Аферы с концессией. За что убили золотопромышленника и сняли честного чиновника в Забайкалье

Как известно, одним из самых золотоносных районов Забайкальского края является Могочинский. И, естественно, именно у этого района есть огромное количество тайн и загадок, связанных с историей добычи золота. И не только добычи. Именно в этом случае так и хочется пропеть: «Люди гибли за металл…»

В начале ХХ века могочинские промыслы занимали одно из ведущих положений в Нерчинском горном округе. Так, в 1901 году из добытого по округу золота в объеме 43,5 пуда, или 712,53 килограмма, из Могочинского района поступило 28,5 пуда, или 466,83 килограмма. Амазаро-Урюмские промыслы давали в 1,5–2 раза больше металла, чем Холоджиканские и Горбиченские вместе взятые.

Ну а со строительством Амурской железной дороги, в 1916 году не просто связавшей Забайкалье с Дальним Востоком по российской территории — до этого два региона были связаны Китайско-Восточной железной дорогой, а прошедшей именно через Могочу, значение этого района еще более возросло.

Сюда тянулись приискатели со всех окружавших ее приисков. А их было немало: Васильевка, Амунная, Амазаркант, Калача, Кедровый, Торопливый, Кавыхта; Урюмские прииски — 1, 2, 3-й; Станы, Инда, Нижнепятый на реке Черный Урюм, прииск Итака и много других. Недалеко от самой Могочи работал Харагочинский прииск. По ключам Алгача, Куденан золото старатели добывали ямным способом, а по Джелинде — разрезным.

В Могоче многие старатели придавались загулу. Сюда же тянулись из Китая спиртоносы, уносившие назад золотой песок. Кто-то перед началом запоя припрятывал часть своего золотишка, да так его потом и оставлял в земле. Припрятывали его и лихие люди, грабившие и приискателей, и спиртоносов-китайцев… Потому нет-нет да и находят в Могоче бутылочки с золотым песком и самородками.

Самая, пожалуй, удивительная находка произошла в грозном 1941 году. Вот что сообщалось в заметке «В фонд обороны», напечатанной 26 июля того года в газете «Могочинский рабочий»: «Работники редакции и типографии нашей газеты работали на очистке территории около здания редакции. Работница т. Слепнева, раскапывая землю, обнаружила маленькую бутылочку, наполненную желтым песком… В бутылочке оказалось свыше 315 граммов золотого песка и малых обкатанных самородков. Золото сдано в фонд обороны нашей Родины».

Случались такого рода находки и в 50-е, и в 80-е годы прошлого ХХ века. Причем речь идет лишь о тех, что стали достоянием общественности, а значит, и печати. А сколько из них так и остались известными лишь в семьях случайных «кладоискателей», история умалчивает. Но это по большому счету и не тайны, а так, скорее фон истории. Настоящие тайны и в те времена были связаны с серьезной добычей, а значит, с серьезными аферами.

Впервые на очень коротенькую заметку, от которой, как говорится, за версту попахивало тайной не самого лучшего свойства, натолкнулся, работая в госархиве тогда еще Читинской области в начале 90-х годов ХХ века. «Убийство» — так лаконично она была озаглавлена. Напечатали ее 24 июля 1905 года в газете «Забайкальские областные ведомости». Вот что сообщал неизвестный автор: «В 5 ½ часов за железнодорожным мостом по направлению к Сенной площади убит золотопромышленник, известный в коммерческом и промышленном мире, Иван Афанасьевич Першин». Кем же он был, кто и за что его мог убить, долгое время для меня оставалось нераскрытой тайной.

Приоткрыть завесу тайны помог коллега, журналист и краевед Анатолий Емельянович Снегур, подаривший мне в 2002 году серию своих статей «Золото — металл истории», опубликованную в 1968 году в «Могочинском рабочем». Он же признался, что сведений о таинственной смерти Ивана Першина у него не было. В статье «На стыке веков» Анатолий Емельянович впервые немного рассказал о том, кем был могочинский золотодобытчик Першин.

«Среди подрядчиков наиболее крупные площади имел Першин: по Горбичанке, Кудече, Маревасте, Давенде, — писал Анатолий Емельянович. — Этот арендатор, благовещенский потомственный гражданин, заключил контракт с округом в январе 1900 года, получив, как и другие подрядчики, ссуду на становление работ. Ему предписывалось добывать золота «в возможно большем размере, не менее 9 пудов в год», по цене 3 руб. 50 коп. за золотник. Если же арендаторы были ненадежные, то возможность получения ими ссуд исключалась. На россыпи подрядчик был полным хозяином».

Именно Иван Першин, бывший самым крупным подрядчиком, стал главным партнером англичан, пришедших в район в самом конце XIX века. Вот что об этом писал Анатолий Снегур в статье «Нерчинск гольд компани»: «Начало нового, ХХ века, принесло с собой на могочинскую землю и новое направление в добыче желтого металла: было организовано Нерчинское золото-промышленное общество с ограниченной ответственностью. 31 января 1900 года был заключен договор между англичанами и кабинетом Его императорского Величества (его интересы защищал и договор подписал русский золотопромышленник И. А. Першин) о добыче золота в районе рек Черный Урюм — Горбица — Желтуга».

Краеведы и библиографы из Благовещенска собрали биографические данные о человеке, жившем в то же самое время. Это Николай Афанасьевич Першин. Он тоже был потомственным почетным гражданином, купцом 1-й гильдии и золотопромышленником. Был ли это брат Ивана Афанасьевича или, как в истории случалось не раз, просто кто-то Николая назвал Иваном или наоборот?

О Николае Афанасьевиче пишут, что родился он в рабочей семье, что его прадед и дед были простыми горнозаводскими рабочими, а отец родился в Петровском Заводе.

Амурские краеведы отмечают: «Нерчинский предприниматель Николай Афанасьевич Першин начал свою деятельность в Благовещенске в 1876 году. С этого года он уже известен как владелец золотых приисков. В 1890 году совместно с С. С. Шадриным и Е. И. Красильниковым создал Амгуньскую золотопромышленную компанию: товарищ-распорядитель (с 1892 года), пайщик (до 1896 года). После 1894 года Першин продал паи компании за 1,8 миллиона рублей французско-бельгийским акционерам».

В 1896 году он купил чугунно-литейный завод в Благовещенске. Через пару лет продал его своему бывшему партнеру С. С. Шадрину. В 1897 году он вместе с мещанином из алтайского города Бийск А. Ф. Талызиным создал Забайкальскую золотопромышленную компанию.

В 1903 году за долги Ярославско-Костромскому земельному банку часть недвижимости Першина — земельный участок в Благовещенске, отданный под залог, был выставлен на торги. В 1905 году на 5-м съезде амурских золотопромышленников Николай Афанасьевич высказался в поддержку введения государственного социального страхования для рабочих золотых приисков.

И, что интересно, нигде не упоминается его возможный брат Иван Афанасьевич Першин. Вместе с тем сведения о Николае Афанасьевиче обрываются в том самом 1905 году, когда в Чите был убит Иван Афанасьевич, так что всё же это может быть один и тот же человек.

Кому же в 1905 году мог помешать золотопромышленник Першин?

В центре их внимания англичан, занявшихся добычей золота в Могочинском районе, оказалась гора Ключи. В 1903 году здесь побывал инженер-консультант общества А. Пирс. Он писал о том, что «Ключи много обещают», что «всё идет удовлетворительно», что «мощность некоторых жил феноменальна».

Через некоторое время А. Пирс сообщал: «Мне приятно заявить, что я более чем доволен произведенной работой, результатами таковой. Открытие жилы Ключи начато всего несколько месяцев назад. Я удивлен, сколько важной работы сделано в столь короткое время. Энергия и искусство, показанное Гарпером, сотрудниками, достойны высшей похвалы! Могучая жила такой ширины, как Ключи, дешевые рабочие руки, здоровый климат — залог успеха в горном предприятии. Я, не колеблясь, могу сказать, что виды жилы Ключи весьма многообещающи, и ожидаю ее быстрого развития в большой доходный рудник».

Стоит отметить, что в начале ХХ века британцы буквально подминали под себя различные отрасли российской горнодобывающей промышленности. По данным советского исследователя И. Маевского, в их руках к началу Первой мировой войны сосредоточилось до 70% всех золото-платиновых разработок России.

«Как только англичанам стали более-менее известны перспективы Ключей, — писал Анатолий Емельянович Снегур, — они сразу же прекратили почти все разведочные работы по Урюму, Амазару, Итаке. Шлет рапорт заведующий Амазаро-Урюмскими промыслами: "Нерчинским золотопромышленным обществом по Урюму никаких разведок на золото не проводится"».

И вот здесь и могла быть заложена одна из причин конфликта. Дело в том, что англичане оказались в роли собаки на сене. Приведем лишь один из примеров. В 1904 году подрядчик Труфанов обратился с просьбой разрешить ему шурфовку по Багузее, которая англичанами фактически не была занята. Ответ из округа был таков: «Может быть разрешена с согласия Нерчинского общества».

«Пошли русские золотоподрядчики на поклон к англичанам, — констатирует Анатолий Снегур. — Впрочем, последние и сами уже поняли, что взяли непосильные обязательства. Они сумели настоять перед Кабинетом об изменении условий аренды. Согласно им, Общество должно было ежегодно сдавать округу 30 пудов золота, обеспечивая минимальный доход Кабинета от сдачи района в концессию в 40 000 руб. Кроме этого, при разработке россыпей механическим способом Общество платило подать в размере 8 процентов в пользу округа, а при разработке рудного месторождения новейшим способом (цианистым) — 6 процентов. Учитывая настойчивую просьбу концессионеров, округ освободил Общество от уплаты подати за 1902–1903 годы. За эти льготы Кабинет Его Величества получал право от англичан работать на россыпях арендованных площадей на свой страх и риск».

С чего это такая уступчивость? Не повлияла ли на ситуацию смерть представителя кабинета Его императорского Величества, золотопромышленника Ивана Афанасьевича Першина? Или она связана с другой проблемой, точнее аферой?

Вновь обратимся к статье Анатолия Снегура: «Февраль 1904 года. В Ключах идет проходка пяти шахт и двух штолен. Началась интенсивная разработка обнаженной жилы, но англичане обижаются на недостаток взрывчатых веществ — динамита. Расчищается место для толчельной фабрики на склоне горы. Предполагается, что паровая толчея будет перерабатывать в сутки 50–60 тонн руды. Для нее уже выписано из Англии два котла и две дробилки, из Америки — два насоса. <…> Но когда поступят эти машины, неизвестно. Пока же в Горбицу в разобранном виде прибыли паровые насос, котел и горизонтальная машина. В Ключах работает около 40 человек, в т. ч. служащих 8 (6 англичан и 2 немца). Заработки рабочих — 3–40 рублей в месяц. <…> В Давенде была построена новая лаборатория, с помощью которой определяли содержание металла в образцах».

То есть работы шли с большим размахом, но владельцы пытались скрыть от властей подлинные масштабы происходящего. И не случайно в том же году Нерчинский горный округ командирует туда своего инженера. Во врученном ему напутствии говорилось: «Якобы в район концессии поступает значительное количество машин, воздвигается много зданий, ведется много работ по Ключам и по разведке в других местах, уже открыто несколько жил с рудным золотом. <…> Убедиться в том, что именно сделано Нерчинским обществом в арендуемом районе, действительно ли можно рассчитывать на более или менее прочную постановку там работ по разработке рудного золота». То есть точной информации у руководства Нерчинского горного округа не было, а та, что имелась, вызывала сомнения.

Пост управляющего Нерчинским горным округом с 17 июля 1901 года занимал честный и педантичный титулярный советник Иван Андреевич Ульрих (1850–?). Как писал читинский краевед Виктор Григорьевич Лобанов, должность управляющего он занимал до… конца 1904 года. А затем был отправлен на пенсию, которая ему была начислена из расчета 11 300 рублей в год.

На самом деле читинский краевед ошибся дважды. Во-первых, Иван Ульрих исполнял обязанности начальника Нерчинского округа в 1901–1906 годах, с 23 июля 1904 года занимал должность почетного мирового судьи Читинского окружного суда. Утверждение же его в должности начальника округа состоялось лишь в 1906 году. Во-вторых, после этого он работал еще достаточно долго и пенсию получил большую.

Но вот то, что он был честным чиновником, подтверждает факт, приведенный алтайскими исследователями: «В 1907 году в Главное управление округа прибыли ревизоры, в работе управления выявили злоупотребления и должностные преступления, двоих управляющих имениями за растрату отдали под суд, а помощника Ульриха отправили в отставку. Но к самому начальнику округа претензий не нашлось, и он даже получил статского».

И вот Иван Першин в 1905 году погиб при странных обстоятельствах, а Иван Ульрих в 1906 году переведен на Алтай. Остальные были сговорчивее.

«Английские души радовались, — писал в 1968 году Анатолий Снегур, — когда золото шло на их родину, сжимались, когда надо было вносить договорную сумму в округ. И вот Правление английского акционерного общества Нерчинского и Ключи направляет Его Сиятельству князю Ник. Дм. Оболенскому, управляющему Кабинетом Его императорского Величества, бумагу, в которой описывает свое катастрофическое положение.

Его Сиятельство ставится в известность, что "за предыдущие годы на площади концессии Нерчинского общества был произведен ряд крупных разведочных работ на сумму свыше 250 000 рублей, тем не менее за исключением площади под рудником Ключи Обществу не удалось по настоящее время открыть новые площади, заслуживающие постановки добычных работ. <…> В силу сего Общество, идя навстречу выраженному округом желанию, освободило досрочно большинство предоставленных ему на исключительном праве разведки площадей и сосредоточило все свои разведочные и добычные работы исключительно на площади рудника Ключи".

К этому времени здесь была пущена химическая фабрика, произведено переоборудование центральной шахты, усилено внимание подземным работам. Общество признавало, что "означенные работы последовательно вполне подтверждают первоначальные предположения инженеров о наличии в исследованной части рудника огромных запасов золотосодержащей руды"».

Князь Николай Дмитриевич Оболенский в 1904–1909 годах занимал должность управляющего Кабинетом Его Императорского Величества, в ведении которого находились и золотые прииски, принадлежащие императорской семье. Это был человек особо приближённый к императору Николаю II, с которым он в качестве адъютанта совершил кругосветное путешествие в 1890–1891 годах.

За своей занятостью князь мог и не вникнуть в суть английской аферы. Тем более что в то время Россия шла к созданию будущей Антанты («Сердечного согласия» с Францией и Великобританией).

А Анатолий Емельянович пришел к совершенно справедливому, на мой взгляд, выводу: «Чтобы скрыть количество фактически получаемого золота, концессионеры в отчетах занижали содержание металла в руде. Вот что они писали в Кабинет: «Результаты лабораторных работ на руднике и в Лондоне совершенно не оправдались при валовой добыче. В прошлом году в руде, поступившей на мельницы и оттуда на химическую фабрику, содержалось золота на сумму около 380 000 руб., извлечено же действительно золота всего на сумму примерно 188 000 руб., т. е. около 49 процентов». В этих фактах — несомненное занижение количества полученного металла, здесь и признание в плохой постановке работ по извлечению. Это была самая настоящая порча запасов, это называется хищничеством».

Однако большого счастье мошенничество, а, возможно, и преступление не принесли. В начале 1910 года управляющий Вальтер Стенфорд передал бразды правления Лейкоку и выехал в Англию. Но и последний продержался недолго. Нерчинское золотопромышленное общество в том же году бесславно закончило свою деятельность на забайкальской земле. А тайны убийства Ивана Першина и перевода честного чиновника Ивана Ульриха из Забайкалья на Алтай так и остались нераскрытыми.