Как женщинам и детям справляться с абьюзивными отцами?

Житель Читы днём 30 апреля закрылся в квартире на Украинском бульваре и несколько часов до 1.00 следующего дня удерживал в заложниках своего трёхлетнего сына. При мужчине было оружие. Мать ребёнка рассказала ИА «Чита.Ру» о том, что предшествовало трагедии.

Во время первого пресс-подхода, который давал помощник руководителя следственного управления, прозвучала фраза, что в силу трёхлетнего возраста ребёнок «не настолько адекватно оценивал обстановку». Мы решили узнать у психологов, чем чреваты подобные случаи для детей и как вести себя матерям, оказавшихся в абьюзивных отношениях.

В абьюзивных отношениях один партнёр нарушает личные границы другого, унижает, допускает жестокость в общении и действиях с целью подавления воли жертвы. В таком типе отношений жертва и агрессор не меняются местами, жертва по ряду причин не может выйти из этих отношений.

Медицинский психолог детского центра «Медлюксик» Татьяна Кузьмина считает, что трёхлетний возраст вряд ли мог защитить ребёнка от психологической травмы.

- Всё зависит от того, как [развивалась] ситуация. Наверняка сказать нельзя, но психологи, которые работают с такими психологическими травмами, говорят о том, что чем младше ребёнок, тем сильнее психологическая травма, и возможны ещё более тяжёлые последствия.

- Чем такой опыт чреват для ребёнка?

- [В таких случаях] родители делают ошибку, [если] не обращаются за помощью, потому что [у ребёнка] нет явных проявлений. Изменения могут проявиться значительно позже, и ребёнок сам с этим справиться не может. Какие симптомы, нарушения в последствии могут проявляться? Регресс - возврат в развитии на более ранние этапы: он может начать разговаривать и вести себя как более маленький, могут нарушаться навыки самообслуживания.

Если ребёнок в норме и в 3 года уже хорошо разговаривает, он может стать малообщительным, замкнутым, вообще не разговаривать, с чужими - от слова совсем. У него могут появиться страхи, нарушения сна, он может находиться в тревожно-депрессивном состоянии или состоянии со сниженным эмоциональным фоном. Все эти симптомы зачастую после таких психотравмирующих ситуаций начинают проявляться. Причём, возможно, не сразу - постепенно. И восстановление происходит не раньше чем через год.

- Нужно ли как-то по-особенному выстраивать общение с ребёнком после такого случая?

- В целом в таких ситуациях дети реагируют на эмоциональное состояние мамы: как она в этот момент себя чувствовала, как она себя вела. Как психолог из опыта работы [скажу]: если папа всегда был таким, с [подобными] проявлениями, то для ребёнка это привычная картина. Для него важнее, как мама реагировала на эту ситуацию, насколько она была обеспокоена, тревожна, отличалось ли её поведение от привычного - этот момент оказывает большое впечатление.

Для восстановления психики ребёнку нужно внимание, забота, уход, возврат к комфортному состоянию, положительные эмоции, игра. И если он хорошо разговаривает, есть смысл выслушать, что он говорит. Может, вначале он не будет рассказывать, но потом всё равно начнёт возвращаться к этой ситуации. Иногда дети начинают играть в эти события. То есть не нужно стараться их переключать и замещать чем-то, но дать возможность всю эту ситуацию отреагировать, проиграть, проговорить.

- Бывшая жена обвиняемого рассказывала о том, что боялась мужа и он ей угрожал.

- Это явно отклонение от нормы, от нормальных каких-то семейных устоев. Наверное, это не та атмосфера, в которой можно воспитать полноценного, уверенного, успешного человека. Родители воспитывают детей своим поведением, [всё, что увидел в семье,] ребёнок понесёт дальше.

- Какие рекомендации можно дать женщинам, находящимся в подобных отношениях? Как минимизировать риск для ребёнка?

- Как я уже сказала, ребёнок реагирует на маму. Если мама делает выбор для себя, что это те отношения, которые ей нужны, она должна контролировать своё поведение. Когда женщина демонстрирует, что она несчастлива и всё плохо, как можно это минимизировать? Ребёнок это видит, он в этом живёт. Это, конечно, сложно. Если мама такой выбор делает, она должна демонстрировать, что всё в порядке, всё хорошо. Или искать формы изменения [ситуации], искать для себя приемлемый путь. Конечно, ребёнок счастлив в семье, где счастливы родители. Рассказать о счастье нельзя, его можно только показать.

- Возможно ли распознать момент перед какими-то радикальными действиями абьюзера? Понятно, что всё это индивидуально, но есть ли какие-то паттерны, которые указывают на то, что ситуация достигает пика?

- В любом случае признаком того, что могут произойти какие-то действия являются слова, проговаривание намерений. Если мужчина проговаривает, что такие действия возможны, нет никакой гарантии, что это не приведёт к действию. Уже изначально он подготавливает и допускает возможности тех или иных событий. Поэтому не нужно рассчитывать на авось, [и думать], что этого никогда не произойдёт. Это первый момент. Второй момент - когда это [проговаривание] сопровождается моментами физической агрессии. [Тогда] такие ситуации предсказуемы в той или иной степени.

- Как ребёнку в будущем выстраивать отношения с абьюзивным отцом?

- Ребёнку в любом случае потребуется психологическая помощь. Принять эту ситуацию, переформатировать её, потому что с этим ему жить. Важно, как вообще в принципе информация [об отце] ему подаётся, чтобы не жить потом в состоянии жертвы. Это важно для самооценки ребёнка, для его будущего. Одна часть ребёнка - мама, другая - папа. Они не могут быть плохими априори. Чтобы человек был счастлив, какие-то моменты должны быть проработаны и найден какой-то баланс.

Ольга Соколова, клинический психолог «Академии Здоровья» объясняет, что ребёнок действительно может не осознавать опасности, которая ему грозит.

- Ему может быть страшно, обидно, у него могут быть желания, но то, что с ним происходило, он вряд ли оценивал [именно как] угрозу жизни и здоровью. До 3 лет ребёнок по большому счёту не понимает опасности и оценить адекватно её не может. Если это его отец, это я сейчас фантазирую (о конкретной ситуации с Докиными), то возможно, у них были хорошие отношения и «удерживал ребёнка» - это, извините, уловка журналистов. Может, он ему мультики включал или закрыл в комнате с игрушками? Какие-то условия создал, чтобы ребёнок был, по мнению отца, в безопасности.

- Ребёнку, который столкнулся с подобной манипуляцией родителя, в любом случае нужно обращаться к психологам? Или относительный комфорт как-то способен сгладить травму?

- Это ситуация долгоиграющая, и она может стрельнуть во взрослом возрасте. Она может стать психотравмирующей, [особенно] если ей придать эмоциональную окраску.

- Если абьюзивные отношения длятся несколько лет, насколько реально женщине выбраться из этого сценария самостоятельно?

- Девушке в таком случае однозначно нужно идти к психологу. У нас есть центр кризисной помощи для женщин, которые оказались в трудной жизненной ситуации, в «Берегине». Есть бесплатная психологическая помощь по телефонам [поддержки], можно звонить на круглосуточную линию. Конечно, чтобы решиться на изменение ситуации, нужны и силы, и эмоциональные и финансовые ресурсы.

- Почему женщины ждут до последнего? Может ли быть такое, что жертвы оправдывают заботой о ребёнке свой страх и решение оставаться с агрессором?

- Здесь можно по-разному рассудить. [Для ребёнка действительно важна] воспитательная позиция со стороны обоих родителей. Возможно, у женщины есть условия работы, и ей надо, чтобы она пришла и дома был муж. Чтобы он встречал ребёнка из садика. Там много может быть «выгодных» моментов.

Иногда женщины говорят «мои бабушки так жили, мама жила» и терпят. Чтобы понять, что происходит с партнёром, и насколько его поведение норма, можно сходить к психологу и описать симптомы. И вам специалист скажет, норма это или патология. И если вам скажут, что это патология, что он не изменится и его поведение будет прогрессировать, ловить в таких отношениях нечего. И пока живой и сохранный, [нужно уходить], надо беречь себя и своего ребёнка.

- Когда дети растут в таких семьях, есть ли у них шанс в дальнейшем выстроить нормальные отношения без помощи психотерапевтов?

- Отношения с родителями накладывают отпечаток на наши профессиональные успехи, на личные события, мы сценарий семейных отношений несём в свою семью. Хорошо, если мы оцениваем и говорим: «У меня такой семьи не будет. Я знаю, какую семью я хочу строить, и я знаю, как это сделать». С точки зрения окружения при этом может казаться, что брак не счастливый, но паре будет комфортно.

У нас и роли поменялись. Если раньше мужчина бегал за мамонтом и добывал еду, а женщина была хранительницей очага, то сейчас женщины водят немаленькие автомобили и сами бегают за мамонтом. И кому-то это покажется неправильными отношениями, а кому-то будет комфортно.

Нет нигде написанного, как правильно и как неправильно. Если человек несчастлив в отношениях, он ищет варианты, как сделать их счастливыми. И находит возможности.

- Как в таких отношениях можно минимизировать вред для ребёнка?

- Для ребёнка очень важны еда, сон, игрушки, развивающая среда, любовь.

- То есть если это есть и есть любовь, то мама может как-то компенсировать агрессию отца?

- Конечно. Есть фильм «Временные трудности». Отношения в семье были не комфортные для ребёнка, но в итоге он вырос достаточно здоровым человеком.

- У вас были в практике случаи, когда абьюзивные браки удавалось как-то реабилитировать?

- Я работаю и с семьями, и отдельно с женщинами в подобных ситуациях. Моя чёткая позиция - сохранять семью, только если нет угрозы жизни и здоровью. Если эта угроза есть - то однозначно не сохранять. Если первый раз было физическое насилие, второй, женщина должна задать себе вопрос: «Что я получаю в этих отношениях? Счастлива ли я?»

Психолог - это тот специалист, которому никто не говорит: «Вы знаете, я такой счастливый». Если женщина пришла с готовым желанием развестись, то психолог начинает исследовать - так ли это на самом деле. И как звучит её запрос. Это одна сторона. Другая, это когда приходят оба, чтобы сохранить и выстраивать другие отношения. Есть же кризисы отношений, так же как и возрастные. Чувство влюблённости проходит, и влечение, и страсть, и дальше нужно строить семью на новых ценностях, иметь общие планы и общие цели.

В Чите есть места, куда женщины могут обратиться за помощью в сложных ситуациях. На базе перинатального центра на Коханского, 16, в Чите действует служба медико-социальной помощи. Звонки принимают по номеру 8-924-509-08-93 с 8.00 до 16.00.

Центр «Берегиня» на улице Труда, 7а, помогает женщинам, семьям и детям. Номер: 8 (3022) 25-32-11.

Получить квалифицированную консультацию бесплатно возможно и в кризисном центре Краевой психиатрической больницы имени Кандинского, которая находится на Окружном проезде, 3. Сюда вы можете прийти анонимно. Всего в центре принимают 10 специалистов. Запись здесь распланирована на две недели вперёд, но при этом работает телефон доверия, куда легко дозвониться и получить экстренную помощь: 40-14-83. А записаться на очный приём можно по телефону: +7 (914) 800-54-96.

Если у вас есть возможность пойти на платную терапию, посмотрите наш обзор цен на услуги психотерапевтов и психологов в специализированных центрах Читы.