«Забайкалье Петра Великого»: Петровская матрица для Забайкалья

Напомню, что matrix в переводе с латыни означает «первопричину». В данном случае речь пойдёт о той основе, на которой строилась в нашем крае государственная политика. До Петра I Забайкалье хотя и было уже присоединено к России, но было ещё необжитой территорией, которую, как и Приамурье, можно было в любой момент потерять. И вели себя здесь казаки, как на территории, из которой необходимо лишь черпать ресурсы, прежде всего, меха — эту главную валюту государства Российского, не имевшего ни серебряных, ни золотых своих рудников. Воеводы вообще считали себя почти никому неподвластными правителями.

Это увидел боярин Фёдор Алексеевич Головин (1650–1706) — вельможа, как тогда говорили, «многомудрый». Именно он возглавлял посольство, которое в непростых условиях подписало в 1689 году Нерчинский мирный договор с Китаем, на много лет утвердивший мир в отношениях соседей. Став одним из ближайших сподвижников и умных наставников (он был на 22 года старше царя) Петра I, Фёдор Алексеевич, вероятно, и был человеком, который помог сформировать основы политики и на восточной окраине страны.

Как уже отмечалось, в «Хрестоматии по истории Читинской области» 1972 года упоминался лишь один императорский указ. Да, очень важный, но только один.

О другом документе, с которым писатель Георгий Граубин познакомился, вероятно, в дореволюционном издании книги историка Владимира Андриевича, которую в советский период можно было увидеть только в фонде редкой книги, доступном не каждому смертному. И в книге «Серебряный капкан» появилась целая глава «Тридцать пунктов истории».

«Когда в Нерчинск на смену лихоимцу Савелову ехал Самойла Николаев, ему был выдан наказ из 31 пункта, — впервые для многих сообщал Георгий Рудольфович. — Несмотря на то, что Пётр I готовился к походу на Азов, он тщательно проработал его для нерчинского воеводы, для всех будущих воевод. Ведь Нерчинское воеводство было особым — самым большим на востоке. Тут быстро развивалась торговля с Китаем, были ясачные иноземцы, потому круг обязанностей по гражданскому и военному управлению у его воевод был больше.

6 февраля 1696 года был подписан указ о походе на Азов. А 18-го указ на воеводство Самойлы Николаева. Значит, Пётр I подписывал его, уже двигаясь к югу.

Инструкция — малоинтересный вид кабинетного творчества. Но инструкция-наказ нерчинскому воеводе «Наказные статьи Даурским нерчинским воеводам» показалась мне примечательной».

Писатель не стал переписывать их целиком, но на отдельных пунктах остановился. Особенно Георгия Рудольфовича поразил в самом начале расписанный порядок передачи дел от одного воеводы другому.

«Принимать дела, — пересказывал суть своими словами писатель, — надо было не так, как делают иногда сейчас: ты написал акт, а я в нём расписался. Гласность была полная. В съезжую избу Нерчинска надо было пригласить детей боярских, казаков, пушкарей и затинщиков (оружейников) и, конечно же, всяких жилецких людей, и объявить о своём назначении и опросить претензии на прежнего воеводу… После объявления о своём назначении воеводе следовало объехать все остроги (Аргунский, Еравнинский и другие), осмотреть оружие, соболиную казну, хлебные припасы. Всё как следует описать и впредь беречь, как своё».

Много и других интересных и поучительных и для современных управленцев пунктов было в том «Наказе». Об этом можно прочитать в книге, которая, думаю, найдётся в любой библиотеке края. Да и в продаже «Серебряный капкан» можно найти. Важен вывод автора: «30 пунктов наказа (точнее, 31) — это не только история. Это кодекс чести, высокая норма человеческих отношений. Дай бог, и нам подойти к ним».

Главное, что писатель Граубин пробил стену молчания вокруг темы «Пётр I и Забайкалье». Великий Пётр и нашему краю уделял внимание. Правда, о размерах этого внимания и Георгий Рудольфович не написал, а оно было просто огромным.

Когда мне в руки впервые попала книга «Краткий очерк истории Забайкалья от древнейших времён до 1762 г.» замечательного историка ХIХ века, генерал-майора, служившего в 1881–1884 годах в Чите начальником штаба Забайкальского казачьего войска, Владимира Андриевича, я скажу прямо, пережил от прочитанного настоящий шок. Такого обилия информации о периоде, описанном историком, мне прежде встречать не приходилось. Актуальными и современно звучавшими были и его выводы.

Во введении, к примеру, задолго до Антона Чехова Андриевич написал интересную характеристику нашему солнечному краю: «Забайкалье, величающееся сибирской Италией, нуждается не в таких щедрых денежных затратах, которые расходуются на амурские земли в чаянии будущих благ; оно нуждается в установлении администрации, которая бы соответствовала настоящему экономическому положению края; нуждается только в некотором внимании к нуждам края…»

Ещё до «Наказа» 1696 года, о котором именно Андриевич рассказал самым подробным образом, царь Пётр I уделял Нерчинскому Забайкалью большое внимание.

«Надо полагать, — писал Владимир Константинович, — что к 1695 году злоупотребления властей в Сибири вообще достигли высокой степени, потому что из 33 указов, помещённых в III томе «Полного собрания законов» с 20 января 1695 года по 29 января 1696 года, 17 касаются Сибири, из коих в 12 трактуется о злоупотреблениях и устанавливаются таможенные правила, причём незаметно даже желания смягчить выражения; так, например, в указе от 18 декабря 1695 года об оценке в сибирских городах ясачных мехов настоящей ценой употреблено выражение: «Многие воеводы воруют лучшие ясачные соболи»…

Все эти указы вызваны главным образом злоупотреблениями нерчинских воевод, потому что в них неоднократно упоминается о бегстве инородцев в Китай, а указ от 23 января 1696 года ясно доказывает это упоминанием о злоупотреблениях нерчинского воеводы князя Гагарина за время с 1692 по 1695 год».

Но указов было мало, потому и последовали два «Наказа даурским воеводам». Именно два, а не один. Да, первый из 32 пунктов был подписан 18 февраля 1696 года.

О нём историк справедливо написал: «Наказ нерчинским воеводам есть первое систематическое изложение правительственного руководства к управлению землями, лежащими за Байкалом…

Из этого наказа легко усмотреть, что в данную эпоху, то есть через 40 лет от появления в Забайкалье первого воеводы, край этот приобрёл уже некоторую долю гражданского устройства; мог существовать самостоятельно, содержать войска, администрацию; приносил доход правительству; земли в нём приобрели известную ценность, потому что является мысль о возможности продажи таковой в частные руки, и по поводу Забайкалья правительство впервые высказалось за пользу основания фонда для выдачи ссуд крестьянам».

После «Наказа» 1696 года вновь была серия царских указов. «Как крепко Сибирь озабочивала правительство в этот период, — констатировал Андриевич, — явствует из того, что в числе 79 указов и грамот…, за время с 29 января 1696 года по 23 января 1698-го, 25 касаются исключительно Сибири…, и при этом наказы сибирским воеводам, указы, касающиеся разных сторон сибирской жизни, и главным образом установка таможенных правил составлены гораздо полнее и точнее, чем указы, относящиеся до других мест государства».

12 ноября 1698 года Пётр I подписал Таможенный устав, целый ряд пунктов которого непосредственно касались торговли с Китаем и прохождения торговых караванов через Нерчинск.

«О том, как сильно занимали правительство в первые годы царствования Петра Великого дела Забайкалья, можно судить по наказам нерчинским воеводам, — писал Владимир Андриевич. — Первый наказ, как упомянуто выше, дан в 1696 году, вслед за указом о выступлении в поход под Азов; другой наказ дан 5 января 1701 года, то есть в начале войны со Швецией, объявленной в августе 1700 года. Очевидно, последний наказ составлялся уже во время войны. Наказ этот значительно дополнен против первого и включает в себя 62 статьи…»

Историк подчеркнул, что в этом «Наказе» было отмечено, что «в Нерчинске и в острогах жить с великим береженьем неоплошно» и посылать разъезды проведывать, «чтоб никакие воинские или воровские люди к острогам и на уезды войной безвестно не пришли».

Здесь был и важный житейский пункт, который, по сути дела, легализовывал наших «гуранов», как называли забайкальских метисов: «Дозволено принимать в службу и убылые места иноземцев, которые пожелают креститься. «Жёнок и девок», которые пожелают креститься, выдавать замуж за служилых людей».

В этом «Наказе» были расписаны все обязанности нерчинских воевод по поддержанию внутреннего порядка, «бережного отношения» к коренным народам, выстраиванию торговых отношений с соседями, прежде всего Китаем. Подчёркивалась необходимость строгого соблюдения Нерчинского договора.

Приграничный регион, располагавший серьёзными сырьевыми запасами (и не только пушниной), должен был выполнять все поставленные Великим Петром задачи, которых было немало. Но важнейшей из них была задача сохранения мира на восточных рубежах страны в то время, когда на западных шла война. И, наконец, самое главное. Территория навсегда присоединялась не тогда, когда туда приходили казаки, и даже не тогда, когда там строились остроги, а тогда, когда туда приходили крестьяне, которые начинали выращивать хлеб.

«Сознавая важность заселения края, — отмечал Владимир Андриевич, — император Пётр I тотчас по окончании войны со шведами, вслед за Ништадтским миром, обратил внимание на заселение Даурии и указом от 10 апреля 1722 года повелел отправить в Даурию, на серебряные заводы, тех каторжных, которые освобождены по манифесту от смерти и определены к ссылке в дальние города; с этими каторжными приказано отправить их жён и детей. Кроме сего, сибирскому губернатору приказано набрать в Западной Сибири из пашенных слобод 300 семейств, которых также переселить в Даурию на пашни, со всеми членами семей».

Фрагмент именно этого указа и попал в «Хрестоматию» 1972 года.

Подводя итог своего исследования, историк ХIХ века сделал такой вывод: «…в Петровское время Даурия, то есть нынешнее Забайкалье, не играла существенной роли в смысле экономическом, а была важна как пограничное место, из которого всего удобнее было вести торг с Китаем. Горнозаводское дело ещё только зарождалось и вследствие недостатка в крае рабочих рук не представляло соблазнов для частных лиц и естественным путём стало исключительно казённой рентой, гораздо менее доходной, чем в Уральских горах, но подававшей надежды на лучшее будущее, что и побудило главным образом Петра I заботиться о поселении в крае пашенных крестьян».

Лучше и сегодня сложно написать. А к указам и наказам Петра Великого ещё не раз вернёмся.