Резко континентальная осень Натальи Ждановой

Третья в текущем десятилетии отставка губернатора Забайкальского края, по словам некоторых политиков, должна бы принести жителям региона новые надежды. Но уход Натальи Ждановой не только не решает никаких проблем, но и консервирует выбранную Кремлём в 2012 году тактику почти демонстративного отказа от сколь бы то ни было длинного планирования в регионах. Новая отставка добавляет не надежд, а уверенности в том, что у федерального центра нет никакой стратегии – ни в Забайкальском крае, ни в других регионах.

Первый губернатор Забайкальского края Равиль Гениатулин руководил регионом 17 лет. В 1996 году его сначала назначил на должность президент Борис Ельцин, после чего он трижды выигрывал выборы, а в 2008 году был назначен на должность первого губернатора Забайкальского края, составленного из Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа.

В первом правительстве Забайкальского края (до объединения в Читинской области была просто региональная администрация) многим было очевидно, что губернатору нужно готовить преемника. С 2008 года до момента отставки Гениатулина назывались разные фамилии из так называемого молодого правительства региона – руководителя администрации губернатора Геннадия Чупина, курировавшего инфраструктуру, инвестиции и ЖКХ Александра Холмогорова, зама по промышленности и природным ресурсам Евгения Вишнякова, реже – вице-премьера Алексея Кошелева, который работал с финансово-экономическим блоком.

Во второй половине 2012 года чиновникам на Чайковского, 8 было тревожно: складывалось ощущение, что Гениатулин то ли рассчитывает на очередной губернаторский срок, то ли как-то неуверенно работает с согласованием кандидатуры преемника в федеральных кабинетах. Константин Ильковский, занимавший тогда пост депутаты Госдумы в составе фракции «Справедливой России», был или более расторопен, или более настойчив, а, может, в его руках находились какие-то отсутствовавшие у Гениатулина рычаги.

Назначением Ильковского Кремль пошёл на откровенную авантюру, в которой не было ни нормальной подоплёки, ни перспективы, ни, кажется, даже здравого смысла. Ильковский был чужим человеком для региона и совершенно не был знаком с местными реалиями – это было и очевидно из его биографии и сквозило в интервью, которые он давал в течение предшествовавшего назначению года.

Позже Ильковский много раз скажет о том, что для погружения в региональную специфику ему потребовалось 2 года – всего на год меньше того срока, который ему дала досидеть на должности администрация президента. Выходец из энергетики действовал в регионе и жёстко, и бессмысленно, и довольно бестолково. Порой казалось, что сменщик Гениатулина воспринимает субъект федерации как коммерческую структуру и с этой точки зрения вполне вероятно последовательно добивался каких-то неведомых нам коммерческих же целей. Не исключено, что он их и добился.

Многие методы его работы шокировали довольно консервативных местных политиков, бизнесменов и простых избирателей. Ильковский проводил масштабные международные форумы, запускал в синее забайкальское небо лучшие пилотажные группы мира, крупными мазками рисовал невероятное забайкальское будущее, брал у строителей в долг иногда разом по 600 миллионов и порой назначал на ключевые должности откровенных проходимцев или жутких дилетантов.

Ильковский провалил кадровую работу, и многие из тех, кто яростно критиковал Гениатулина и ждал от нового руководителя региона свежих и эффективных решений, быстро почувствовали ностальгию по консервативному прошлому. Назначения и отставки не только не были ничем обоснованы, но и никак не объяснялись. Ильковский сразу разогнал всех сильных заместителей Гениатулина, но сохранил на посту руководителя администрации губернатора откровенно слабого в этой должности Геннадия Чупина, свалив на него зачем-то работу по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций. Администрация губернатора при Ильковском вообще была обескровлена, а центр принятия решений сместился в сторону первого вице-премьера Алексея Шеметова и руководителя представительства региона в Москве Фёдора Луковцева – единственных заместителей, которых Ильковский привёз с собой.

Это противоречило самой структуре органов исполнительной власти и ожидаемо сказалось на устойчивости всей бюрократической системы. Следом за кадровой работой на региональном уровне оказались выхолощены вертикальные связи с муниципалитетами, лишена начинки и без того не очень ей насыщенная работа с общественниками, чехарда в ключевых министерствах и департаментах вылилась не только в развал целых направлений, но и в откровенную уголовщину. Оценить последствия кадровых ошибок Ильковского очень сложно, однако очевидно, что построенная во времена Гениатулина неповоротливая, но в целом работоспособная система органов государственной власти за 3 года была частично демонтирована без дальнейшего плана действий.

По каким причинам Ильковского снимали в начале 2016 года – никому до сих пор не известно. Официальные причины не хочется повторять – они явно притянуты за уши. Отставка казалась случайностью, и складывалось впечатление, что Кремль опять не знает, что и для чего именно нужно делать. В итоге через полдня после неожиданного заявления об увольнении на должность врио губернатора была поставлена Наталья Жданова.

Спикер регионального заксобрания казалась ещё более странным губернатором, чем Ильковский. Само её появление в элите региональной власти до сих пор вызывает большие вопросы, и то, как именно она появилась в заксобрании осенью 2013 года, безусловно, наложило отпечаток на то, как её воспринимали во властных кругах.

Жданова была спикером самого слабого на тот момент регионального парламента, которое молча принимало все инициативы правительства Ильковского, включая совершенно не просчитанные авантюры. Именно при Ждановой заксобрание начало принимать законопроекты исполнительной власти сразу в трёх чтениях чуть ли не в день их внесения в парламент. И именно Жданова после сноса Ильковского бросилась в лобовую атаку на всё, что делал в регионе её предшественник под молчаливое одобрение парламента.

Если Ильковского в 2013 году воспринимали примерно как ветер перемен, который снесёт с насиженных постаментов старые памятники и покажет за горизонтом невероятные дали, Жданову принимали настороженно, ожидая более взвешенной политики и возвращения к опыту работы старой властной элиты. В чём-то она оправдала ожидания: с её приходом в регионе прекратились безумные траты, стал более консервативным и менее дефицитным краевой бюджет, были ликвидированы долги по зарплате. Жданова, наконец, убрала Чупина и взяла на должность руководителя администрации губернатора молодого и энергичного Дмитрия Кочергина, который до назначения работал в золотодобывающей компании «Мангазея», считался человеком руководителя регионального отделения «Единой России» Степана Жирякова и самым опытным в регионе политтехнологом с широким и успешным опытом избирательных кампаний. Он вернул власть в администрацию, а на должность его первого заместителя Жданова поставила опытного аппаратчика Сергея Трофимова, который строил систему органов власти во второй половине 90-х и в нулевых.

Казалось, что у правительства появилась почва под ногами, но уже на выборах в сентябре 2016 года стало очевидно, что власть потеряла главное – доверие людей. Если в 2013 году за Ильковского голосовало больше 70% активных избирателей, в 2016 году Жданова с трудом победила в первом туре, перепрыгнув порог в 50% только глубокой ночью. Фактически результат Ждановой сделали ответственные в смысле выборов жители Агинского округа. В Чите она не набрала 50% ни в одном из административных районов – это был нонсенс, на который власти так до самого конца и не обратили пристального внимания. Единственный соперник Ждановой, коммунист Николай Мерзликин, во время избирательной кампании не делал ничего, но набрал почти 30% голосов – люди начали голосовать против президентских назначенцев.

После выборов казалось, что Жданова оказалась в ловушке своих предвыборных обещаний. Складывалось впечатление, что она сама поверила в эффективность призрачной и очень рамочной программы социально-экономического развития Забайкальского края, которая на деле была собранием сочинений забайкальских экономистов всех времён и так и не получила серьёзного федерального финансирования. Жданова кроме стабилизации обстановки в бюджетной системе много говорила о крупных проектах в горнорудной отрасли, как будто забывая о том, что начинались они задолго до её появления на посту губернатора и продолжатся вне зависимости от того, кто будет руководить правительством Забайкальского края после неё. Быстро выяснилось, что наспех сформированное в 2016 году правительство региона неэффективно, отгорожено от населения стеной непонимания и откровенной враждебности, а попасть к губернатору неделями не могут даже её заместители. Казалось, что после выборов губернатор начнёт корректировать структуру, перейдёт к какой-то кадровой конкретике, но она как будто захлебнулась водой из своих немногочисленных интервью, в которых, как мантру, повторяла тезис о том, что всё хорошо.

В работе Ждановой не чувствовалось глубины, уверенности и всё той же перспективы. Казалось, что горизонт планирования не ограничен, а отсутствует. За 2 года работы Жданова не решилась ни на одно серьёзное кадровое решение, ни разу не добавила в уже привычную модель поведения жёсткости, хотя редкую публичную риторику она первой среди забайкальских губернаторов разбавила откровенной грубостью. Груба была не только Жданова – на официальных мероприятиях хамили её заместители, и с каждым месяцем всё усиливалось ощущение, что правительство региона теряет связь с реальностью.

В 2018 году Жданова и её правительство вместе с регионом пережили наводнение и, казалось, после того, как закончатся дожди, губернатор перестанет миндальничать. Но ничего не произошло – глава региона ограничилась окриками в СМИ. В сентябре команда губернатора провалила выборы в заксобрание. Выяснилось, что за 2 года, прошедших с момента избрания Ждановой, отношение избирателей к власти, которую она представляет, скатилось до 30% поддержки. Конечно, на результатах «Единой России» сказалась федеральная повестка, быть может, она даже определила те проценты, которая власть набрала в регионе, особенно в той же непримиримой Чите, но необходимость что-то менять буквально висела воздухе. И опять ничего не изменилось - архитекторы поражения сохранили должности, кто-то вообще пошёл на повышение, городская администрация продолжила работать в прежнем режиме и составе, третий созыв заксобрания сделали ещё более беззубым и бессмысленным.

Жданова как будто ворожила на собственную отставку – разве что не добивалась её. Быть может, причина в том, что работа губернатора оказалась ей не по плечу. Не исключено, что в её характере не хватило необходимой на этой должности решительности. Вероятно, рядом не оказалось людей, имеющих реальные рычаги влияния на главу региона. Но какими бы ни были настоящие причины произошедшего, совершенно очевидно, что федеральный центр пустил ситуацию на самотёк, а сама отставка была проведена для отставника, да и для всего региона так же унизительно, как это происходило с Гениатулиным, которого просто выкинули из политической системы, и с Ильковским, которого уволили непонятно за что и без объяснения причин.

У федерального центра нет никакой скамейки запасных, а у Ждановой нет никакого преемника. Любой её сменщик, как и она сама, и Константин Ильковский, будет вынужден с нуля разбираться с происходящим в регионе. Будет это технократ или случайный знакомый какого-нибудь близкого президенту или премьеру человека, молодой депутат или старый опытный чиновник, заместитель федерального министра или человек какой-нибудь госкорпорации, он обречён на многие месяцы погружения в региональные реалии. Почти очевидно он разломает ту структуру, которую пыталась строить, но так и не построила Жданова. Вновь лишатся работы десятки топовых чиновников, а бюрократическая машина ещё многие месяцы будет приходить в себя после очередной кадровой революции. Появятся новые стратегии, которые будут разрабатываться исключительно под предвыборные обещания, и не будут иметь никакого отношения к настоящему развитию. Результатом всего этого почти очевидно будет ещё большее разочарование властью.

Безусловно, у того, кого нам объявят сегодня или завтра, есть шансы вернуть в регион не стабильность даже, а – надежду. Для этого не нужно входить в состав Дальневосточного федерального округа или привлекать триллионы рублей федеральных денег – всё это, как показывает практика, почти никогда не сказывается на жизни обычных людей. Кажется, что новому врио губернатора нужно научиться смотреть немного дальше того срока, который ему отвели нежелающие разбираться с проблемами региона чиновники администрации президента. Одновременно нужно опустить подбородок и посмотреть на то, что происходит в регионе, кто тут живёт и что всем этим людям нужно – начать слышать, слушать и пропускать всё это через себя.

Но, как показывают последние 10 лет, всё это в современной России просто невозможно.