Все сироты нашли дом — в обзоре краевых СМИ

Бацилла вседозволенности

То, что испытали зрители канала НТВ, иначе как шоком не назовёшь. Программа «Говорим и показываем» была посвящена уже набившему оскомину «деятелю искусств» — актёру Алексею Панину. А вот дальше я даже не знаю, как и писать. Потому что о свинстве, в котором погряз этот заигравшийся товарищ, рассказывать сложно. Тем более что у «40» подавляющее большинство читателей — нормальные, адекватные люди. Но молчать уже просто нельзя.

Общественная деятельница — представительница Российского родительского комитета — принесла в редакцию кассету с записью очередных похождений Панина. А на кассете — любовные отношения этого лицедея с женщиной и... собакой. Присутствующие в студии зрители, которых не назовёшь несмышлёнышами, были просто нокаутированы увиденным. Да возьми любого нормального человека — ничего, кроме крайней брезгливости, это не вызывает.

А сколько громких интервью давал этот человек, рассказывая о своей «нехорошей» жене и о себе, «хорошем»! И как он любит свою дочку Нюсю. И как он её воспитывает... А чего стоят его разглагольствования на тему о его любви демонстрировать свои «прелести» голышом! По теории Панина, «прятать от детей наготу взрослых» чуть ли не преступно. Потому что дети растут, понимаешь, закомплексованными. И вообще, человеческое тело — это прекрасно! (Так и представляю школьные семинары по «раскомплексовыванию» детей: все ходят голые, убеждая друг друга, как это прекрасно, как это возвышенно).

Панин все свои пакостные деяния давно оправдывает тем, что он — «любимый артист Путина, и потому никто ничего с ним не сделает». Я очень сильно сомневаюсь в таких вот предпочтениях президента. Но для подавляющего большинства нормальных людей Панин отныне становится персоной нон грата. Люди будут просто брезговать даже рядом с ним находиться. И правильно потребовала одна из присутствующих в студии зрительниц, пожилая актриса: этому человеку должен быть закрыт вход на телевидение, на все каналы. Как и на съёмочные площадки страны. Кроме того, срочно должен быть решён вопрос о лишении Панина права заниматься воспитанием собственной дочери. Девочке, растущей в атмосфере вседозволенности, вряд ли идёт на пользу общение с таким папой...

И вообще, по-моему, абсолютно справедливо поднимался вопрос о психическом здоровье этого человека.

Любой из нас, конечно, волен жить и совершать какие-то поступки по собственному разумению, в этом свободен любой из нас. Но — при условии, что эти поступки не причиняют вреда окружающим. А Панин трактором проходится по чужим представлениям о морали и норме, а это уже никак обществом одобрено быть не может.

Наверное, вот такая яростная реакция общества на поведение отдельного индивидуума — вполне законна и объяснима. Но в случае с Паниным, к сожалению, всё это подзадержалось. Нужно было реагировать на все его выходки в гостиницах, ресторанах, магазинах и других общественных местах гораздо раньше и строже. Но ему всё сходило с рук, любая безобразная выходка. И сегодня мы имеем то, что имеем.

Бацилла вседозволенности вконец поразила мыслительные способности, нравственные качества этого человека. Ну, что ж, бациллу пора уничтожать. Иначе она перекинется и на другие, пока ещё неустойчивые в силу возраста или воспитания души...

Елена Стефанович. «Читинское обозрение» №43 от 26 октября

Временное постоянство

В феврале 2016 года экс-губернатор Забайкалья Константин Ильковский ушёл в отставку после того, как получил выговор президента о срыве программы по расселению из ветхого и аварийного жилья. В сентябре краевое правительство и фонд содействия реформированию ЖКХ подписали соглашение, по которому регион получит 702 миллиона рублей на переселение из ветхого и аварийного жилья.

Обещания

Краевые власти считают, что этих денег хватит на год вперёд и обещают завершить программу расселения к 1 сентября 2017 года. А пока верхи отчитываются в выполненной работе, жители Новой Чары стараются просто выжить.

Сегодня Новую Чару можно условно разделить на две части: одна половина – благоустроенные многоэтажные дома. Другая – временный барачный посёлок. Эти дома даже не строили, а перевозили с близлежащих поселений – на период строительства БАМа. В дальнейшем их должны были снести, а людям – предоставить жильё, соответствующее всем нормативам. Но стройка завершилась, СССР распался, а люди так и продолжают жить в этих домах.

В посёлке всего четыре улицы, но случайного посетителя их вид пугает похлеще фильмов ужасов – замёрзшие слои воды, вытекающие, то ли из батарей, то ли из канализации, а вокруг полуразрушенные бараки, в которых до сих пор живут люди. Трущобы – одним словом. Впрочем, из случайных здесь только гости – для остальных 400 жителей окружающая картина за десятки лет стала привычной.

– Это не канализация, это утечка воды с квартир – трубы лопаются, и всё это на улицу выливается, – объясняет Наталья Мордасова, пока мы пробираемся до её дома. – Приходится, чуть ли не вплавь до работы добираться.

Пятнадцать лет назад она вместе с мужем приехала на север Забайкалья из Нерчинска. Поселили их, как и большинство приехавших, в дома – «времянки». Обещали – через год-два будете жить в тёплых уютных квартирах.

– Всё обещают и обещают переселить. А мы сами немножко подремонтируем дом и дальше живём. А оно опять всё проваливается, – рассказывает Наталья Александровна.

В каждом углу на отсыревший, а местами и полусгнивший пол подложены доски и накрыты старым линолеумом, иначе очень легко можно провалиться вниз. Это хорошо, говорит женщина, что у неё в семье мужчина есть, который может починить-приколотить, а ведь в посёлке проживают и одинокие пенсионеры.

Но самое страшное, говорит Наталья, это то, что по соседству пустая квартира, где пол в прямом смысле ушёл под землю, а её жильё в любой момент может обвалиться следом. Или рухнуть потолок – такие случаи в бараках уже были.

–Так и живём, – добавляет женщина, – нам вообще ничего не говорят, в администрации даже номер своей очереди узнать не можем. Уже и не верим этим обещаниям – сколько можно уже. У меня и дети в этих бараках выросли, и внук родился.

Украденные миллионы

В районе действуют две программы по расселению. Первая – переселение из ветхого и аварийного жилья в зоне БАМа. Вторая – по ФЗ №185, которая работает в рамках региональной адресной программы по переселению из аварийного жилья. И если по первой программе жителей худо-бедно расселяют, несмотря на огромную задолженность краевого бюджета, то по второй программе в новочарском поселении произошла настоящая диверсия – подрядчик не выполнил свои обязательства.

В 2014 году в Новой Чаре началось строительство четырёх многоквартирных домов общим числом на 57 квартир. Подрядчиком выступил ООО «РСТК» и сдать дома должны были в сентябре 2015 года.

Но счастье было недолгим – летом 2015 года выяснилось, что подрядчик, строящий дома для переселенцев, прихватил 66 миллионов рублей, выделенных из Фонда содействия переселению из аварийного жилья, и стройка замёрзла. Конечно, муниципальный контракт с ним расторгли, завели уголовное дело и приняли решение о взыскании украденных денег.

Брошенные же дома решили не достраивать, район считает их достройку «экономически нецелесообразным действием и нужно строить капитальные дома, а не брусовые».

Вместо этого решили «разморозить» два трёхэтажных дома на 48 квартир, строительство которых началось ещё в 2007 году и прервалось из-за банкротства генподрядчика в 2009-м. В начале этого года Каларский район оформил право собственности на эти дома, и сейчас там работает подрядная организация. Денег на их достройку будет потрачено 61,5 миллиона рублей. Помимо этого, 6 миллионов рублей выделят из бюджета Забайкальского края на подключение к коммуникациям. На эти же цели местный бюджет потратит 600 тысяч рублей.

Кстати, замершая стройка открыта для всех, местные говорят, что стройматериалы потихоньку растаскиваются, и, возможно, скоро «недострой» попросту разберут на части.

Ещё в феврале об этом Сергей Новиков, житель посёлка Новая Чара, записал видеообращение к президенту, во время которого показал неохраняемый и «разграбленный» объект. Ролик мужчина опубликовал на своём Youtube-канале:

– Как видим, на стройке вообще ничего не происходит. Всё давно разворовано, вывезено. Нет ни одного работника, ни охраны, ничего. Причём это уже вторая волна переселения. Первые дома построили без армопояса, тоже разворованы. Стоят мёртвым грузом. Прошу вас разобраться в этом, – обратился к президенту РФ автор видео.

Под угрозой срыв программы и в Оловяннинском районе. Глава посёлка Оловянная Александр Кочерга доложил губернатору о возможном срыве второго этапа программы расселения из ветхого и аварийного жилья в 2016 году из-за нехватки средств на подключение к коммуникациям двух новых домов.

«В долг, – говорит, глава администрации, – работать никто не соглашается, поэтому есть опасения, что задачу с расселением в этом году мы не выполним». А здания, по плану, должны ввести в эксплуатацию к декабрю. Так же как и достроить дома для переселенцев в Новой Чаре.

Суд над недобросовестным подрядчиком ООО «РСТК» и бывшей главой новочарского поселения Анжеликой Месхи состоится 20 ноября. Возможно, тогда жители посёлка получат ответы на свои вопросы: куда же пошли украденные деньги.

Екатерина Филиппова. «Земля» №43 от 25 октября

Подавившие бунт

Сотрудники ИК-10 остаются на скамье подсудимых

В ночь на 17 апреля 2011 года так называемые «блатные» подняли бунт в исправительной колонии №10 (ИК-10) в Краснокаменске. Сотни заключённых, подстрекаемые криминальными авторитетами, вооружённые арматурой, палками и факелами метались по территории зоны, ломая, поджигая, круша всё на своём пути. Первыми туда, где властвовал беспредел, зашла горстка оставшихся на ночное дежурство сотрудников колонии и СИЗО-2. Всего 15 человек, вооружённых резиновыми палками и щитами.

«Беркут» по-забайкальски

На тот момент уже был повален забор, отделяющий жилую зону от штрафного изолятора (ШИЗО), взломаны двери камер и отсекающие решётки, выпущены злостные нарушители режима, которые тут же присоединились к «веселью». Дежурного ШИЗО чуть заживо не сожгли в одном из помещений, где он прятался от разнузданной толпы осуждённых, и только чудом ему удалось выскользнуть из охваченного пламенем помещения изолятора и убежать под ближайшую сторожевую вышку.

— В ночь, когда начались беспорядки в колонии, меня поднял по тревоге дежурный, и я на такси приехал в зону, — рассказывает дежурный инспектор по жилой зоне ИК-10 Александр Зинченко. — Получил в комнате вооружений средства индивидуальной защиты — бронежилет, каску, алюминиевый щит, а также резиновую палку и наручники. На этот счёт у нас есть должностные инструкции, свой алгоритм действий, в которых написано, в каких случаях мы имеем право применять спецсредства. Одной из первых наша группа заходила в учреждение. Вся колония была задымлена, электричества уже не было, а свет только от горящих зданий. По территории большими группами, ломая и поджигая всё вокруг, передвигались осуждённые. Но на территории оставались наши ребята, поэтому, не задумываясь о своей жизни и здоровье, мы двинулись вперёд. Часть осуждённых подчинилась нашим законным требованиям прекратить беспорядки, стала собираться на плацу. Но большинство забрасывало нас камнями, палками, било арматурой, и нам приходилось применять резиновые палки для собственной защиты и для того, чтобы прекратить все это безумие. Нам это удалось.

Хотя колония сгорела, никто не совершил побег, никто из заключённых не пострадал и не был госпитализирован.

Однако на скамье подсудимых оказались не только виновники пожара, но и противоположная сторона — сотрудники, которые участвовали в подавлении бунта. Их обвинили в превышении должностных полномочий, причём обвинения основываются на показаниях осуждённых. Например, Александра Зинченко обвиняют в том, что он при разгоне бунтующих применял электрошокер, которого нет на вооружении сотрудников колонии, аэрозольные вещества, которые в условиях пожара, порывистого ветра, дыма и копоти употреблять бессмысленно. А также куски арматуры, электрических кабелей и даже портупеи, использовать которые человеку, вооружённому более удобной резиновой дубинкой, просто глупо.

Ещё одно обвинение в адрес Александра — порча чужого имущества. Заключённый П. утверждает, что во время подавления массовых беспорядков Зинченко сорвал с него золотые часы и сломал их. Самих часов обнаружено не было, но следствие это не смутило, как и тот факт, что ношение золотых вещей в зоне запрещено.

Общий адвокат

Постановлением Краснокаменского городского суда от 14 февраля 2014 года уголовное преследование в отношении 15 осуждённых, проходящих по делу о поджогах, было прекращено в связи с истечением срока давности.

А вот следствие против сотрудников колонии по обвинению в превышении должностных полномочий идёт уже шесть лет.

Большая часть заключённых, которые в чём-то обвиняют Александра и его товарищей, сами находятся под следствием по обвинению в массовых беспорядках. То есть это, по сути, противоположная сторона, кровно заинтересованная в том, чтобы очернить действия сотрудников.

Важен и тот факт, что интересы Александра Зинченко горсуд поручил защищать адвокату, который уже защищает осуждённого, также проходящего по этому делу.

В общей сложности девять сотрудников ИК-10 сейчас находятся «под судом» по подобным обвинениям.

Следует признать, что сотрудник уголовно-исполнительной системы на сегодняшний день беззащитен как со стороны нападок спецконтингента, так и со стороны закона. То есть сложилось такое положение, которое удивительно устраивает всех. Долгих шесть лет длится следствие над сотрудниками, которые в 2011 году подавили бунт, но следователи СКР и прокуратура упорно ищут факты превышения полномочий. Посадить сотрудника УФСИН — значит получить новую звёздочку на погоны. Прокурор потребовал реальные сроки наказания для офицеров, которые просто выполняли свой долг и приказы командования. Более того, за мужество и героизм они были награждены ведомственными наградами.

Дословно

Начальник ИК-10 УФСИН России по Забайкальскому краю Сергей Трухин (очевидец событий):

— Происшествий, подобных пожару в ИК-10, уголовно-исполнительная система ещё не знала. Ночью осуждённые умышленно подожгли помещения в семи зданиях учреждения общей площадью более 5 тысяч квадратных метров. Серьёзно пострадали некоторые здания общежитий отрядов, банно-прачечный комплекс, столовая, помещение оперативного отдела и пожарный пост, был разграблен магазин. Ущерб составил, по некоторым данным, более 30 миллионов рублей. Поданным прокуратуры, поджог был совершён группой отрицательно настроенных осуждённых. Действовали они организованно, применяя заранее приготовленные факелы, горючие жидкости, вооружившись ломами и металлическими трубами. Благодаря профессиональным, законным и оперативным действиям сотрудников ИК-10, СИ-30-2, полиции и МЧС жертв и пострадавших среди осуждённых и личного состава учреждения не было.

Юрий Житлухин. «Экстра» №43 от 26 октября

Детям пора домой

Недавно в селе Чара, Каларского района расформировали местный детский дом «Светлячок». Проработал он двадцать лет: создали учреждение в 1994 году. Удивительно в этой истории то, что всех детей после расформирования взяли под опеку местные жители.

О закрытии Чарского детдома говорили ещё в 2015 году: «Там нет никакой материально-технической базы. Чарский детский дом нужно или капитально ремонтировать, или строить новый. При этом мы настаиваем, чтобы детей из Чары распределяли по другим детдомам группами», – говорил Георгий Рева, бывший на тот момент министром соцзащиты. Но жители села решили по-другому – забрали детей к себе.

Разобрали быстро – практически за месяц. Обычно, когда детей отдают в приёмные семьи, дают минимум полгода, чтобы ребёнок привык к новой обстановке и новым родителям. А тут моментально – пишешь заявление и сразу забираешь ребёнка. Причём никаких разговоров в селе о закрытии не было:

Ольга Ильданова оформила опеку сразу над несколькими детьми.

– Даже никто и не понял, что случилось. Детей всех раздали, не смотрели ни на жильё, ни на прожиточный минимум, просто отдавали. Трудностей в оформлении вообще не было никаких. А как не взять? Они же наши, – улыбается 32-летняя Ольга Ильданова, взявшая под опеку сразу несколько ребятишек. Сама женщина в учреждении проработала год, нянечкой, а взятые дети, практически родственники – в детском доме у Ольги было две двоюродных сестры и одна племянница:

– Почему я вообще с этими детьми столкнулась? У меня двое родных братьев остались одни, поэтому воспитывала их я, когда мне было 20 лет. В 22 года я оформила над ними опеку. Сейчас они уже выросли и естественно, когда расформировывали детский дом, органы опеки, которые меня хорошо знают, обратились ко мне. Сколько всего детей? Старшую девочку зовут Галя, ей уже исполнилось 18 лет, она уже «выпустилась» от нас, а вот 15-летнюю Жанну пришлось отдать в детский дом, не справлялась я с ней, очень сложный ребёнок. Из оставшихся: Анжела – это моя племянница. Настю родители бросили, неизвестно где сейчас находятся, у Кристины родители сидят в тюрьме, – перечисляет женщина.

А несколько месяцев назад Ольга приняла решение взять под опеку девятилетнего Дениса с Новой Чары. Совсем недавно его мать лишили родительских прав.

Кроме четверых приёмных, у 32-летней Ольги ещё трое своих детей. Кстати, никто из опекунов детей детдомовскими не называет, говорят «от них просто родители отказались».

Анжела, Настя, Кристина и Денис учатся в школе-интернате в Куанде, домой приезжают на каникулы. В интернате для проживания есть все условия, дети находятся на полном государственном обеспечении и получают хорошее образование. «Я и сама училась в этом интернате, поэтому знаю, как там. Там и психологи, и социальные педагоги и кружки разные, всё есть. Детям там нравится», – говорит Ольга.

Дети между собой дружат, они ведь все примерно одного возраста, а когда приезжают домой, во всём помогают приёмной маме – никаких различий на «свои» и «чужие» в доме не делают. «Называют меня по имени, у них ведь у всех есть живые родители, зачем я буду их заставлять «мамкать». У нас ведь органы опеки отправляют детей в больницы, если некому их забрать, а почему бы мне их не взять, если условия позволяют. Всё же лучше, чем в госучреждении», – говорит Ольга.

Есть, конечно, и проблемы: уже который месяц задерживают выплату социальных пособий. В этом году в школу Ольге пришлось собирать детей в долг:

– Изначально пособия исправно платили. А сейчас с июля нас полностью не рассчитали. Чтобы детей собрать в школу, пришлось в долги залезть. У нас люди, конечно, хорошие, понимают, что это не наша вина, и дают в долг. Говорят – денег нет. Я сейчас на одного ребёнка получаю примерно 10 000 рублей вместе с вознаграждением, это даже меньше прожиточного минимума на ребёнка, он 11 140 рублей. На эти деньги нужно накормить, одеть, обуть ребёнка. А, к примеру, детская куртка у нас стоит пять тысяч рублей, тетради учебные тоже не бесплатные, – рассказывает женщина.

Конечно, никто детей обратно в детские дома не вернёт. Дети не виноваты, что деньги не выплачивают. «Но мы ведь свои обязательства выполняем, – говорит Ольга, – Почему же государство свои не выполняет?»

Екатерина Филиппова. «Земля» №43 от 25 октября

Дорога... назад

Добровольное тестирование на ВИЧ прошли 15 реабилитантов читинского центра для алко-и наркозависимых. Отказавшихся среди обитателей приюта не было.

— Почему я взвалил на себя такую ношу? — Денис Ушаков, президент фонда «Лига восстановления», задумывается. Для него это не простой вопрос. Наконец, отвечает: «Когда-то я потерял от наркотиков своего родственника. Дальнего. Но это не меняет дела. Для меня это стало потрясением. Это был первый звоночек. А после... навсегда простился с другом. Он тоже «подсел» на наркотики. Считал, что с ним-то ничего плохого не случится, а новые необычные ощущения манили. Он был азартный парень... Но остановиться не сумел. И погиб. Вот тогда я понял: надо что-то делать. Традиционные методы лечения помогают далеко не всем. Надо пытаться достучаться до сознания людей, работать с ними на духовном уровне. Вот так родилась идея создания подобного реабилитационного центра для алко- и наркозависимых».

— Что самое сложное? — Маргарита Ушакова, психолог и соучредитель фонда «Лига восстановления» отвечает не задумываясь. Это уже выстраданное: «Совместимость разных людей, вынужденных долгое время жить бок о бок в тесном, ограниченном пространстве. А именно так и происходит в нашем реабилитационном центре. Те из реабилитантов, кто не принимает наши правила, уходят».

Смена имиджа

Микрорайон Кузнечные ряды в девяностые годы двадцатого века снискал в Чите дурную славу. В его трущобах находили приют наркоторговцы, они распространяли «белую» или «сладкую» смерть. Впрочем, не такой уж сладкой была смерть наркоманов - в молодые годы. Вначале у «обращённого» в мир глюков по своей, а чаще по чужой воле — новые нереальные миражи и новая нереальная действительность. Долой серые будни! Но очень скоро жизнь наркомана превращалась в муку: привыкание к глюкогенным средствам, постоянные поиски денег на новую дозу... Следом — деградация, потеря семьи, друзей, своей ниши в обществе. Да и глюки уже не такие праздничные и манящие, это, скорее, сонмище гадов, душащих, выпивающих кровь. От них не спастись, не укрыться... Решил соскочить с «адового колеса»? Предстоит мучительная ломка.

Но возможен и другой путь. В этом участники журналистского десанта убедились во время рейда на улицу Кастринскую, организованного в погожий октябрьский денёк специалистами особого подразделения Центр СПИД краевой клинической инфекционной больницы совместно с некоммерческой организацией «Лига восстановления».

Микрорайон Кузнечные ряды на рубеже веков сменил свой имидж. Здесь с 2009 года расположен реабилитационный центр для алко- и наркозависимых.

Домик как домик, ничем на вид не примечателен. Бревенчатый, одноэтажный. Но в нём находят кров и стол пятнадцать реабилитантов. Впрочем, при необходимости в приюте готовы поставить раскладушки и принять куда больше страждущих. Психолог Маргарита Ушакова рассказала, что однажды зимой поздней ночью в окно их приюта постучали. На улице стояла молодая мама с грудным ребёнком на руках. С родными поссорилась, негде укрыться. Беглянку с младенцем приютили. Ребёнка забрали органы опеки, а молодая женщина решила пройти курс реабилитации (у неё были проблемы с алкоголем).

Попадают в этот реабилитационный центр только по желанию — желанию вырваться из липких тисков наркозависимости или привязанности к алкоголю. В приюте находят кров не только мужчины. Сейчас, например, здесь находятся на «перековке» — микрорайон-то не сменил своего названия и требует вот таких, чугунных, словесных оборотов, — три женщины. Об этом красноречиво говорят тюбики с кремами и шампунями на серванте в одной из спален. И детские плюшевые игрушки: их мамам или бабушкам принесли во время свидания дети и внуки. Пусть читателя не шокирует слово «бабушки»: алкоголь и наркотики не разбирают возраста у своих приверженцев и обитательницам приюта на сей раз – за шестьдесят.

Три ступени в новую жизнь

Ну а «дорога назад», в нормальную жизнь без наркотиков и дозы алкоголя в качестве допинга или успокоительного средства, требует жесточайшей самодисциплины. Реабилитанты в приюте не просто столуются и ночуют. Им предстоит пройти три ступени реабилитации. Каждый этап длится по три месяца. Первая ступень: ломка и отвыкание от наркотиков, алкоголя. В моменты просветления — приобщение к духовности: чтение христианской литературы, для верующих — службы. На втором этапе обитатели приюта проходят «двенадцатишаговую психотерапию», с ними занимаются двое психологов. И третий этап - уже осмысленное участие в работе реабилитационного центра.

Мы познакомились с Александром. Он прошёл все три полагающихся реабилитантам курса, но не захотел покинуть приют и теперь работает в реабилитационном центре поваром. Читатель уже знает: среди реабилитантов есть женщины, но, по мнению сотоварищей по выбранной ими «дороге назад», Александр готовит намного вкуснее. Прежде, в жизни без наркотиков, он получил профессиональное образование, работал поваром в различных читинских кафе и даже в школьной столовой. И вот теперь эти навыки ему пригодились.

Познакомились мы и с другим «выпускником» реабилитационного центра — Виталием, бывшим наркоманом. По профессии — сборщиком мебели. Прежде, когда было совсем невмоготу, он не раз проходил курсы лечения в наркологическом диспансере. Но, выписавшись из его стен, возвращался в привычную среду, к прежним дружкам-приятелям. И... всё возвращалось «на круги своя». Наконец, решился. Обратился за помощью и поддержкой в реабилитационный центр на улице Кастринской. Вышел из его стен Виталий другим человеком. В приюте, по его словам, помогают встать на ноги, окрепнуть. И идти дальше. Теперь Виталий уже сам помогает нарко- и алкозависимым, проводит беседы с пациентами краевого наркодиспансера: «Я понимаю их страдания, сам прошёл через ломки, был в их «шкуре». Сам не раз падал в пропасть и поднимался. Я говорю им: есть свет в конце тоннеля. Надо только очень захотеть изменить свою жизнь... Мне верят: я один из них, сумел победить свою зависимость от наркотических веществ».

Виталий уже год обходится без наркотиков, надеется вернуть жену и детей.

А всего, поделился с журналистами Денис Ушаков, президент фонда «Лига восстановления», за четыре года курс реабилитации прошёл 521 человек, у десяти процентов из них стадия ремиссии два-три года.

Зона риска

Сегодня в приюте не совсем обычный день. Занятия с психологами перенесены на другое время. В комнате отдыха и психологической разгрузки расположились специалисты Центра СПИД. Заведующий клинико-профилактическим отделом Центра СПИД Александр Коробков консультирует реабилитантов по ВИЧ-безопасному поведению, раздаёт литературу по вопросам ВИЧ/СПИД. Обитатели приюта узнают очевидные для посторонних наблюдателей ситуации, но для них самих прежде - несущественные. В наши дни основной путь передачи ВИЧ-инфекции — через половые связи, рассказывает Коробков. Но наркоманы и пьющие люди несомненно остаются в «зоне риска». Хотя бы потому, что алкоголь и наркотики ослабляют самоконтроль. Один из путей передачи вируса - через кровь, то есть при инъекции наркотического вещества нестерильным шприцем. Другой путь: незащищенные половые контакты с одним или несколькими партнёрами. Ну и следует помнить, предупреждает специалист Центра СПИД, что ВИЧ проявляется не сразу. ВИЧ-инфицированный человек может долгие годы не знать о том, что он — носитель инфекции, и при этом заражать других. Лишь анализ на ВИЧ может прояснить ситуацию.

Маргарита Ушакова, основатель фонда «Лига восстановления», добавила свой комментарий: «Мы поддерживаем постоянный контакт с Центром СПИД. Наши подопечные, реабилитанты, до того как попали к нам, вряд ли заботились о своём здоровье и здоровье близких им людей. Поэтому сотрудничество с Центром СПИД и совместные акции по ВИЧ-тестированию - обычная для нас практика».

Обитателям приюта на Кастринскои предлагают пройти добровольное тестирование на ВИЧ. На этот раз добровольное тестирование на ВИЧ прошли 15 реабилитантов. Отказавшихся не было.

Нина Коледнева. «Эффект» №44 от 26 октября