«Никого не интересовало качество, надо было освоить средства». Условия работы в Забайкалье шептали подрядчику украсть деньги

На небольшом экране в зале суда предприниматель, владелец нескольких фирм Дмитрий Кузаков почти не виден, но его эмоции можно считать очень легко. Он находится в СИЗО, суд после рассмотрения апелляционной жалобы приговорил его к 4 годам лишения свободы. В вину ему вменили мошенничество при реконструкции площади в Нерчинске. По делу экс-мэра этого города Михаила Слесаренко и его зама Сергея Чемезова (слушания по делу проходят в Сретенске), обвиняемых в подлоге и превышении полномочий по поводу все той же площади, иркутянин проходит как свидетель и в этом статусе отвечает на вопросы гособвинителя и обвиняемых.

Но я нарушу хронологию процесса, так как в показаниях, которые зачитали после вопросов, Кузаков раскрывает некоторые детали более развернуто. Предприниматель 22 декабря 2021 года признал вину и сказал следователям, что вместе с партнером «по факту похитили около 19 миллионов рублей и распорядились ими по собственному усмотрению». Показания 24 декабря 2021 года были более подробными.

— Я являюсь владельцем и директором ряда юрлиц, среди которых проектно-изыскательный институт «Иркутскжилгорпроект» и другие фирмы в сфере бизнеса.

В июне-июле от знакомых, владельцев ООО «Сибирская лаборатория урбанистики», поступило предложение зайти на объект благоустройства площади в городе Нерчинске. Они сообщили, что их фирма делала проект благоустройства, был разыгран конкурс, победитель которого не справляется с работой. Со слов знакомых, на них вышли представители администрации Нерчинска [заместители мэра] Галина Сердюкова и Сергей Чемезов. Я решил узнать про объект, у меня было несколько телефонных разговоров с заместителями мэра. Я изучил документацию, объект меня заинтересовал, мы договорились с моим партнером и другом Михаилом Давыдовым, что он съездит на объект и изучит на месте. Давыдов по итогам поездки сообщил, что объект интересный, на нем можно заработать. Предполагалось, что администрация расторгнет контракт с победителем конкурса — компанией «Авангард-РемСтрой» (АРС) — и заново проведет конкурс.

В какой-то момент мне позвонил министр ЖКХ Забайкальского края Илья Золотухин и сообщил, что лучше не расторгать контракт, а заключить договор субподряда. Он уверил меня, что будет гарантом соблюдения всех условий договора — в первую очередь перечисления мне денег от «АРС». Мы с Давыдовым нашли такое предложение приемлемым, посчитали финансы. Выходило, что из бюджета выделялось около 59 миллионов рублей, генподрядчик забирал себе 10% плюс часть затрат на плитку, бордюр и асфальт — около 15 миллионов.

Нас это устроило, я сообщил о расчетах Золотухину, он согласился и сказал, что субподряд будет заключен на таких условиях.

С Давыдовым мы договорились, что он будет находиться на объекте — заниматься поиском рабочих, закупками, контролем и налаживать отношения с администрацией и Золотухиным. Хорошие отношения нам были нужны в первую очередь для того, чтобы подрядчик своевременно переводил деньги. <...> В конце июля в МинЖКХ провели совещание, на котором присутствовал Давыдов, Золотухин, директор «АРС» Максим Адосик и чиновники из администрации Нерчинска. На совещании было принято решение о договоре субподряда.

С августа 2020 года мы начали работы на площади, вели их до ноября. Давыдов собрал бригаду рабочих в Иркутске и вывез в Нерчинск. Мы выполнили ряд работ, потратив порядка 23 миллионов рублей. Ранее я предоставил следствию пакет документов, подтверждающих затраты.

По мере выполнения работ мы пришли к выводу, что проектная документация составлена неверно. В идеале надо было потратить на площадь очень много денег. О проблемах мы сообщали Золотухину и заместителям мэра — Чемезову и Сердюковой. Чиновники нам говорили: делайте как в смете, деньги будут переведены.

В такой ситуации у нас возникла идея: сделать работы частично — остановиться на покрытии и все. Это не разовое решение, оно формировалось постепенно и окончательно было принято в ноябре. Я тогда впервые выехал на объект — там было сделано покрытие и начаты работы по драге (деревянный арт-объект в виде уменьшенной копии драги. — Прим. ред.). Было очевидно, что работы в полном объеме не сделаны, а деньги нам поступали, и чиновники заверили, что до конца года будут переведены все деньги.

Получалось, что нам переплатили деньги за якобы выполненные работы. Меня и Давыдова это устраивало, и тогда мы приняли решение: работы не доделывать, все претензии объяснять плохой проектной документацией, вести споры в арбитраже, что мы и сделали. В декабре 2020 года или в январе 2021-го были переведены последние деньги. Всего мы получили 42 миллиона рублей. Я и Давыдов совершили преступление, так как больше объектом не занимались и работы выполнять там не собирались. Но обещали подрядчику и писали гарантийные письма. Деньги поступили на счет ИП Кузакова от генподрядчика, а тому со счета администрации на основании актов выполненных работ. Акты не соответствовали действительности. По сути туда копировали информацию из ПСД, я не вникал — с моего одобрения этим занимался Давыдов. Цель была одна — чтобы деньги пришли на счет.

Если Адосик тянул с переводом, мы звонили Чемезову, Сердюковой и Золотухину, просили оказать влияние. После таких звонков Адосик переводил деньги. Я знаком с заключением эксперта, согласно которому сумма недоделанных работ составила 19,3 миллиона рублей. В частности, не установлены водоотводные лотки, оборудование спортплощадок, видеонаблюдение, освещение, озеленение, арт-объекты, стенды, скамьи с урнами и лаки-качели.

Согласен с данной суммой. Я и Давыдов не сделали эти работы, получили деньги и потратили на наши личные нужды. Я не могу сказать, куда именно — у нас большой бизнес и большой оборот, деньги просто растворились на счетах. Мы средства не тратили на площадь, хотя могли это сделать, но не стали, так как решили присвоить их себе. Сначала мы хотели сделать объект в полном объеме, не имели умысла похищать бюджетные средства. Эта идея сформировалась в процессе.

Отвечая на вопросы, Кузаков пояснил, что покрытие площади было сделано с отступлением от проекта. В снование, на которое укладывалась плитка, было решено не добавлять цемент.

— Чтобы поверхность покрытия площади в 1 гектар оставалась ровной, особенно весной, когда идет таяние снега и грунт деформируется. Чтобы деформации не было, надо плитку класть на бетонное основание с армировочной сеткой, но в связи с тем, что в проекте этого не было — это вообще-то дорогое удовольствие — решили класть плитку на уплотненный грунт и на щебенку. Решили, что цемент не выполнял бы свою роль по гидроизоляции площади. Надо было просто своевременно вывозить снег. Второй вопрос — во время таяния грунта на площадь запрещен въезд тяжелого транспорта. Мы предупреждали администрацию и эксплуатирующую организацию, но это проигнорировали, и поэтому площадь каждый год гуляет.

— Какие отношения были с Золотухиным?

— Да никаких. Какие отношения могут быть с министром, с чиновником? Один раз встретились на совещании, нам дали задание — выполнять работы. Вот и все. Был протокол подписан — в моем уголовном деле он есть.

— Вы сказали, что уходили сроки. Какие это сроки?

— Сроки выполнения работ по госконтракту. Зима наступала. Финансирование объекта было запланировано на один год, надо было деньги освоить в отчетном году. Это прописано в контракте, который опубликован на сайте «Госуслуг».

— Как подрядчик Адосик воспринимал то, что больше не будет заниматься проектом?

— Да его никто не спрашивал, так как сроки валились. На объекте ничего не было выполнено, кроме снятия старого покрытия.

— Кто принимал решение, что Адосик там не будет работать?

— Администрация и муниципалитет, который является заказчиком.

— А от краевых властей?

— Насколько я знаю, МинЖКХ и Золотухин, который являлся куратором или держателем титула по этому объекту. Мы это обсуждали предварительно с Чемезовым с Сердюковой, которая, как я понял, курировала объект от муниципалитета. Больше месяца эти вопросы обсуждали. Потому что удаленность объекта большая, сможем ли мы выполнить работу в срок и вписаться в смету этого объекта.