Родила 8 детей, построила дом, закатала 600 банок на зиму

Во дворе заливается собака, а с крыльца спешит, наскоро накинув на плечи куртку, Екатерина Шангина.

«Маленько не вовремя, только детей усыпила!» — улыбается она, и мы, проскрипев свежевыпавшим снегом по новому, ладно сбитому крыльцу, вваливаемся с мороза в дом. На улице минус 36, и щёки тут же обдаёт облако домашнего тепла. По широким деревянным ступеням поднимаемся на второй этаж.

«У нас стоит современный котёл. Туда набухал – до вечера туда не ходишь, выставляешь температуру 70 градусов, он сам там прибавит – убавит. Остыли батареи – он сам прибавился. Кстати, дома сейчас не все дети. Один к отцу убежал, двое спят», — по пути объясняет хозяйка.

Дом – не дом даже, а двухэтажная усадьба. Сейчас вся огромная по нынешним меркам семья Шангиных из Улёт живёт на втором этаже: первый этаж дал усадку, и можно заняться отделкой. Его Катя сложила вместе с мужем, едва родив восьмого ребёнка. Раньше на этом же месте стоял их старый дом, который два года назад сгорел.

Когда-то этот домишко в 57 квадратных метров Кате и Андрею Шангиным подарили родители. Семья росла, и уже подумывалось о строительстве пристройки к дому. Планы вспыхнули 2 февраля 2014 года, когда предположительно из-за замыкания электропроводки деревянный дом в считанные минуты превратился в груду обгоревших поленьев. Из людей не пострадал никто, а вот жившая в семье кошка сгорела.

«После этого жили в тепляке. Во время учёбы дети - у бабушки», — рассказывает Катя, присевшая на несколько минут. В это время с десятимесячной Дашей на руках по комнате расхаживает старший сын Шангиных, 14-летний Саша.

Новый дом поставили, взвалив на плечи несколько кредитов. Если бы не государственная субсидия, которую выдали Кате как социальному работнику, управились бы, но было бы намного труднее.

«Сейчас вроде ничо. Мы-то поднимаемся, управляемся на хозяйстве да на работах. Я работаю социальным работником в «Кедре», муж у меня — на станции, где делают вышки телефонной связи. У Андрея семья не многодетная, у них три мальчишки. Последняя дочь – это его желание. У нас были одни мальчики, девочка в двойняшках и вот Даша. Может, ещё дочу родим», — смеётся Катя на расспросы о том, трудно ли.

«Мне 32 года. Я 10 лет фигуру 90-60-90 держала, это на стройке малость обленела», — ворочать брус нового дома она, живя с семьёй в тепляке, начала всего через пару месяцев после рождения младшенькой. Даша любопытно крутит головой на руках у Саши, он управляется с ней легко: столько младших братьев и сестру вынянчил.

«Мы фундамент залили в прошлом году в октябре. Нынче 11 октября уже закочевали, — вспоминает Катя. — детей носить и растить нетрудно, а вот на стройке я чуть грыжу не заработала!».

«У моей мамы, — продолжает хозяйка, — девять детей, я шестая. У мамы 25 внуков, и это один у нас только женился, у него ещё детей нет, один женился и взял с чужими детьми, своих тоже пока нет».

Хозяйка на секунду отвлекается от разговора, чтобы отправить сыновей напоить коров и управиться по хозяйству. В это время её четырёхлетние двойняшки, Маша и Паша, посапывают в соседней комнате.

Двойни, кстати – это семейное: они были у её мамы, и у родной сестры.

«Самым вредным ребёнком до года у нас был Саша, старший. Первого-то бабушки мне навозякали, пока я в больнице лежала, распянькали, разбаловали. Потом мы с ним «караул» кричали. В 3 часа ночи его пеленали и вывозили на улицу, потому что он в доме орал и не спал. Со вторым уже научились: бабушкам поменьше давали, чтобы они с ним не сюсюкали. Дашу у нас вообще все тут воспитывают, у нас теперь нянек много», — девочка, которую Катя забрала у убежавшего поить коров Саши, заглядывает на мигающую красную точку на диктофоне.

Мы сидим в огромном зале, который уменьшать и разбивать на несколько комнат Шангины не планируют.

«А нам зачем зал делить, у нас уже внуки, наверное, на подходе скоро будут? Лет так 10 ещё, и всё», — планирует в 32 года будущая бабушка.

Дома уютно, тепло, и после разговора с Катей все бытовые проблемы кажутся мелочью. Весь секрет в том, что ни сама она, ни её муж, ни дети не сидят лодырями.

Варят понемногу три раза в день все по очереди, мальчишки умеют делать всё по дому, в том числе и с кастрюлями управляться, с первого класса. По очереди моют посуду, поят и кормят шестерых коров и пять свиней. Сейчас доятся всего две коровы, но к лету отелятся и будут давать молоко все шесть.

«Птицу не держим, она вредная», — улыбается Катя.

Садят огород, с которого за лето закатывают по 600 банок всевозможных заготовок на зиму. Молоко, сметану и творог Шангины продают.

«Трёхлитровая банка – 100 рублей, но нынче подороже, наверное, будет. Сметана 200, творог 200 рублей килограмм. В день тысячу рублей заработать – легко, это даже если кто-то не придёт, молоко не заберёт», — говорит женщина.

За небольшую плату она ходит к соседке, у которой отказали руки, топить печь и поддерживать в доме тепло, а летом все мужчины семейства на месяц уезжают на покос. Возвращаются прожжённые солнцем, с пахнущими травой и потом макушками.

«Покупать – это 17 тысяч копяк, мне их надо 10. Где я возьму 170 тысяч? Они уезжают, месяц живут на покосе, тракторами косят и убирают. Мальчишкам там только надо где сварить да поподскребать сено. Муж всё делает на тракторе», — мальчишки тем временем во дворе набрасывают сена в кормушки пузатым, с широченными боками, под которыми уже пинаются телята, коровам.

«Просыпаюсь в половине шестого, засыпаю в одиннадцать. Бывает порой, мы и в девять часов спать ложимся. Летом точно не раньше двух -молока больше, его пока отобьёшь, пока всё перемоешь. А то, что восемь детей – так, когда их больше, на них управу найти легче. Я даже сравниваю с кем-то, у кого детей меньше, и мне кажется, что у нас как-то всё попроще. На всё и на всех времени хватает, это вы там в городе ничего не успеваете. Кто родился и жил в деревне, тот поймёт, как», — ласково поглядывая на заклевавшую носом сонную Дашу, говорит Катя.

Всё у них в доме складно и ладно. Какие тут кризисы, какие обвалы рубля? Всё самое надёжное – в руках, не боящихся работы, все самые дорогие сердцу люди – рядом. Ради них и в безделье нет желания засиживаться.