Дмитрий Кочергин: Угрозы народного бунта у нас не было

Руководитель администрации губернатора Забайкальского края Дмитрий Кочергин и министр финансов региона Марина Кириллова пришли в редакцию ИА «Чита.Ру» вместе. Чтобы не сбивать никого с толку, мы поделили разговор с ними на две части, первую из которых сегодня и публикуем. Дмитрий Кочергин во время разговора постоянно смотрел на часы, однако пробыл дольше, чем планировалось, и ответил на всё, о чём спрашивали.

- Какова официальная позиция властей по поводу бастующих дальнобойщиков?

- Официальная позиция такова: есть всероссийская акция, которую объявили дальнобойщики. На самом деле в ней участвуют не все организации, крупные перевозчики ездят. Мы с людьми разговариваем, убеждаем, что надо, наверное, проявить сознательность и попытаться найти общий язык. Туда выезжал депутат Государственной думы Николай Говорин, разговаривал с водителями. Договорились о том, что он поможет им составить обращения в Госдуму.

Понятно, что «Платон» - тема федеральная, но, тем не менее, я считаю, что такие меры не совсем действенные. Плюс мы сейчас наблюдаем, что там не всё так просто, там есть и угрозы некоторым водителям. Вы, наверное, слышали, что там и окно разбили, и в Забайкальске разные, довольно сомнительные ребята ходят, спрашивают: «Почему вы не бастуете?». То есть уже принуждают к этой истории.

Мы считаем, что это больше дестабилизирующая акция. Сознательные люди понимают, к чему это может привести, потому что они теряют заработки, в магазинах у сетей могут возникать проблемы. Плюс это такая небезопасная вещь, поэтому меры безопасности там, где машины стоят, обеспечены. Надеюсь, что мы попытаемся это напряжение снять.

- Есть ли понимание со строителями, которым край должен за социальные объекты?

Мы сумели долги перед предпринимателями снизить больше, чем на треть. Мы же понимаем, что там кластерами начинаются проблемы: не платим строителям – они не платят рабочим, сокращают их и так далее. У нас есть план сокращения кредиторской задолженности. Будем надеяться, что всё у нас в этом формате получится.

- Есть какие-то дедлайны?

- Дедлайны есть всегда. Есть дедлайн, который умер ещё четыре года назад. Долг – уже в любом случае просроченное обязательство, с ним нужно что-то делать. Мы смотрим, где наиболее тяжёлая ситуация, и минфин эти темы снимает.

Есть кредиторская задолженность, и мы её постепенно гасим. Мы очень хорошими темпами снижаем кредиторскую задолженность по всем направлениям, в том числе, и по строителям.

- Минэкономразвития России давало прогноз, что у нас наметилось снижение инвестиционного роста. Какая стратегия действий у власти в этом плане?

- Объёмы инвестиций – это натуральные величины. Понятно, что если на каких-то территориях мы сейчас строим стадионы к Чемпионату мира (по футболу – Ю.С.), то в натуральном объёме денег там будет больше. Что касается, например, Быстринского ГОКа, то у них в этом объёме должно быть больше инвестиций. Плюс у нас реализуется ещё несколько проектов в горнорудной отрасли, которые будут находиться на стадии завершения, плюс рудник №6 в Краснокаменске, плюс программа, связанная с сельским хозяйством, плюс сетевые программы. То есть объёмы инвестиций, скорее всего, у нас в 2017 году-то ниже не будут. Скорее всего, они будут даже больше. Поэтому говорить, что объёмы инвестиций падают, нельзя. То, что там падает в натуральном выражении, значит, что, вполне возможно, есть крупные инвестиционные проекты в других территориях.

Теперь что касается комплексного плана [развития региона]. Мы не говорим, что он у нас полностью завязан на инфраструктурном взаимодействии с Китаем. Мы говорим о том, что у нас есть рядом китайский рынок, который очень недооценён не только региональной, но и федеральной властью.

Мы с делегацией в декабре прошлого года были в Маньчжурии. В рамках Китая это не очень сильно экономически развитый регион. Они только рапса готовы покупать миллион тонн в год. А мы, по-моему, всего по стране производим 800 тысяч тонн. Это на самом деле огромные возможности: миллион тонн овса, миллион тонн пшеницы.

Мы приехали в Маньчжурию вечером, и такое чувство было, что там вообще никто не живёт. Китайцы говорят о том, что у них в Хулунбуир приезжают 17 миллионов туристов, 7 миллионов из них приезжает с иностранными паспортами. К нам на территорию они готовы привозить примерно 2,5 миллиона туристов в год – это тот максимум, на который мы можем выйти. Говорят, что в этом году китайцы вывезут за границу 600 миллиардов долларов.

Но мы говорим о том, что, помимо Китая, у нас есть наши объекты. У нас очень хорошие перспективы в горнорудной промышленности. В Забайкалье есть проблемы с энергообеспечением строительства ряда новых объектов, но у нас не такая плохая инфраструктура. Там у нас тоже есть перспективы, где мы должны работать.

Наш план инвестиционного развития мы строим на трёх составляющих: сельском хозяйстве, потому что оно сразу даёт кластер, позволяет поставлять продукцию на внутренний рынок, обеспечивать сбор земельного налога. Ну и горнорудка: это наша региональная история. В 2016 году в Забайкальском крае добыто около 13 тонн золота, а вообще должны давать по нормальному около 25-30 тонн в год. Это не фантастичные, а наши нормальные перспективы. То же самое по углю. Мы очень надеемся на ТОСЭР и на шестой рудник в Краснокаменске. Надеемся, что «Норникель» в этом году запустит Быстринский ГОК. Поэтому нет ориентировки только на Китай.

Идея туристической зоны следующая: создаётся переход. Если мы со всеми согласуем безвизовую зону, то они на 2, например, дня, заезжают, а там развитая инфраструктура: рестораны, музеи – идей разных очень много. Китайцы почему не оставляют деньги? Потому что на самом деле покупать нечего. Вы в Краснокаменске были? Я был. Китайцы скупают там нашу «Даурскую» колбасу, я лично наблюдал, они по 10-15 батонов набирают.

Если будет развита инфраструктура, и будет что продавать, китайцы будут покупать.

У нас очень серьёзные перспективы по Чите. Здесь был Мао Цзедун, для китайцев это очень серьёзный стимул посетить наш город. Поэтому красный туризм здесь можно развивать, это вопрос времени.

- Какого?

- Мы очень надеемся, что в перспективе 3-4 лет мы начальный этап по туризму должны сдвинуть.

- Есть мнение, что китайские инвесторы в Забайкалье боятся заходить, потому что здесь очень часто за последнее время менялась власть.

- Этого я не знаю. Быть может, это на уровне слухов.

- Пример Маньчжурии будет использоваться в развитии Забайкальска?

- У нас свой путь. У России всегда был свой путь. Зачем нам в чистом виде делать из Забайкальска Маньчжурию?

- Сколько мероприятий вошло в план социально-экономического развития края?

- В первом варианте 195, стало 167. Туда вошли предложения, которые мы собирали у себя на сайте, в экспертном сообществе, в муниципалитетах.

- Сложно в Москве этот план защищать?

- Люди у нас везде одинаковые. Я считаю, что у нас хорошее взаимодействие с федералами. На уровне минэконома нас похвалили за качество проведённой работы. Конечно, где-то мы спорим, но взаимодействие очень конструктивное.

- Наталья Жданова обращалась в Москву с просьбой увеличить финансирование переданных полномочий, в том числе по тушению пожаров, в 2 раза, до миллиарда рублей с лишним. Есть в этом вопросе какие-нибудь подвижки? Дадут региону средства? Потому что, если объективно смотреть, уже выделенных денег мало.

- Денег всегда мало. Нужно научиться жить в условиях не совсем полного финансирования. Появляются новые возможности. Любая нормальная компания проверяется кризисом. Когда в компании всё хорошо и много денег, бонусы, всё растёт – все счастливы. А когда всё непросто, начинают мобилизоваться внутренние источники, и это очень неплохо. Мы как раз сейчас мобилизуем все имеющиеся источники.

У нас есть резервы. Смотрим: где-то у нас действительно есть перегибы, которые нужно убирать, к которым нужно подходить разумно. Второе – нужно научиться самим зарабатывать. Надо с себя начинать. Не надо говорить, что другие сделали, надо смотреть, что ты сделал. И к этому надо приходить. Мы сами на месте должны создавать какие-то продукты, а не ходить с протянутой рукой и говорить: «Дайте, дайте».

К государственному бюджету тоже должно быть бережливое отношение. Сейчас именно такая позиция минфина. Мы сами должны и зарабатывать, и экономить. Нужно разумно к деньгам подходить.

- Как-то изменилась ситуация в экономике за время вашей работы в правительстве края?

- Правительство региона в новом составе работает чуть больше года. Мы заходили с чудовищными долгами, 11-12 миллиардов – сколько у нас там было? Была преддефолтная ситуация, была просрочка по социальным обязательствам. А в этом году минфин нашёл 1,1 миллиарда рублей, и мы полностью закрыли кредиторскую задолженность по прошлому году. Для нас это огромные деньги.

То же самое со строителями, которым более благополучные субъекты не платят. В таком темпе кредиторскую задолженность мало кто снижает. Это результат командной работы, несмотря на все трудности. Да, по итогам года будет непросто, но, я думаю, по итогам года мы более или менее ситуацию выправим. У нас закончилась эта бездумная история с безлимитными заключениями договоров и соглашений, когда мы строим садик, а денег нет. По адскому кругу запустили людей, и всё. А главы потом под штрафами и уголовными делами. Эту практику мы полностью прекратили. Есть у нас соглашение по частно-государственному партнёрству – мы точно знаем источник его финансирования.

Я много говорил про образ будущего. Мы ведь не заставляем писать о хорошем никого. Просто мы все – каждый на своём рабочем месте – формирует образ будущего. Вы же хотите, чтобы у вас было больше читателей? Но если население Читы будет сокращаться, их автоматически будет меньше. Сокращается численность населения в регионе – меньше людей в магазины ходит. То есть мы все так или иначе этот образ будущего формируем.

- Но для того чтобы его сформировать, нужно ту же Читу увидеть в реальном свете. Увидеть и понять, что нужно сделать, чтобы люди отсюда не уезжали.

- Я ж не говорю, что вы должны писать «Чита – самый лучший город на Земле». Я много где был, знаю, что есть города чище, благоустроенней. И обязательно нужно что-то делать с нашими площадями, например. Я говорю про то, что каждый из нас на своём рабочем месте должен делать что-то позитивное, а не уходить в критику.

- В конце марта в Чите проводили митинг против коррупции. Что вы думаете по этому поводу?

- Президент России сказал, что борьба с коррупцией носит в России системный характер, и органы государственной власти уделяют данной проблеме большое внимание. Но неправильно, когда эта работа используется для реализации политических целей, тем более, когда вовлекается молодёжь, и особенно несовершеннолетние.

- Долгое время наш регион презентовался как регион в повышенными протестными настроениями. Сейчас действия правительства нивелировали угрозу народного бунта? Была ли она?

- Угрозы народного бунта у нас не было. Есть критика, а есть угроза. Это разные вещи. Бунт и протест – тоже разные. Есть ситуации, когда с людьми мало общались, та же тема с критериями нуждаемости, когда я выходил к людям.

У нас же зачастую как: подхватывается тема, которая глубоко не анализируется, и какие-то люди начинают выдавать белое за чёрное. Начинаешь общаться – в принципе, люди понимают.

Ситуация очень сильно была напряжена, когда были забастовки в школах и невыплаты заработных плат. Сейчас краевой минфин решает вопрос с разблокированием счетов, и мы надеемся в ближайшем будущем окончательно решить данную проблему.

- Не страшно вам было выходить к протестующим?

- А чего страшного-то? Люди наши, забайкальцы.

- Готовились вы как-то?

- Нет. Мы и сегодня, честно говоря, не готовились. Я считаю, что в принципе надо общаться. Есть люди, которые реально хотят разобраться. Чего тут страшного? Я тут многих знаю, всю жизнь здесь живу.

- Вы видите рейтинг у Ждановой? Поменялся ли он за последний год?

- По данным, которые были опубликованы, можно долго спорить по методике. Я с ней в принципе несогласен. Считаю, что те цифры, которые мы получили на выборах, у губернатора стабильны.

Понимаете, у нас же были проблемы переходящие, допустим, тарифы ТГК. Что это, Жданова делала? Мы это получаем в июле, в сентябре это начинает выходить в публичность. Понятно, что всё обрушивается на губернатора. Естественно, народ начинает обращать внимание на новое правительство. Понятно, что какая-то корреляция происходит. Начинаем разбираться. У нас нет данных о том, что рейтинг доверия губернатора кардинально изменился после выборов.

Рейтинги всегда плавающие. Это нормальные вещи.

- Что вы думаете по поводу слухов, что Жданова всё бросит и уедет в Москву?

- Это ерунда полная. Я про себя иногда читаю такие вещи… На самом деле я много читаю: всё наше и очень много федерального, разные интернет-издания. Иногда диву даёшься. Мне некоторые рекомендовали в суд обратиться, но я думаю, что это неправильно.

- Удалось решить вопрос с тарифами? Или мы на какое-то время купировали проблему?

- С тарифами вопрос в процессе решения. У нас тариф на тепло для населения самый маленький в Сибири, это все знают. За счёт этого тариф для юридических лиц очень большой, а везде по Сибири тарифы для юрлиц и физлиц одинаковые.

- В ближайшие годы будем уходить от перекрёстного субсидирования?

- Этот вопрос очень сложный, потому что сейчас мы не можем ухудшать положение наших граждан. Мы должны сделать всё, чтобы население у нас не страдало. Поэтому сейчас это одна из основных проблем, с которыми правительство борется.

- То есть конкретного ответа прямо сейчас нет?

- Понимаете, по Сибири у нас одних такая проблема возникла, по России таких всего три или четыре субъекта.

- Кто, на ваш взгляд, является экспертами по тарифам в регионе?

- Старостин в Общественной палате. Но для того, чтобы разговор был, надо и наших [представителей позвать]: минтер, Кулакова (Александр Кулаков – экс-гендиректор ТГК-14, первый заместитель председателя правительства Забайкальского края), быть может, ТГК-14. Нельзя однобоко на всё смотреть.

- Вы сказали, с людьми нужно разговаривать. А легко говорить с такими людьми, как братья Лихановы, например?

- Да с любыми людьми надо разговаривать. Один из них был у меня на приёме. Я вам скажу, вообще с людьми работать непросто. Это, наверное, одна из энергетически непростых работ, но разговаривать можно с любым человеком.

- А как-нибудь вообще контролировалась история с Лихановым? Как такое допустили?

- Что допустили?

- Историю с Лихановым.

- Было обращение. До этого тоже обращались. Полиция отреагировала, пошли в суд. Суд назначил принудительное лечение.

- Это мы знаем. То есть она никак не контролировалась?

- То, что мы специально устроили проект вокруг Лиханова? Могу вам сказать, что точно нет, потому что это совершенно бессмысленная история. Зачем?

- В результате получилось, что мужчина, который с лозунгами на крыльце Чайковского,8, стоял, вдруг после обращения из администрации и времени в психиатрической клинике превратился едва ли не в жертву режима.

- Я так не считаю.

- Не считаете, что эту ситуацию можно было бы не допустить?

- Любую ситуацию можно не допустить. Самый лучший способ победить в войне – в неё не ввязываться. Я не считаю, что здесь получилось что-то неправильно.

- Что будет дальше происходить с главой Оловянной Александром Кочергой

- Мы в Верховный суд подали. Считаем, что те основания, которые мы предъявляли – и нас поддержала краевая прокуратура – достаточны. А как порядок наводить? Смотрите, не выполняются решения суда.

Забайкальский краевой суд принял такое решение (восстановить Кочергу в должности – Ю.С.). Но наше право – обратиться в Верховный суд.

- Это было спонтанное или продуманное решение?

- Мы над этим очень долго работали, изучали практику. У нас в Забайкальском крае такой практики отрешений от должности не было, по стране таких случаев немного. Там, где происходят срывы, например, по аварийному жилью, что делать-то дальше? Надо наводить порядок в работе с муниципалами, в том числе используя такие экстренные меры, как отрешение, если иное не работает.

- Работать с людьми.

- А если глава уклоняется от решения вопроса, что делать? Если срывается программа расселения из ветхого жилья, например, то основная ответственность на губернаторе, хотя заказчиками выступают и органы местного самоуправления. Кроме того, как в случае с Кочергой, мы имеем дело с фактом неисполнения решения судов. Какая должна быть наша реакция? Принимать меры, а реакция у нас в данном случае только одна -отрешение.

- А если в районах не очень много потенциальных глав?

- Проблема с руководителями органов местного самоуправления большая, если человек не тянет, то пускай он лучше не тянет. Причём это касается не только руководителей органов местного самоуправления, но и органов исполнительной власти, замов губернатора, например.

- Он не тянет, имея деньги на исполнение полномочий, или у него просто денег не было?

- Везде по-разному, нельзя ко всем одинаково подходить. Есть главы, у которых есть решения судов, и они их исполняют, несмотря ни на что. Есть вещи, которые можно сделать без денег. Полигоны твёрдых отходов больших денег не требуют, там просто нужны организационные формы какие-то.

Есть моменты, когда нужно защищать глав, и мы это делаем. Вообще мы считаем, что это наша общая команда. Боремся с минфином в том, чтобы муниципалам где-то немного добавлять на их текущую деятельность. Это нормальная совершенно работа, но она бывает разная: где-то так, а где-то вот так.

- Вы не опасаетесь, что главы, видя прецедент Кочерги, не справляясь с каким-то объёмом работы, будут подавать в отставку? Может, глава Красночикойского района Куприянов поэтому ушёл…

- Куприянов не поэтому ушёл. Я не хочу по нему комментировать.

Я не опасаюсь, будем работать и искать тех, кто будет справляться. Таких людей мало, но они есть. Как показывает опыт, в сельских поселениях тяжело, но там и часть полномочий в районы забрали. Но в муниципальных районах людей найти можно.

- Планируется ли ещё кто-либо из глав на отставку?

- Пока у нас готовых решений нет.

- Но кто-то рассматривается?

- Пока такого нет.

- Как вы оцениваете работу Тарасова в управлении внутренней политики?

- О как. Он талантливый человек и человек с государственным мышлением. Я считаю, что с его приходом работа управления стала лучше. Сейчас задач стало побольше.

- Поведение сотрудников управления внутренней политики в социальных сетях как-то контролируется?

- С 1 апреля мы будем отчитываться о том, как ведут себя чиновники в социальных сетях. Если какие-то факты есть – давайте, можем их рассмотреть. Я просто не сижу в социальных сетях, я не знаю.

- Какие проблемы повлияли на замедление темпов расселения из ветхого и аварийного жилья?

- Есть разные проблемы. Где-то подрядчика выбрали неправильно, где-то неправильно сделана документация, где-то дома разморозили и трубы неправильно поставили, где-то подрядчики исчезли, где-то на кладбище дома посадили, с землёй возились. Это в Оловянной.

Вообще, отдать решение на уровень муниципалитетов было очень рискованным, потому что контролировать эту ситуацию стало гораздо сложнее - рычагов меньше. Сейчас у нас вариантов других нет – до 1 сентября срок поставлен президентом. Минтер над этим работает.

- Точно справитесь?

- Будем стараться.

- Если не удастся завершить к 1 сентября, какие санкции для региона будут?

- Безусловно, будут негативные последствия. Я не хочу говорить, если вдруг. Будем надеяться, что мы всё выполним срок. Работа идёт большая.

- Как вы оцениваете довольно агрессивные высказывания представителей «Гринписа» о пожарах в Забайкалье?

- Я ко всем общественным организациям стараюсь относиться с уважением, у них просто работа своя: увидят чего-то и начинают паниковать, потому что боятся, что наши забайкальские леса сгорят. Сейчас данные по термоточкам можно посмотреть, они не закрытые, сравнить с данными МЧС.

- Они разнятся.

- Они могут разниться, потому что данные снимают по-разному. Термоточки со спутника – это тоже не до конца точные вещи. Дай бог нам пройти ветреную апрельскую погоду и не допустить серьёзных пожаров.

- В какие сроки планируете свести к минимуму очередь нуждающихся в жилье детей-сирот, которых сейчас 5,7 тысячи человек?

- Это, наверное, самая больная проблема. Там всё упирается и в финансирование, и в то, что по обозначенной цене зачастую мы не можем купить жильё в городе. Задача была поставлена совсем закрыть очередь к 2019 году. Будем стараться.