«Из этого здания уже руководителей в наручниках выводили». Кошелев дал показания по делу о взятках в Службе заказчика

— Распоряжением я был назначен исполняющим обязанности зампреда правительства Забайкалья, курировал в том числе Минстрой, Госинспекцию и Службу единого заказчика (СЕЗ). Рабочее место у меня было в помещении службы на улице Забайкальского Рабочего. Там меня разместили с учетом количества замов губернатора и зампредов правительства, так как других свободных помещений не было.

На момент моего назначения руководителем СЕЗ был Денис Волынец, в процессе был назначен Андрей Носенко. Замом по строительству объектов гражданского строительства был Виктор Гусляков, а главным инженером — Виталий Чумаков. Они работали на момент моего трудоустройства. Владимир Имеков был начальником отдела, я общался с ним, как и с остальными начальниками отделов.

— Вадим Петров, в то время бывший советником губернатора по строительству, сказал, что он их привел и помогал проходить «Забайкальский призыв». Каким образом помогал, он не уточнял, сказал вскользь, так как мы обсуждали «призыв», потому что по нему никто не хочет устраиваться на работу из-за непонятных процедур. Отношения между ними были дружеские, Петров регулярно приходил в здание, сидел с Гусляковым и Чумаковым, которые работали в одном кабинете. Я не присутствовал при разговорах — но видел их вместе. Про их общение упоминал и сам Петров, и сотрудники тоже всегда ссылались на Петрова. Гусляков говорил про Имекова и Чумакова: «Это моя команда, мои люди, я отвечаю за их ошибки». Они смотрели в рот Гуслякову, и он за них бегал, отвечал.

В кабинете Гуслякова и Чумакова постоянно присутствовал Имеков. Они общались, контактировали. Пару раз я заходил в кабинет по пятницам — там были небольшие застолья. Я не возражал, так как после рабочего дня они, как говорили, снимают стресс.

— Нет. Я про трудоустройство спрашивал Гуслякова, он отвечал, что у него конфликт в Бурятии и надо себя реабилитировать, показать, что он специалист и может работать в масштабных проектах. Как специалист он меня вполне устраивал.

Формально Петров не курировал СЕЗ. Неформально он тоже не мог, не имея полномочий.

— Один раз, в начале 2022 года. Сначала я в конкурсную документацию не лез, так как в СЕЗ был целый отдел, занимающийся закупками. На предыдущем месте работы я курировал департамент закупок, поэтому работу знал и в Службе заказчика не видел узких мест, где могли бы нахимичить. Но в начале 2022 года, когда отыгрывали аукционы на возведение четырех дамб, победителем оказалась очередная компания из Бурятии. Я заинтересовался оценкой, которую проводит комиссия. Ездил в департамент госзакупок и с ними смотрел, как они оценивают заявки. Но у них техническая работа, а конкурсную документацию готовили в Службе заказчика, цена и критерии зависели от нее.

Почему я заинтересовался? Получилось, что четыре разных аукциона выиграла компания из Бурятии. Ее директора ранее приводил ко мне Петров, предлагал познакомиться, чтобы подрядчик зашел на дамбу. Компания была знакома по строительству дороги в Баляге, у меня осталось не очень хорошее впечатление. Когда начали подрядчика поторапливать, то он не очень активно занялся работой и не шел на контакт. Я Петрову сказал, что не очень хочу видеть эту компанию и надо постараться, чтобы ее не было, так как нельзя найти общий язык. В Баляге был подряд на 300 миллионов рублей, а по дамбам — около 5 миллиардов. Если компания с 300 миллионами не справлялась, то миллиарды явно будут не по зубам.

По итогам конкурса именно эта компания была победителем. По ценовым критериям у нее было не первое место, но она снизила цену настолько, чтобы общая сумма оценок была примерно на 1 балл лучше, чем у конкурентов. Угадать так даже по одному аукциону очень сложно, а по четырем — невозможно, поэтому у меня появилось подозрение, что кто-то сливает информацию изнутри. Я вызвал Гуслякова и сказал про ощущение, что Имеков подыгрывает представителям Бурятии и его надо увольнять. Я про это говорил и раньше, так как работы Имекова я не видел, видел хождение по коридорам, по кабинетам. Но Гусляков сказал, что это его человек и он нужен.

— На подходе к работе. Видно, что Имекова не очень интересовало. Чумаков ответственно к работе подходил. Гусляков любое поручение бежал выполнять. Функция Имекова как таковая была мне непонятна. Он был как бы прикрытием, занимался аукционами и конкурсами. Контролем подрядчиков, насколько я могу судить, он не занимался, не вникал в это. Еще раз скажу, что несколько раз я поднимал разговор об увольнении Имекова, но Гусляков говорил: это мой человек, он нужен.

Я так понимаю, что Имеков был членом конкурсных комиссий от СЕЗ, оценивал и проверял документацию. В комиссию его включил кто-то из руководителей службы — Волынец или Носенко. Думаю, что они не сильно понимали в промышленном и гражданском строительстве, этим направлением занимался Гусляков, и он ставил людей, которые ему нужны на тех или иных местах. Думаю, что Гусляков поставил в комиссию Имекова.

Но после этого случая я поменял комиссию, поставил вместо Имекова другого специалиста и включил в нее зама по финансам.

Поясню, что члены конкурсной комиссии не могут повлиять на результат, особенно если на аукцион заявился один участник. В таком случае конкурс признается несостоявшимся, и заключение контракта согласовывается через УФАС. Но система устроена так, что всё решается на площадке. От члена комиссии может уйти информация о цене, о количестве участников. Но сильного влияния конкурсная комиссия не имеет.

— Потому что других контактов у подрядчиков из Бурятии в крае я больше не видел. Имеков был единственным, кто состоял в комиссии. Подрядчик, которого ко мне хотел привести Петров, выиграл аукцион. А отношения Петрова с Имековым и остальными были понятны. Логично было предположить, что кто-то из комиссии сливал информацию. Но, может быть, это просто эмоции, ощущения. Хотя не бывает так, чтобы подрядчик упал в цене, скажем, именно на 3 миллиона рублей и подогнал заявку под победу в аукционе.

Когда я пришел, школу в Могзоне уже строила бурятская компания «Дом 2000», также она получила право строить дома на КСК, а девятиэтажный дом на КСК был отыгран, и контракт заключался с «Бурятпроектреставрацией». В процессе моей работы «Дом 2000» выиграл аукцион по детской больнице, а «Бурятпроектреставрация» — по Театру кукол. Насколько я понимаю, в некоторых аукционах были другие участники и торги провели нормально, а по больнице зашел только «Дом 2000».

Я искал местного подрядчика на больницу, но те, с кем я разговаривал, не смогли получить банковскую гарантию, чтобы участвовать в аукционе. Поэтому остался только «Дом 2000».

— Генеральный директор Сандаков, кажется. С ним мы встречались на стройке в Могзоне, я несколько раз туда выезжал и пытался заставить их ускориться, на что они плохо реагировали. В Хилке они строили очистные — там я тоже был. Людей из «Бурятпроектреставрации» ко мне в кабинет приводил то ли Чумаков, то ли Гусляков после выигранного контракта на Театр кукол. Я пытался проговорить, что сроки сжаты и надо закончить до конца 2022 года, — они в ответ обещали ускориться, так как есть люди, средства и так далее.

Были отставания по школе в Могзоне, они обещали ускориться, но обещания не исполняли, на что Гусляков всегда находил оправдания — он сам выезжал на объекты, даже в выходные дни. Я не возражал, так как контроль нужен, Могзон далеко, и лишний раз туда никого не отправишь. Да и вообще объект там проблемный — сложные грунты, надо сваи вбивать — и никто его не хотел брать в работу.

По домам на КСК «Бурятпроектреставрация» отставала из-за неудобного сезона для заливки фундамента. Работы велись, и они давали обещания нагнать. По остальным объектам было относительно в графике.

Меры за срыв сроков особо не применялись, потому что подрядчиков не хватало. Если в Могзоне мы бы расторгли контракт, то другого подрядчика не нашли бы. Следовательно, надо было сохранить контракт и заставить компанию войти в график.

— Особенностями строительного рынка. Наши строители обожглись на господрядах при предыдущих руководителях края и неохотно идут на госзаказы. Поэтому начинается нашествие чужих. Были подрядчики из Татарстана, Новосибирска или Красноярска и из Бурятии. Думаю, что они ехали сюда из расчета, что в Службе заказчика есть люди, с которыми можно общаться. Это один из факторов.

— Чумаков вел таблицы по каждому объекту, занимался бумажной работой, готовил отчеты, доклады к совещаниям у губернатора. На объекты выезжали все вместе. Он был в теме по объектам — можно было разговаривать. Он внимательный, никуда не влезал, не вмешивался, все поручения выполнял. Но им командовал Гусляков, и он же тащил всю работу техническую за себя и Чумакова. Гусляков — специалист грамотный и требовательный, мог и проектную документацию посмотреть, и в стройке разбирался хорошо. Чумаков тоже более-менее вникал. Про Имекова такое сказать не могу, не сложилось мнение как о специалисте. Гусляков был тем, кто отвечал за всё. Я вызывал Чумакова — приходил Гусляков. Лишний раз не давал контактировать напрямую, будто бы их прикрывал. Но на совещаниях были все, за исключением Имекова.

— Не знаю. Единственное, что мы с Гусляковым несколько раз говорили, чтобы ни в коем случае не брал деньги с подрядчиков. Он клялся и божился, что у него фирмы в Москве, денег хватает, а в Забайкалье он возвращает себе доброе имя, поэтому ни с кого не берет.

Этот разговор начался потому, что подрядчики из Бурятии и специалисты из Бурятии. Возникли определенные сомнения у меня как у руководителя. Я говорил, что из этих кабинетов уже не раз руководителей в наручниках уводили. Поэтому предостерегал — не вздумайте никаких денег брать. Если бы мне стало известно, что кто-то берет деньги, то человек бы сразу не работал, причем вчерашним числом. Они мое отношение к такому прекрасно видели.

— Мы с Волынцом (руководителем СЕЗ. — Прим. ред.) инициировали внутренний приказ о распределении обязанностей. Связано это с тем, что специалисты имеют узкую направленность. Волынец был дорожником и не очень хорошо разбирался в гражданском строительстве. Чтобы его втемную не использовали при подписании документов, мы договорились, что каждый будет отвечать за свое направление — за дороги, за строительство, а руководитель оставит за собой общее руководство и будет точечно курировать все направления. Если бы приказа не было, то Волынец сидел бы на скамье подсудимых вместе с ними, сам не понимая за что.

— Про Чумакова я не помню. А Гусляков намеревался уволиться в январе 2022-го после подведения итогов за 2021 год. Господин Осипов, как всегда в своем репертуаре, всех отругал, сказал, что вы плохо отработали, хотя по итогам сезона мы смогли наверстать и все объекты были сданы вовремя. После этого Гусляков заявил, что ему такое отношение надоело и он уйдет. Я с ним пытался поговорить, он категорически отказывался оставаться: «За эти деньги не буду тут работать, мне надоело». Хотя дело было даже не в деньгах, а в отношении Осипова. Гусляков отметил, что вытащили то, что было невозможно, а нам даже спасибо за это не сказали. После этого я позвал его выпить и поговорить, вечером мы немного выпили, и я уговаривал его не уходить, так как строителей нормальных в Службе единого заказчика не оставалось. Гусляков говорил, что Имеков и Чумаков останутся, всё вывезут и он им дистанционно поможет. После этого мы искупались в проруби, но Гусляков на мои уговоры так и не поддался. Утром он передумал, так как, с его слов, убедили друзья из Улан-Удэ. Позже мне Петров сказал, что уговорил Гуслякова остаться.

Однажды был конфликт из-за отсутствия Чумакова на работе несколько дней. Гусляков сказал, что его надо увольнять, так как он в очередном запое и ничего не делает. Но решили его закодировать, я договаривался с наркологическим, чтобы ему сделали кодировку. Соответственно, после этого Гусляков успокоился.

— Никто не шел работать. Я сам по старой памяти встречался с людьми, все сказали, что не пойдем в Службу заказчика и в Минстрой по причине кадровой чехарды и отношения первого лица региона к специалистам. Даже я не мог уговорить.

Подрядчики были обескровлены, а крупный строительный бизнес на господряды не шел.

Двое свидетелей по делу о взятках в Службе единого заказчика не явились в суд даже при принудительном приводе. Жители Бурятии Виктор Хандаев и Жамсаран Батуев систематически не являются на допрос в суд. Явившись для принудительного привода на указанные адреса в городе Улан-Удэ, приставы не обнаружили их по месту жительства, телефон был заблокирован, а соседи заявили, что не знают людей с такими именами.

Передала Гуслякову 8 миллионов в пакете. Свидетель по делу о взятках в Службе единого заказчика дала показания. «Гусляков спрашивал, когда я смогу передать деньги. Я сказала, что только после окончания контрактов. Потом он меня попросил, чтобы часть денег я ему все-таки передала. И в итоге я передала ему 8 миллионов. 29 августа 2022 года, по-моему, я его встречала в аэропорту Домодедово в Москве. Отвезла его до дома с семьей. [Деньги передала] около двери его квартиры», — рассказала свидетель.

Осужденный глава СЕЗ указал на взяточничество у экс-зампреда правительства Забайкалья Петрова. Петров неоднократно вызывался в суд для дачи показаний по делу в качестве свидетеля, но на связь с судом он так и не вышел. По результатам оперативно-разыскных мероприятий ФСБ установлено, что Петров находится в зоне СВО, однако конкретное место его нахождения так и неизвестно. В итоге суд решил, что уже приняты все исчерпывающие меры для его явки, и зачитал показания Петрова, данные им во время предварительного следствия.

Силовики не установили причастность экс-зампреда Петрова к взяточникам из СЕЗ. Петров, который мог знать о взятках в региональной Службе единого заказчика, непричастен к деятельности организованной группы взяточников, сообщил начальник антикоррупционного отдела прокуратуры края Семен Писаренко.