договор, а ответственность и обязанность поставщика – очень скромный кусочек.
– Почему в какой-то момент вы ушли и стали заниматься только общественными делами?
– Я родился в Чите, местный со всех сторон. С определённого периода стал участвовать в общественной жизни, был депутатом Читинского городского совета, а дальше депутатом Читинской областной думы. В то время в стране и у нас в Забайкалье всё было не просто. В составе Читинской областной думы нас, депутатов, было только 20 человек.
Мы помним, что было в то время в экономике, практически никто не платил налоги, инфляция – десятки процентов. И именно тогда зарождались и нарабатывались элементы совершенно нового образца, подходов и структур органов власти, разрабатывался и был принят устав — основной закон Читинской области, герб, флаг и многое другое. Я участвовал во всех этих процессах без отрыва от основной работы. Но даже когда я ушёл с основной работы, ко мне продолжали и продолжают обращаться и по тарифам, и по вопросам энергетики, и по проблемам ЖКХ.
В депутаты я больше не стремился, партийные дела мне не совсем сегодня импонируют. Но всё эти этапы моей трудовой и общественной деятельности дали мне хорошую школу жизни в плане понимания взаимоотношений с людьми. И если ко мне кто-то обращается, видит и надеется на мой опыт как специалиста и общественника – я делаю всё по мере сил, чтобы помочь.
– Как вы попали в палату, и что она из себя представляет?
– Я не был в составе с самого начала. Когда-то помогал депутатам разобраться по профильным вопросам, и мне предложили стать членом Общественной палаты от заксобрания. Я согласился.
Это, может, не всем понятный орган, относительно новый, но я считаю, что это интересный, правильный институт формирования взаимоотношений власти и общества.
Мы часто слышим критику в свой адрес. Действительно, может, наша работа и не так сильно освещается, но там есть 42 человека, которые безвозмездно согласились работать на благо общественности, на благо граждан. После предложения я посчитал нужным возглавить непростую комиссию по вопросам ЖКХ, а также не один год стараюсь инициировать институт общественных советов при органах исполнительной власти. Это элемент влияния на власть, в том числе и при принятии решений. Особенно важно это сейчас, когда реализуются нацпроекты, и не всегда общество их понимает и ими довольно.
Нам удалось сформировать общественный совет при Региональной службе по тарифам края, сейчас заканчиваем создание совета при министерстве ЖКХ края. Если всё получится, то это будет тот самый механизм общественного контроля, который сможет отслеживать и корректировать действия власти. Да и для органов власти это возможность коммуникации с общественностью, гражданами.
– Как бы вы оценили состояние ЖКХ в крае?
– Не слишком хорошее и радужное. Это очень сложная тема даже с точки зрения нормативной базы – она настолько быстро меняется и тяжела в понимании, что обычный гражданин даже не понимает, за что платит. Запутанность процессов, непрозрачность и не всегда адекватная работа управляющих компаний создают немало проблем.
У нас очень много жилого фонда в тяжёлом состоянии. Сейчас граждане имеют право сами выбрать управляющую компанию. Но не любая УК согласится управлять двухэтажным бараком, который разваливается. Много проблем каждый раз в отопительный сезон, и это показывает уровень подготовки к обыденному, ежегодному явлению. Если зима преодолевается с такими сложностями, значит, и в целом состояние не очень.
Деньги на краевом уровне в ЖКХ вкладываются приличные, определённые улучшения заметны. Я считаю правильным создание министерства ЖКХ, как бы там его не критиковали, потому что это действительно важная сфера жизни, и её прислонять второстепенной частью к другому ведомству было бы неправильно.
– В чём корень проблемы с тарифами?
– Я бы сказал, что в проблеме тарифов дело не только и не столько в величине тарифа. Он большой – да, это плохо, есть такое мнение, и оно справедливое. Но главное, к сожалению, в системе регулирования нет прозрачности и участия, как положено, общества. В процессе установления тарифов не должно быть секретов.
Если внятно разъяснить и показать обществу, что вот эта часть тарифа идёт на налоги, топливо, инвестиции, ответить на все вопросы, то появится понимание, за счёт чего и почему такая цена на энергию. Должны исчезнуть темы секретности и каких то ни кому не понятных расходов и затрат. Тогда можно надеяться на взаимопонимание со стороны потребителей к процессу тарифообразования, да и к самой энергетике.
Второе – я всегда был противником того, когда в тариф пытаются включить больше инвестиционные проекты, чтобы развиваться. Тупиковая ситуация. Если смотреть на сегодня потребность в инвестициях для дальнейшего развития энергокомпаний — это десятки миллиардов рублей, никакой тариф не вытянет. В тарифы должны включаться расходы на текущую операционную деятельность – топливо, зарплата, налоги, разумная прибыль. Для реализации крупных инвестиционных проектов есть другие финансовые источники и инструменты. Если пытаться включать в тарифы десятки миллиардов рублей, то можно просто уничтожить потребителей, никто просто платить не будет.
Здесь я ещё раз говорю, что в процессе тарифного регулирования – чтобы задавать вопросы, выяснять детали, высказывать мнения по тарифам – и нужны полноценные общественные советы, которые мы создаём.
– Возможно ли решить проблему ежегодных раскопок в Чите?
– Если смотреть на эту проблему реально, то это можно сделать очень большим количеством денег. Ресурс большинства теплотрасс в городе выработан, они лежат уже по 20-30-40 и более лет, их ремонтируют, как это делают везде – вынужденная практика. Нужны финансовые ресурсы. Условно говоря: всю улицу Бабушкина заменить до Соснового Бора и забыть про неё на 25 лет. А ведь кроме труб теплотрасс есть ТЭЦ и там – ещё более сложное оборудование и далеко не новое.
– К стартующей с 1 января мусорной реформе у общественников, как мы знаем, тоже есть вопросы.
– К ней их очень много. Она вообще стартовала плохо по всей России. Я считаю, что губернатор в конце 2018 года поступил правильно, перенеся срок запуска реформы в Забайкалье, потому что тогда край вообще не был готов к ней. Основа реформы – это территориальная схема обращения с отходами – была разработана в 2016 году и уже на момент прошлого года не соответствовала действительности и противоречила вступившим в силу изменениям в законах.
Сегодня, по нашей оценке, в Забайкалье просто за вывоз отходов платят около 30–35% жителей края. Это город и посёлки, где есть контейнеры, а в сёлах ничего этого нет. Согласно новым нормам платить будут должны 100% жителей. Если в городе жители так или иначе понимают, как и за что платят, и для них ничего сильно не изменится, то попробуйте приехать к бабушке или дедушке в деревню, постучитесь в калитку и скажите, что он или она должны за мусор платить.
Это важнейший проект, в котором участвует каждый забайкалец. К сожалению, должного понимания, что это такое, зачем я должен платить из своего кармана и за что, у людей нет. Кроме того, общественный совет при РСТ был противником принятых нормативов в виду их недостаточной обоснованности.
– Что вы считаете своим главным достижением в общественных делах?
– Достижениями пока хвастаться не приходиться, но я хотел бы добиться консолидации общественников в сфере ЖКХ. У нас в крае есть центр общественного контроля в сфере ЖКХ, который сейчас немного сбавил обороты, мы с ним консолидируемся и объединяемся, нарабатываем институт общественных советов при органах власти. Всё это нужно для единого понимания проблем в сфере ЖКХ и дальнейшего их решения.
Главное достижение – создание общественных советов по профилю моей деятельности. Вообще, взаимодействие с органами власти в сфере общественного контроля и взаимодействия – важно, это главная цель существования палаты – согласование интересов власти, общества и бизнеса. Кто-то не верит, говорит, что мы «карманные» и прочие. Я карманности не ощущаю: мы можем критиковать и спорить, что и делаем, и не всегда нас куда-то приглашают властные структуры, где мы как общественники хотели бы побывать и поучаствовать.
Особенно это важно сейчас, когда реализуется столь много нацпроектов, программ. Их задача не в том, чтобы освоить деньги, а чтобы каждый гражданин почувствовал, как улучшилась его жизнь в тех или иных жизненных сферах. Пока же у нас мы видим и такие примеры , что в ряде поселений воткнули – именно воткнули – спортивные площадки, а вокруг – бурьян и пустыри. Общество и власть совместно должны перестраиваться для эффективной и качественной реализации таких проектов, и мы, обычные граждане, должны принимать в этом активное участие.
