Мы забыли про Клару! Всем ли женщинам хватит дежурных поздравлений с 8 Марта?

В нашей семье сильные женщины. Но, по правде, я не встречала слабых женщин за свои тридцать ни разу.

Бабушке было четыре, когда началась война. В шесть она уже доила корову, шоркала полы, бегала собирать дикий лук мангыр, мерзлую гниловатую картошку и сарану. Ей не разрешили получить среднее образование — Ба мечтала стать продавцом и имела к торговле чудесный талант. Всю жизнь она трудилась — сначала в номоконовском колхозе, потом сестрой-хозяйкой в больнице и, конечно, дома: мы выросли в 90-е годы на гуманитарке от нее и дедушки. Галина Ивановна у нас малюсенькая — дышит мне в пупок натурально — но работала она за троих. Дед поругивался на нее в те моменты, когда в свои 60 за день она успевала побелить огромный дом и времянку, устроить генеральную уборку, запустить стирку на «Малютке», сварить обед и ужин, подоить коров, накормить кур, свиней, выполоть грядки и вечером на закате подрезать помидоры и полить лес капусты. Поругивался, потому что жалел и помогал, а она требовала соответствовать ей — но сколько бы ни пытались, мы никогда не могли.

Маме было три, когда ее начали оставлять дома за старшую — она присматривала за крохой-братом. С мала помогала бабушке по хозяйству, которая была блюстителем чистоты. Мама до сих пор вспоминает, как каждое утро до школы, после обеда и вечером надо было мыть полы, не переча. Образование она получила. И почти 40 лет работала на обогатительном предприятии — в три смены. До ухода на работу во вторую смену, к которой выходила из дома в 14:30, а возвращалась около 02:00, она успевала наготовить, помыть окна, убраться в квартире, постирать километр штор, выгладить их и повесить, сбегать в магазин. Я вообще не помню, чтобы она отдыхала. Отпуска Ма чаще всего проводила, конечно, на огороде у бабушки в Забайкалье. А ее местом работы была постоянно вибрирующая и гудящая зашламованная угольная фабрика в холодной Якутии. Однажды мама показала мне видео со смены, и я расплакалась, потому что не знала, в каких условиях она работала. А еще в сложные годы она мыла туалеты — после смен. Мама уже не требовала от нас с сестрой соответствия — она нас жалела, как дедушка жалел Ба.

Мне повезло родиться в другое время, и мне ужасно повезло с мамой, но я тоже с раннего детства была самостоятельной — никто не водил меня в школу первоклашкой и из нее не забирал, в 12 я вполне неплохо чинила бачки унитазов и могла прикрутить что угодно куда угодно: отца у нас не было. Я была не очень уверенной для готовки, но уборкой мама с моих девяти (у меня еще есть старшая сестра, и мы делили не без боя обязанности) практически не занималась — только не пускала нас к окнам на восьмом этаже. Помню, как шестилеткой ревела, когда меня просили мыть посуду. Ревела, но мыла. А почти каждое лето мы ездили к старикам, и с ними мне тоже повезло, потому что они не позволяли убиваться, как делали это сами, но мы всё умели. Уборкой навоза нас, городских до мозга костей, было не напугать. Я и у мамы на фабрике подрабатывала как-то техничкой. И я благодарна им за то, что выросла такой женщиной. Как выросли такими женщинами большинство моих подруг — мы всему были научены и с молоком матери впитали далеко не слабость пола.

Я выросла не женщиной-цветком, не нежным тюльпаном и хранительницей очага, не оазисом бескрайней любви. Ну или не только такой. Но выросла не боящейся труда, сложностей, одиночества. Благодаря своим девчонкам — Ма и Ба, я выучилась, проехала автостопом полстраны и могу позволить себе офисную работу. На их плечах построена моя нынешняя жизнь. И на их уроках. Дедушка наш рано умер, а на отца никогда нельзя было положиться — после его ухода мама за его же долги отдала машину и гараж, за которые вкалывала на фабрике. А еще распродала все свои наряды — в родном Первомайском до распада Союза было хорошее обеспечение. Мы порой слушаем истории про венгерские сапожки или польские тренчи из лакированной кожи. Жертва небольшая, но мама так любила наряжаться. А ей было не до этого тогда — в нашу квартиру приходили отцовские «друзья» с оружием. В нашу жизнь приходили болячки и беды. Бывало разное. Но эта стойкость — а маму мою ничем, кажется, не сломать — это то, за что тоже приятно и важно получать комплименты.

Пока десятилетиями, вплоть до начала ХХ века, большинство женщин по всему миру обслуживали мужчин и рожали их, у сильного пола было право учиться, определять судьбу мира, голосовать, работать, развиваться и получать хорошее жалованье. Зачем это забывать? Или не обращать внимание на то, что у нас в стране полно неполных семей, которые держатся на женщинах. Или не вспоминать про вклад советских женщин в победу в Великой Отечественной и в восстановление страны. Мне хочется в этот день восхищаться бабушкой и мамой за то, какой сложный путь они прошли — и большую часть этого пути они были без поддержки мужчин. Их поддерживали женщины — родные и подруги. Вокруг нас всегда было некое сестринство — вряд ли моя мама оценит такую феминистскую формулировку. Но оно есть, как есть и мужское братство.

Женщины, как и мужчины, сталкиваются с противоречиями на пути к гендерному празднику и тоже чувствуют недосказанность и не всегда чувствуют вес события. Однозначность этого дня — довольно условная привилегия. Если старшее поколение еще согласно на дежурные поздравления, это не значит, что мы должны продолжать бездумно пользоваться данной традицией, не вкладывая каких-то других смыслов.

Я точно не против гендерных праздников — меня они не оскорбляют, несмотря на их формальность. Я им бесконечно рада — прекрасно, что есть дни, когда мужчин и женщин отмечают, это просто здорово. Тем более и мужчины, и женщины у нас получают порой настолько мало внимания, добрых слов и подарков, что у некоторых одна надежда на 8-е и 23-е числа. И те, и другие при этом страдают от стереотипов и разных ожиданий.

Но вот конкретно 8 Марта было бы неплохо воспевать не только нежность и красоту женщин, но и их силу. Не их хрупкие плечи, а их сильные руки. Не предназначенное природой материнство, а их умение не сдаваться в родах или в постродовых депрессиях, терпеть, отдавать свою жизнь на воспитание новых людей. Их бесстрашие. Их ответственность. Их ум. Их способность быть верными детям и мужьям. Их готовность помогать своим пожилым родителям — забота о стариках чаще ложится на плечи дочерей. Не знаю — что угодно можно придумать, кроме очевидных фраз — уважение проявляется как раз в формулировках.

Женщины — классные и сильные. Они прошли и проходят через угнетения, через гибель мужчин в разных войнах, разводы, через домашнее насилие, маленькие зарплаты, стереотипы и потребительское отношение. Они не перестали обслуживать мир, рожая новых людей, и обслуживать мужчин, но стали учиться и работать с ними наравне — космонавтами, физиками-ядерщиками, военными врачами, строителями, водителями большегрузов. И никто не имеет права даже на словах отнять у них то, что они вытребовали, вверяя им только функции деторождения или хранения очага.

Даже если значение праздника нивелировано и борьбу женщин за свои права больше не отмечают, а имя Клары Цеткин многие знают лишь благодаря названию улиц, мы можем сами выбирать, какую основу закладывать в 8 Марта. И если кому-то приятны поздравления вроде: «Все женщины — цветы и вселенные любви», то кому-то точно понравится, что в этот день им скажут что-то индивидуальное и важное. Потому что все женщины — разные. И потому никакой однозначности у 8 Марта нет и быть не может.