«Олерон» останется, но в мусоре мы утонем. Поговорили с главой регоператора о долгах

— Сам «Олерон» как региональный оператор свою деятельность не прекращает и продолжает ее вести. Вся проблема в подрядчиках, которые занимаются транспортированием ТКО. На сегодняшний день задолженность перед подрядчиками-транспортировщиками и перед подрядчиками захоронения составляет 1,1 миллиарда рублей.

В Минприроды Забайкалья сообщили, что «Олерон+» не прекратит работать в Забайкальском крае, так как по соглашению он должен выполнять обязанности до 2028 года.

— В 2019 году был установлен тариф и нормативы, и региональный оператор «Олерон+» был вынужден работать по ним. Когда начали разбираться, оказалось, что тариф был экономически необоснованным на начальном этапе. Из-за всех разбирательств мы проработали на этом тарифе 2,5 года.

— Так и сформировали этот долг перед подрядчиками, которые работают с вами по экономически обоснованным расценкам?

— Есть методика расчета. Чтобы объявить конкурс на транспортирование, региональный оператор делает расчет по этой методике. Он рассчитывает начальную максимальную цену, которая будет номинальной, устанавливает ее, дает в РСТ и Минприроды для согласования. Всё это согласовывается, и дальше уже начинаются торги, на которые может выйти любой, кто посчитал, что рентабельно возить, у него есть техника и так далее. Но в итоге никто не выходил на конкурс: никто из участников-транспортировщиков, которые у нас сейчас есть на постоянной основе, уже третий год, не захотел.

— А с кем вы работаете? Вы работаете со своими взаимозависимыми, насколько я понимаю, юрлицами.

— Они не взаимозависимые, это было раньше. Сейчас там изменился состав учредителей, поэтому сейчас мы работаем на взаимопонимании. Если бы все транспортировщики сейчас подали на меня в суд и получились исполнительные листы, всё, «Олерон» бы просто не смог больше вести свою деятельность.

— Вы сформировали долг перед подрядчиками за 2,5 года?

— И за 2,5 года, и дальше при изменении тарифа. У нас есть индекс платы граждан, который не перепрыгнешь, и если бы в рамках инфляции нам устанавливали тарифы, то сколько бы мы сейчас платили за жилье, это баснословные деньги. Поэтому индекс платы граждан сдерживает, и у нас инфляция превышает этот индекс.

— Сейчас тариф экономически обоснован, претензий к нему нет. Мы просто долго этого добивались. В июле 2022 года у нас пошел рост тарифа. Но есть нормативы, и с ними тоже непонятная история. Мы работали по нормативу, который низок даже по Дальнему Востоку и ближайшим регионам. Мы не знаем, как он был принят, на основании чего. Но мы начали добиваться того, чтобы этот норматив пересмотрели.

Муниципалитеты провели четыре сезона замеров, как положено, мы в качестве наблюдателей только предоставили емкости, весы, неделю ездили по всем потребителям, районы определенные были назначены, и неделю у каждого забирали. Если у тебя баночка, то, значит, баночку забирали.

Провели эти замеры, данные все передали в РСТ, и по факту получилось, что у нас колоссальная разница. Например, если мы возьмем сейчас то, что у нас есть, для ИЖС: сейчас установлено 1,307 кубического метра в год на одного человека, а по замерам — 2,61 кубического метра на одного человека, то же самое с МКД: сейчас это 1,97 кубического метра на человека в год, должно быть 3,56 кубического метра.

При этом в отчетах РСТ есть разница между тем, сколько мы начислили в год, и тем, какой объем транспортирован, она составляет 518 тысяч кубических метров. Если перевести в деньги, то это недоначисленных, но транспортируемых отходов на 315 миллионов, а мне-то подрядчик выставил эти объемы. Я их где должна взять? То есть нехватка в этом плане: заложенных в нормативе объемов недостаточно для того, чтобы мне с ними рассчитываться 100%.

— У вас сейчас долг перед контрагентами — миллиард, очень условно. Что вы делать собираетесь?

— Даже если я соберу всю дебиторку (то, что должны регоператору население и юридические лица. — Прим. ред.), которая сейчас составляет 850 миллионов, я не смогу погасить полностью задолженность.

— А у вас какой процент собираемости?

— Сейчас уже общий процент — 90. Причем у юрлиц 100% оплата, а у населения 75%, последний раз было 86%.

— Вы как вытягиваете дебиторку?

— Только через суд. Но эта система работает только в плане получения судебного приказа, а в плане получения денег обратно это очень долгий процесс.

— Вы его доводите периодически до конца?

— Уже есть те, кто полностью рассчитался. Мы из отработанной дебиторской задолженности 200 миллионов уже получили, но мы их получили-то за два года, это длинно всё происходит.

— Что вам правительство говорит?

— У нас финансовый результат сложился за 2022 год — 189 миллионов задолженности по основному виду деятельности. В 2022 году мы еще получили субсидию в 92 миллиона из регионального бюджета, скажем так, на оздоровление. Нам на тот момент этих денег было достаточно для того, чтобы дальше транспортировщики могли работать и погасить задолженность по налогам.

Мы проработали год. Теперь у нас получается, что мы приходим в правительство, но не видим результат, нам не говорят ни нет, ни да. Сейчас Министерство природных ресурсов разработало мероприятия. Мы надеемся, что они всё-таки согласуются и будет финансовое оздоровление. Если его не будет, то налоговая задолженность транспортировщиков 106 миллионов, то есть в любом случае мы еще сможем какое-то время проработать на том, что в запасе есть, ну а потом просто всё встанет.

— Я правильно понимаю, что вы говорите о сумме на финансовое выздоровление. Это по большому счету субсидия или выпадающие доходы. Если вам правительство их возмещает, вы рассчитываетесь со своими подрядчиками, они рассчитываются с налоговой, счета разблокируются, хозяйственная деятельность стабилизируется, и дальше работаем, но вообще этот норматив надо менять.

— Да, по нормативу нам сказали, в правительстве понимание есть, но, опять же, у нас сейчас начинается тарифная сессия на 2024 год, соответственно, применение и увеличение этих нормативов, и то не в полном объеме, как мы предлагаем, произойдет не за один год, это на 3 года растянется. А они-то нужны сейчас.

— То есть у вас 3 года будет копиться эта дебиторка?

— Да, она дальше будет копиться — и кредиторка, и дебиторка, соответственно.

— И региону дальше будет необходимо покрывать эту разницу.

— По сути, получается так. Мы не исключаем возможность каких-то еще регоператоров, мы же сейчас играем по правилам, которые установлены в Забайкальском крае: есть один оператор, но может быть их и несколько. Но у нас же видите, какой район непривлекательный, например, отдаленные районы, там ветки очень длинные. Какой тариф там будет для населения? Это социальное напряжение, и здесь от выпадающих доходов уже никуда не деться.

— Сейчас, если не разрешится ситуация с финансированием, останавливаются районы, прежде всего, те, где реально заберут технику, это девять районов, где техника в лизинге, заплатить они их не смогут, есть тоже задолженности по лизингам, соответственно, технику будут изымать, там 15 единиц. Это Борзинский, Агинский, Краснокаменский, Могойтуйский, Нерчинско-Заводский, Карымский, Нерчинский, Шилкинский и Улётовский районы, прежде всего.

Там, где это возможно, на те средства, которые есть у транспортировщиков, что-то будет продолжать работать.

— То есть вы находитесь в режиме ожидания? Вы ждете, что вам скажет правительство?

— Да.

— И вы не понимаете пока, чем это закончится?

— Нет.

— И вы не собираетесь останавливаться, но если технику заберут, то будете вынуждены в этих районах остановиться?

— Конечно.