Родненькая

- Бывает, вы едете в троллейбусе, вас кто-то задел плечом, и вы спокойно выходите. А иной раз толкнул – и прям неприятно. Вы же не толкаете его в ответ. Это просто был не ваш человек, он вам в друзья не подойдёт. Если вам встречаются не ваши люди, вы часто ссоритесь и друг друга не понимаете – тогда отойдите и найдите своего человека, который вас поймёт и в горе, и в радости, поможет и подскажет, пожалеет и отругает, если ты не прав, - мы с Марией Скрябиной сидим в небольшой комнатке с мягкими игрушками на стенах и костюмами на спинках стульев. Рядом лежат две деревянные то ли сабли, то ли меча.

Мария Владимировна объясняет, как школьный театр, которым она руководит с самого его появления, все 25 лет, помогает детям менять жизнь, отношение к ней и к людям.

- Всё бывает, - чуть понижает она голос на вопрос о том, приходят ли в «Школяр» трудные дети, - но я ни одного человека сама не выгнала. Новеньких сразу предупреждаю: я не люблю враньё, которое может породить маленькое предательство, а маленькое предательство породит большое предательство, это совсем плохо. Почему говорю «я не люблю» - потому что мне с вами работать. Если вам не понравится – спокойно говорите: «Я ухожу». Или работайте так, как я прошу.

Бывает, дети уходят и приходят вновь. Есть и те, кто уходит насовсем – улица и подружки становятся важнее, но таких единицы. А есть те, кто на протяжении 25 лет остаётся с театром. Они, чьи имена и лица попали в три альбома летописи, которую ведёт Мария Владимировна, и становятся лицами «Школяра»: «Хороших людей намного больше, иначе бы мир давно перевернулся».

- Кое-кто из первого выпуска «Школяра», быть может, уже стал дедушкой или бабушкой. Как посмотрю, мой «школяры» кто в Ростове, кто в Краснодаре, кто в Майкопе. Я 25 лет назад ещё в училище работала. Приходила сюда в свободное от расписания время, это было интересно. Мне всегда было интересно с детьми работать, я получаю от этого удовольствие и никогда не делаю то, от чего удовольствия не получаю. Здесь, в школе, тогда помогала делать смотры художественной самодеятельности, - вспоминает Мария Владимировна. - Потом решили попробовать театральный кружок. Я тогда взяла класс Валентины Константиновны Путинцевой. Первой пробой пера у нас с ребятами, которым было уже лет по 16, была сказка Ершова «Конёк-Горбунок». Был занят зал и сцена, а зритель сидел по бокам. Работал весь класс.

То, что режиссёр может поставить, во многом зависит от коллектива, с которым он работает. Так, с малышами легко поставили спектакль «Пешеход и дорога», который пересмотрели во многих детсадах и младших классах города. Старшеклассники – давно это было – настолько пронзительно сыграли «Моё трудное детство» из жизни Людмилы Гурченко, что зрители выходили молча, со слезами. С совсем маленькими ребятами, на заре их «карьеры» в «Школяре», Мария Владимировна показывает стихи с мягкими игрушками в руках. Стихотворение про ёжика? – А вот он, ёжик.

- Я вообще стараюсь брать наших поэтов, прозаиков. На конкурс в прошлой половине года взяла Ирину Котельникову. Знаете такую? В Чаре живёт. Потрясающие стихи. Это одна из моих первых учениц, когда я пришла работать в училище культуры, - улыбается режиссёр.

Строгая, но справедливая Мария Владимировна. Секунду внимательно смотрит, потом глаза вспыхивают улыбкой: «Я живу тем, что жизнь продолжается. Живите, люди! Как можно дольше, живите с удовольствием».

Мы смеёмся. Со стены, с фотографии, на нас смотрят несколько хохочущих девчонок.

- Эти две красотки у меня в Питере. Потрясающая встреча у меня была с этой рыженькой, с Катюшкой: мы приехали в Москву, выходим последние. Дверь открывается, и стоит толпа народа. Из толпы выскакивает с модной причёской, красивая, летит на меня девушка и кричит на весь аэропорт: «Марья Владимировна, родненькая!». И все замерли. Вы знаете, как приятно, - глаза Марии Владимировны искрят настолько, что рыжая девушка, бегущая к зоне встречи пассажиров, кажется, становится знакомой и мне.

- Единственная большая разница между детьми из первых наборов и сейчас – это то, что читать меньше стали. Хотя мои читают. Я их постоянно про произведения спрашиваю, читали они такое-то или нет, - внизу, в актовом зале Марию Владимировну уже ждут «младшие», сегодня им впервые прочитают спектакль. - Компьютер – это хорошо, но книга – это книга. Села удобно, взяла книгу и получаю удовольствие. Я туда могу войти в этот сюжет, его прочувствовать, а вот так вы не войдёте. Это железка. А книга – это живое, тут от героев, от автора идут порывы какие-то, и я не могу спокойно читать. Читаю книгу – выключаю всё, ничего мне не надо.

На 25-летие «Школяра» старшая группа будет ставить сказку «Королевская корова» по произведению Титовой и Староторжского, но много говорить об этом Мария Скрябина не хочет, отмахивается: «Там будет секретик, сейчас его раскрывать нельзя».

А вот о спектакле «Погибаю, но не сдаюсь» на стихи Мусы Джалиля, казнённого немцами в 1944 году, говорит с огромным удовольствием:

- У нас будет встреча про то, как мы находим и раскрываем таланты. Малыши старшие будут читать композицию «Погибаю, но не сдаюсь» на стихи Мусы Джалиля. У меня эту композицию посмотрели все классы. Перед выступлением я рассказываю, кто такой Муса Джалиль, а потом выходят дети. Там и стихи до войны, и стихи из моабитских тетрадей (Муса Джалиль, попав в плен, сидел в Моабитской тюрьме – ред.). А на финал мы берём стихотворение, которое было написано до войны «Смейтесь, дети, улыбайтесь, дети, любите своих матерей, любите землю». Жизнь-то продолжается, мы не сдаёмся, мы живём.

Перед разговором и во время него Мария Владимировна несколько раз просила не писать про неё, а писать про театр. Вышло, что писать про театр без неё – невозможно. Именно благодаря ей теперь уже десятки мальчишек и девчонок шагнули во взрослую жизнь начитанными, глубокими, искренними и увлечёнными. Это и есть тот самый подвиг ради любимого дела, который каждый день делает Мария Владимировна Скрябина.

И не только она – сотни педагогов с твёрдым стержнем в душе. Оглянитесь на своего ребёнка, посмотрите ему в глаза, поймите, что он читает и о чём думает. Станьте ему своим человеком и найдите такого же «вашего», который бы научил его уверенно уходить из троллейбуса, если это нужно и оставаться с близкими – если необходимо.