«Я уже натерпелся и от власти, и от криминала» — опрос ИА «Чита.Ру»

6 ноября в Москве был жестоко избит корреспондент газеты «Коммерсант» Олег Кашин. Двое неизвестных напали на журналиста, когда он подходил к своему дому. Били, судя по всему, так, чтобы Кашин не мог ни ходить, ни говорить, ни писать.

Опасаются ли читинские журналисты мести за свои публикации, и приходилось ли выслушивать угрозы в свой адрес — опрос ИА «Чита.Ру».

Редактор газеты «Вечорка» Владимир Кантемир

- Есть опасения. Самое неприятное в этой ситуации то, что рано или поздно со мной это произойдёт. Угрозы в редакцию сыплются ежедневно. И боимся мы не братвы, а людей, наделённых властью. Страшно, что мы с этим смирились.

Вопрос борьбы с нападениями на журналистов — метафизический. Если бороться с этим в регионе, то надо, как бы пафосно не звучало, менять верхушку и всю систему взаимоотношений власти, СМИ и общества.

Корреспондент газеты «Экстра», ИА «Забмедиа» Алексей Будько:

- Всё было. Но я считаю, что в нашем городе это только слова. Мне и газеты в лицо кидали, и слова нехорошие говорили, и обещали. Всё было. Однако я, к счастью, жив-здоров и очень хорошо себя чувствую. И мне кажется - не знаю, как в Москве - но здесь нужно очень сильно постараться, чтобы что-то такое произошло.

По поводу Кашина, я думаю, что всё идёт из Химкинского леса. Мы видим, что там вырисовываются некие криминальные товарищи. А то, что это движение «Наши», профессиональная деятельность — это фигня. Потому, что и нашисты, и всякие ДПНИ — это легальные люди, субъекты политики, и им этого не надо.

В своё время я читал книгу, выдержки из которой были опубликованы и в журнале «Журналист», где читателя наводят на интересную мысль. Смысл таков — фактически все нападения на журналистов, которые пытаются связать с профессиональной деятельностью, в какой-то степени связаны или с их бизнесом, или с личными делами, или с пьяным поведением.

Руководитель Забайкальского правозащитного центра, член Союза журналистов Виталий Черкасов:

- Постоянно находиться в таком состоянии — нереально. Нужно либо уходить из профессии, либо менять направление деятельности — писать, как я говорю, о лютиках-цветочках. В итоге ты держишь себя в тонусе, знаешь, что тебе не нужно делать определённых действий, чаще осматриваться, смотреть на тех, с кем общаешься, понимать, куда уходишь.

Я думаю, что журналисты, работающие в расследовательской журналистике и пишущие на резонансные темы, сами делают выбор и чем-то жертвуют, в том числе и своей безопасностью.

Угроз, которые потребовали бы от меня ответной реакции, например, обращения в милицию или прокуратуру, не было. Кожей чувствовал, что хожу там, где шаг влево-шаг вправо может что-то пролететь. Пока бог миловал. Поэтому благодарю судьбу, что не сталкивался с такими проблемами.

Редактор газеты «Забайкальский Рабочий» Сергей Забелин:

- Возникают опасения за жизнь и здоровье, не связанные с профессиональной деятельностью. В целом, когда идёшь по улице, и тебе кто-то может набить морду — это есть.

За всё время моей работы в СМИ — 30 лет — бывало всякое и в письменном виде, и в устном. Но до реализации так и не доходило. В основном, кто-нибудь сгоряча наобещает, а потом остынет и успокоится.

Главный редактор крестьянской газеты «Земля» Алёна Комогорцева:

- Не боюсь. Может быть потому, что с угрозами в свой адрес лично не сталкивалась, с действиями тем более. С угрозами коллеги-журналисты встречаются часто, и понимают, что ждать помощи неоткуда - ни от милиции, ни от Союза журналистов, кроме, пожалуй, собственной редакции. Я мало знаю случаев откровенного прессинга забайкальских журналистов и не могу сказать, что это показатель неэффективной работы СМИ. Вот Кашин - на всю жизнь инвалид, скорее всего, а стоило ли его дело собственной жизни? Думаю, он бы сказал «нет».

Заведующий кафедрой журналистики и связей с общественностью Владимир Тихомиров:

- Дело не во мне. Я отслеживаю тенденцию. Все нападения на журналистов не расследуются как нужно. Я не знаю ни одного дела, даже такие громких как Листьева или Политковской. А сколько пострадало менее известных журналистов? Почему эти дела не расследуются? Наверное, потому что кто-то в верхах считает — ну одним меньше, одним больше и бог с ними. Журналисты не попадают в категорию особо защищённых людей, хотя в европейских странах это так. У нас же тщательно расследуются нападения на чиновников, а на журналистов — нет, особенно если дело происходило в провинции. Вот редактор химкинской газеты выступал в защиту леса и его избили. Теперь он инвалид. А кто об этом говорил, кто протестовал? Показали сюжет по телевидению, и все на этом успокоились.

В этом отношении правильно поступают в Европе. В Германии принимается закон, защищающий журналистов от так называемого правосудия, запрещающий преследовать журналистов за использование закрытой информации. Это правильно — пусть несут ответственность те, кто давал подписку о неразглашении. Там принят закон о том, что журналистов нельзя арестовывать и проводить у них дома обыски, если, конечно, нет чрезвычайных обстоятельств. Они защищают даже от этого, не говоря уже о криминале.

Меня беспокоит то, что у нас нет такой защиты. И поэтому журналистика стала комплементарной. Особенно в регионах. Там боятся даже дыхнуть, иначе как в Шилке — глава администрации подаёт в суд на главного редактора, требует миллионы за нанесённый моральный вред. Куда это годится? Нигде в мире чиновники не подают в суд, они знают — если ты публичный человек, если по доброй воле пришёл на эту должность, то тебя СМИ будут просвечивать как рентгеном. И если пресса что-то перехлестнёт, то не нужно обижаться.

У нас это пожалуйста — сначала подали в суд на редактора «Шилкинской правды», он полгода был безработным, но потом его восстановили, затем глава подаёт в суд на газету за публикацию критических материалов и требует денежной компенсации морального вреда.

Это меня беспокоит. Мы, журналисты, оказались беззащитными перед лицом криминала, который не хочет огласки, с одной стороны и чиновников — с другой.

Сегодня президент заявил, что берёт на контроль расследование избиения журналиста «Коммерсанта». Если доведут до конца, если это будет не декларация, тогда можно сказать, что началась защита. А так что — одним больше, одним меньше.

В журнале «Журналист» есть рубрика «Хроника беззаконий» и в каждом номере печатается целый перечень избиений, убийств и нападений на редакции. Этим и ограничивается — профессиональный журнал напишет пару строк, чиновники улыбаются — вот поделом вам.

Это волнует, а что касается меня лично, так я уже натерпелся и от власти, и от криминала. От власти даже больше, хотя и криминал мне угрожает. До сих пор не могут забыть цикл статей про рейдерство. А власть на меня в суды подаёт и строит инсинуации. Это неприятно, но сказать, что боюсь — я не могу.

Издатель «Комсомольская правда в Чите» Анжелика Коротыгина:

- Про всех забайкальских журналистов сказать не осмелюсь, боятся ли... Журналистам «Комсомолки», как, впрочем, и мне, не страшно. Потому как писать честно - одновременно ответственно и безопасно. В последнее время вынуждены чаще пользоваться диктофоном, так как нередки случаи угроз, пока, слава богу, в устной форме. В отдельно взятом Забайкалье тяжелее вдвойне, многие властьпредержащие считают себя царями... Журналист - профессия особая: разбираясь в преступных поступках против граждан, оказывая им всевозможную помощь - натыкаешься на круговую поруку и безответственность ответственных должностных лиц. Ждёшь от них помощи, разъяснений, а в ответ чаще - стена укрывательства и непонимания. Вот это действительно страшно! Нам (забайкальским журналистам) не хватает журналистской солидарности, потому как если угрожают одному, остальные должны встать стеной на его защиту.

Подготовил Егор Захаров