Мальформация, эксгумация и неясное ДНК: смерть полицейского у читинского ночного клуба оставила много вопросов

Осенью 2022 года около ночного клуба на улице Селенгинской скончался сотрудник полиции Руслан Нестеренко. Молодой человек отдыхал в заведении и после того, как вышел на крыльцо клуба, получил несколько ударов кулаком по голове и по ногам. Ингодинский районный суд Читы спустя 1,6 года приговорил нападавшего к одному году колонии-поселения, вменив ему причинение смерти по неосторожности. С приговором не согласился ни осужденный, ни родственники потерпевшего, однако апелляционные жалобы Забайкальский краевой суд не удовлетворил. Мы поговорили с матерью погибшего Ларисой Нестеренко о том, что расследование кажется ей не очень справедливым, заключения экспертизы — загадочными, а невнимание суда к деталям — подозрительным.

Далее идет прямая речь Ларисы Нестеренко.

— В суде я заявила ходатайство о назначении дополнительной судебно-медицинской экспертизы. Первая экспертиза, которую провели в ноябре 2022 года в Чите, установила, что сын умер от врожденного заболевания — мальформации (дефект развития. — Прим. ред.) сосудов головного мозга. Но место локализации мальформации экспертами не было установлено, она даже не была обнаружена и описана. Имелся большой объем кровоизлияния — 114 миллилитров в головном мозге.

Я не специалист в медицине, в связи с этим обратилась к медикам и задала вопросы. Они сказали, что когда мозг изымают из тела и препарируют его, то обязательно видят мальформацию. Это сплетение сосудов, и не обнаружить его невозможно, как сказал нейрохирург, профессор Феликс Белозерцев. Он написал заключение с мнением о результатах экспертизы, мы пригласили его в суд, где он давал показания. Но эксперт Журавлев сказал, что ему привезли труп без видимых признаков насильственной смерти, без указания на избиение.

Еще дважды экспертизу проводили в Хабаровске, и там эксперты также решили, что нанесенные удары послужили основанием для повреждения сосудов. Однако местонахождение мальформации тоже не установлено. Я вообще не согласна с тем, что на исследовании оказался мозг моего сына. Назначенная по моему ходатайству экспертиза ДНК не смогла ответить на вопрос, чей биологический материал был представлен на данную экспертизу. Якобы эксперты не могли выделить из тех образцов, что взяты в Чите, ДНК, чтобы сравнить с моей ДНК. Но они почему-то исследовали не весь биологический материал, который им был представлен. Я обращала на это внимание в суде первой и апелляционной инстанции, но во внимание это замечание не принято.

Итого: первая экспертиза в Чите установила, что Руслан умер от заболевания, вторая в Хабаровске пришла к выводу, что удар послужил толчком для разрыва больных сосудов, однако никакого самостоятельного вывода эксперты в Хабаровске сделать не смогли, третью экспертизу делали там же после эксгумации, и итог был такой же.

Сомнения в заболевании у меня есть, потому что Руслан служил в армии срочную службу и по контракту с Министерством обороны РФ, затем служил в полиции. Везде он проходил врачебную комиссию. Врачи давали показания и сказали, что Руслан был здоров и никаких жалоб не имел.

Специалисты говорят, что мальформация может и не проявляться, а выявляется только на томографии с контрастным веществом. При этом томография назначается, если есть какие-то показания. У сына ничего такого не было. Он занимался спортом, играл в футбол, хоккей, баскетбол, бегал. Если бы что-то такое было, то во время занятий спортом у него были бы недомогания, жалобы. А жалоб никогда не слышали не только врачи, но и коллеги, с которыми он работал в полиции, ни друзья по спортзалу, ни я. Думаю, что до 27 лет дожить с таким заболеванием и не знать о нем — это очень маловероятно. Мною были представлены все медицинские документы сына с самого рождения, также были изъяты медицинские документы в Министерстве обороны и МВД.

После того, как мне отказали в очередной раз в назначении и проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы, я отправила все предыдущие заключения в экспертно-правовой центр (ЭПЦ) в Красноярск. Там профессор, заведующий кафедрой судмедэкспертизы письменно в своем заключении указал, что никакой мальформации не было и Руслан умер из-за кровоизлияния вследствие лопнувших от удара сосудов. По моему мнению, как минимум это часть 4 статьи 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть», максимум статья 105 «Убийство».

Суд исследовал это заключение, но вынес приговор по более мягкой статье. Несмотря на то, что все доказательства имеют равную силу, суд ссылается только на первую и вторую экспертизы, а заключение красноярского ЭПЦ посчитал мнением специалиста, несмотря на его титул.

— Почему эксперту сразу не сказали про избиение? Разве следователь не ставил перед экспертом вопрос о связи нанесенных ударов с гибелью?

— В заключении экспертизы от 7 ноября 2022 года эксперт пишет: «Обстоятельства дела. Поступило сообщение: по такому-то адресу на крыльце клуба обнаружен труп Нестеренко». Ему задавали вопросы про наличие телесных повреждений, причину смерти и давность ее наступления, содержание алкоголя и наркотиков в крови.

— К моменту назначения экспертизы было известно, что Руслана били?

— Конечно. Уже 2 октября была изъята видеозапись, в этот же день назначили экспертизу. Более того, запись уже была в свободном доступе в сети Интернет. Но почему следователь не заинтересовался, могли ли удары послужить причиной гибели — я не знаю.

За допущенные во время предварительного следствия нарушения сотрудники следственного отдела по Ингодинскому району были привлечены к строгой дисциплинарной ответственности. По моей информации, это следователь и руководитель отдела.

Вообще, 3 октября следователь проводил осмотр тела с экспертом Журавлевым, но они не описывали место удара. В апреле 2023 года состоялась эксгумация, и только тогда были найдены места удара и кровоизлияния. Но из-за того, что времени прошло много, невозможно было определить влияние ударов. Я не понимаю, почему так отнеслись к погибшему человеку?

Также в заключении эксперта Журавлева нет упоминания о том, что во время проведения экспертизы он делал фото. Там говорилось, что мозг исследовался одним из способов, а через четыре месяца после допроса Журавлева в деле появились снимки, на которых показан другой способ исследования мозга. Откуда взялись эти фотографии и почему их изначально не было в заключении — большая загадка.

***

Забайкальский краевой суд 5 июня оставил без изменения приговор Ингодинского районного суда. Впереди еще обжалование в вышестоящих судах.

«Чита.Ру» не удалось получить комментарий в СУ СКР на момент публикации. Источник в правоохранительных органах на условиях анонимности сказал, что следователь в первую очередь опирается на мнение экспертов:

— Несмотря на очевидность совершения преступления, все нюансы устанавливает специалист — в данном случае судмедэксперт. Исходя из его заключения следователь делает вывод и квалифицирует деяние. Доказательства уже затем рассматривают прокуратура и суд. В случае если есть сомнения, то расследование продолжается. С человеческой стороны мать можно понять — она потеряла сына. Но объективно так — есть заключение, на основе которого вынесен приговор, который можно обжаловать.