«Я умею только расследовать». Интервью со следователем с 23-летним стажем Лолой Сидиковой

Можно ли определить самый криминальный район Читы, как поменялась структура преступлений в Забайкалье и почему дети не врут маме-следователю, спросили у заместителя начальника следственного управления УМВД по Забайкальскому краю — начальника следственной части Лолы Сидиковой. Обсудили особенности профессии и то, как работа влияет на жизнь.

Ежегодно 6 апреля в нашей стране отмечают День работника следственных органов — профессиональный праздник следователей Министерства внутренних дел России. В этот раз праздник юбилейный — 60-й.

— Лола Каримовна, расскажите о себе, о вашем опыте работы. Как давно вы пришли в полицию?

— Образование у меня высшее юридическое. Я окончила наш Забайкальский государственный педагогический университет имени Чернышевского. Работаю с сентября 2000 года. Начинала следователем. Больше я никем не работала. Это моя любимая работа. У меня совершенно нет никакой династии. Я первый сотрудник в семье. И я хотела стать следователем еще со школы. Осуществила свою мечту. Работаю уже 23 года. Я умею только расследовать уголовные дела. Хотя после работы следователем можно пойти хоть куда.

Профессия «следователь» очень разносторонняя, жизненная, потому что приходится быть не только юристом, знать и умело применять закон, но и быть психологом, причем на уровне профессионального психолога, где-то в определенной ситуации «другом», оказавшим поддержку и помощь, где-то строгим родителем и воспитателем, а где-то даже врачом, оказавшим на месте первую помощь.

— Сейчас вы, будучи начальником, занимаетесь расследованиями?

— Нет. У меня процессуальный контроль. Но я изучаю дела, даю указания. Но вообще по должностным инструкциям я могу по поручению начальника следственного управления расследовать уголовное дело. Если поручит, я буду расследовать и, наверное, получу от этого удовольствие.

— Вы сказали, что уже можете быть психологом. Можете понять, когда вам врут на допросе?

— Конечно, мы это уже чувствуем. Не зря говорят, что следователем становятся за три года службы. За это время можно набраться опыта и действительно отличить, кто пытается увильнуть от ответственности, кто хочет оговорить другого. Стараемся доказать следственными действиями, что человек нас обманывает.

— А в жизни пригождается это умение определять вранье?

— Конечно, да. Наверное, чаще всего это в семье происходит. Я чувствую, когда ребенок пытается что-то от меня скрыть. Сейчас дети у меня уже взрослые, одной 16 лет, другой — 9. Они уже понимают, что маму нельзя обманывать, она всё вычислит. И что тайное всегда становится явным.

— А сейчас в профессии больше женщин или мужчин?

— В следствии много женщин. Думаю, это объясняется нашей большей усидчивостью. Следователь — это такая кропотливая работа. Прежде чем допрашивать человека, с ним нужно установить контакт. Это очень важно. Тем более если это свидетель обвинения. Это может быть старая бабушка, которая плохо слышит, или маленький ребенок, эмоционально травмированный. Нужно также анализировать все доказательства, чтобы прийти к какому-то выводу. Достаточно ли у нас доказательств, не ошиблись ли мы. Мы принимаем очень серьезные решения, это большая ответственность.

Мужчины более эмоциональные, для них, мне кажется, это сложнее. И на деле женщин-следователей больше. Мужчинам лучше работать оперативниками, экспертами. Но это ни в коем случае не говорит, что мужчины — плохие следователи. У нас сейчас много парней, которые выпустились из ведомственных вузов. И они очень сильные, подготовленные следователи. Достаточно один раз объяснить. Один молодой человек стажировался у меня, я учила его, как расследовать дела, и я восхищалась его умом.

То есть оставить мое кресло будет кому.

— А вы уже собираетесь на пенсию?

— Нет, я дослужу до 25 лет выслуги как минимум. И я себя не вижу больше нигде. Я прямо совсем следователь, до кончиков пальцев. И пойти работать адвокатом я тоже не смогу. Я обвинитель, быть защитником на другой стороне я не смогу. Тем более я всех следователей знаю. Лучше я не буду смешивать это.

Можно попробовать сдать экзамен на судью. Это придется ехать в район. Я не готова. У меня в Чите родители. Пока я не собираюсь уходить. Меня не так давно назначили на должность — в декабре 2022 года. Я сейчас просто не имею права уходить. Буду работать до 50 лет как минимум.

— У вас достаточно большой опыт. Вы сможете сравнить, как меняется преступность? Например, что было в девяностые и что сейчас?

— Сейчас на территории Забайкальского края наблюдается снижение преступности. В 90-е годы было большое количество разбоев, грабежей, краж. 2000-е больше характерны ростом вымогательств и угонов автомобилей. Сейчас в эпоху развития информационных технологий чаще совершаются преступления, связанные с дистанционным хищением денег с банковских счетов. Каждые сутки только в крае регистрируется до пяти таких мошенничеств. Причем суммы хищения варьируются от нескольких тысяч до нескольких миллионов. Жертвами преступлений становятся абсолютно разные категории граждан: как пенсионеры, имеющие некоторые накопления, так и рядовые забайкальцы. Они оформляют крупные кредиты и потом выплачивают их, а деньги переводят мошенникам.

— Можете назвать наиболее распространенные способы обмана современных мошенников?

— Чаще всего звонят и представляются сотрудниками банка. Сообщают потерпевшему, что по его счету происходят несанкционированные списания средств, и, чтобы «спасти» деньги, предлагают назвать номер карты и трехзначный номер на обороте карты. После сообщения всех данных происходит хищение денежных средств. Или предлагают перевести деньги на якобы безопасный счет, чтобы уберечь деньги от мошенников. Могут звонить якобы полицейские и просить помочь в поимке мошенников, а для этого тоже надо совершить банковские операции.

До сих пор популярна схема, когда мошенник представляется сотрудником правоохранительных органов и сообщает, что родственник потерпевшего попал в ДТП. Деньги просят на лечение или для оплаты взятки. Здесь в основном потерпевшими являются люди пожилого возраста.

Также часто встречаются объявления о получении легкой прибыли через инвестиции или покупку акций. Бывают обманы при покупках на сайтах объявлений, когда потерпевший переводит деньги за несуществующий товар или при продаже сам отправляет данные банковской карты, чтобы ему заплатили.

Продолжают регулярно взламывать страницы людей в социальных сетях. Пишут друзьям, знакомым, просят занять деньги или объявляют сборы для тяжелобольных родственников.

Сложность раскрытия данных преступлений в том, что абонентские номера и банковские счета, куда осуществляется перевод, зарегистрированы на несуществующих, либо на подставных лиц.

Самое первое действие, если вам позвонил мошенник, — это прекратить разговор и ничего ему не сообщать. Для убедительности позвонить в ваш банк по номеру, который указан на карте или на официальном сайте. Ни в коем случае не надо перезванивать мошенникам, тем более по номерам, которые они присылают в сообщениях.

— Вы можете назвать среднестатистическое преступление? Где, как и при каких условиях его совершают?

— Если мы говорим не о мошенничествах, а о, допустим, преступлениях против личности, то чаще всего они связаны с употреблением алкоголя.

— А что скажете про наркотики? Какие были популярны раньше, чего сейчас больше? Кто чаще употребляет? Много ли преступлений совершается в состоянии наркотического опьянения?

— Раньше в Забайкальском крае были более распространены наркотики растительного происхождения опийной и каннабисной группы: героин, гашишное масло. Сейчас наблюдается рост преступлений, связанных с оборотом синтетических наркотиков. Если в период до 2013 года возрастная категория наркозависимых составляла в большинстве случаев от 20 до 50 лет, то сейчас возраст наркозависимых снизился до 15 лет. Это связано в том числе с неограниченным доступом подростков к интернету, что широко используется распространителями наркотика. Подросткам предлагают стать сбытчиками для получения «легких денег». А дальше в 99% каждый сбытчик сам становится потребителем наркотика, тем самым «попадает в рабство» и работает уже за дозу.

— Можно ли разделить преступность по районам города? Где опаснее всего? Где больше преступлений совершается? Можно ли сказать, что в центре Читы безопаснее, чем, например, на КСК или школе № 17.

— Согласно статистическим данным, сказать конкретно, что какой-то район опаснее, а какой-то безопаснее, нельзя. Всё зависит от количества населения, проживающего в том или ином районе.

И к тому же, например, в Центральном районе очень много камер видеонаблюдения, больше нарядов ППС и ГИБДД. Выделить какой-то конкретный криминальный район мы не можем.

— Есть ли сейчас предпосылки для появления новых ОПГ?

— По статистике, в настоящее время наблюдается снижение совершенных преступлений в составе организованных групп. Поэтому говорить о наличии предпосылок появления ОПГ не приходится.

— Вообще следователи есть разные, в разных структурах. Можете объяснить для читателей, которые не разбираются в Уголовно-процессуальном кодексе, что конкретно относится к вам?

— Есть следователи МВД, это мы, полиция, есть в Следственном комитете, в ФСБ. Примерно 75% тяжких и особо тяжких преступлений расследуем именно мы. Следователи органов внутренних дел расследуют преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, вымогательства, грабежи, разбои, мошенничества. А в подследственности Следственного комитета уголовные дела по расследованию преступлений против личности — убийства, изнасилования, педофилия. Либо когда подозреваемый спецсубъект: сотрудник правоохранительных органов, депутат, судья.

— Можете рассказать, с какими громкими преступлениями или преступниками вам доводилось работать? Что было особенно интересным?

— Каждое уголовное дело, которое когда-то находилось в моем производстве, по-своему уникально и интересно, поскольку были разные ситуации, интересные способы совершения, лица, в отношении которых были совершены преступления, и сами преступники. Выделять я не могу.

В основном у нас резонансные дела, преступления, совершенные в составе организованных групп, преступных сообществ. Также преступления межрайонные, многоэпизодные, имеющие большой общественный резонанс. Эти дела, как правило, долго рассматриваются в суде, апелляции. И мы стараемся не обсуждать, пока приговор не вступит в законную силу.

— Как проходит день следователя? Что вы делаете, когда приходите на работу?

— Работа следователя настолько разнообразна, что каждый день не похож на другой. Обычно день начинается с планерного совещания, далее следователь проводит разнообразные запланированные следственные и процессуальные действия как в кабинете, так и в условиях следственного изолятора, может с выездом на место происшествия, может принимать участие в судебных заседаниях, может выезжать в командировку в районы края и другие регионы России.

— Как происходит расследование уголовного дела?

— Расследование состоит из нескольких стадий и начинается с возбуждения уголовного дела, о чем выносится постановление. Уголовное дело формируется из протоколов, следственных и процессуальных действий: это все допросы, постановления.

Итогом расследования уголовного дела является обвинительное заключение — это документ, который содержит в себе весь перечень доказательств и их содержание. Например, пишем «показания потерпевшего Иванова» и кратко их пересказываем. Если в деле его показания были на семи листах, то в обвинительном заключении будет два абзаца с краткой сутью: «Тогда-то на меня напали, вот это похитили». И будут прописаны листы дела. Судья сможет кратко прочитать, а если возникнут вопросы, он откроет дело и прочитает показания полностью.

Расследование уголовного дела — это очень кропотливая и трудоемкая работа, но вместе с тем очень благородная и ведущая к восстановлению социальной справедливости.

— Следователь — это опасная работа?

— В любой профессии есть та или иная опасность, и работа следователя не исключение, но, судя по моему опыту и сложившейся практике, к следователям относятся уважительно даже сами преступники, когда следователь выполняет работу честно в соответствии с законодательством, в ходе следствия не нарушаются права обвиняемых.

— А вот была, например, недавно ситуация, когда в зале суда у следователя украли сумку с уголовным делом. Парня судили за разбой, родители хотели так его защитить.

— Я с таким не сталкивалась. Ну и для следователя это не опасно, на него же не напали, не нанесли увечий. Есть процедура восстановления уголовного дела. Это законом предусмотрено. Тем более по уголовным делам имеются надзорные производства в прокуратуре и суде, на основании которых можно восстановить уголовное дело. Поэтому восстановить — это не проблема, только по времени затратно.

— То есть не придется заново всех допрашивать?

— Нет. Но кого-то, возможно, и придется заново допросить, если не сохранился протокол.

— А почему нет электронного документооборота? Почему все дела именно в печатном виде делают?

— Это не нам решать. Нам даже обвинительное заключение не разрешают выдавать обвиняемым на дисках или флешках. Приходится всё печатать. Хотя сейчас этот вопрос рассматривают, и, возможно, в ближайшем будущем такие документы будут вручаться обвиняемым на электронных носителях.

— Вот у вас на столе стоит статуэтка Шерлока Холмса. Вы сами чувствуете себя детективом, когда расследуете уголовное дело?

— Наверное, слово «детектив» — не наше. Мы всё же следователи. А эту статуэтку мне вручили за окончание большого уголовного дела. В 2018 году я стала номинантом в конкурсе профессионального мастерства «Шерлок Холмс», который проводили в УМВД ко Дню сотрудника органов внутренних дел, в номинации «За лучшую работу по расследованию преступлений сотрудниками следственных подразделений». Мне ее торжественно на сцене вручил начальник УМВД, и я испытала огромную гордость. Это очень дорогого стоит, это больше, чем получить денежную премию. Еще у меня есть значок лучшего следователя. Я его получила, когда была совсем молодым сотрудником — работала к тому моменту лет 5–6. Это был определенный стимул доказать всем, что это мое, что я здесь себя нашла, что я буду самой лучшей.