27-летняя замминистра ЖКХ и сериал про Ванчикову — разбор недели

Пожалуй, главным общественно-политическим событием минувшей недели стала серия назначений в краевой власти. Проходила она в два рывка – в понедельник своих руководителей получили краевые минэконом, минЖКХ, Региональная служба по тарифам, в четверг новых начальников назначили в «Службу единого заказчика» и Госэкспертизу. Взглядом на это и другие события недели с вами делятся журналисты и редакторы «Чита.Ру».

Кадровый проект «Забайкальский призыв» врио губернатора Александра Осипова, изначально планировавшийся как открытый, окончательно перестал таковым быть. Процесс его закрытия начался ещё в мае, когда «Чита.Ру» не пустили на этап отбора в минздрав региона. Позже на отборы СМИ в принципе не приглашали. Сейчас же о «Забпризыве» мы вспоминаем только благодаря релизам пресс-службы губернатора о назначениях. А о том, про кого в этих релизах сообщается, не знают даже в самой пресс-службе. Так было на минувшей неделе с двумя из трёх назначений.

«Службу единого заказчика» Забайкальского края возглавил ветеран забайкальского дорожного строительства, экс-глава Упрдор «Забайкалье» и «Муниципальных дорог» Читы Евгений Присташ. На посту начальника Госэкспертизы региона строптивую Ольгу Хабачеву сменил Дмитрий Ватагин – директор стройфирмы «Забстрой», банкротства которой за долги добивается налоговая служба. Замминистра жилищно-коммунального хозяйства, энергетики, цифровизации и связи региона стала бывший замгендиректора Забайкальской топливно-энергетической компании по экономике и финансам 27-летняя Алёна Невидимова.

Понятно, что 28 исков к компании Ватагина, в том числе за неуплату налогов, неоплату счетов за коммуналку и плохое исполнение господрядов, в полной мере не могут характеризовать его самого – часто директор является заложником политики владельцев. Возраст, пол и посты в соцсетях ровно также не ставят крест на возможном уровне Невидимовой как руководителя в сфере ЖКХ. Но другой информацией о них мы не владеем, ровно, как и о причинах их назначения благодаря «открытому» «Забпризыву».

Конечно, занимающий пост губернатора, пусть и временно, человек и его команда имеют право принимать кадровые решения в закрытом режиме, он за это несёт прямую ответственность. Но зачем тогда было вообще создавать этот кадровый проект, открытость которого должна была дать дорогу во власть любому желающему? Ведь очевидно, что, как только происходят подобные назначения, у большинства потенциальных участников кадровых конкурсов желание в них участвовать пропадает – непрозрачность процедуры убивает в них веру в его объективность.

Вообще, открытость и искренность – это главные фишки политтехнологического штаба Александра Осипова, а не манера работы самого менеджера. Если бы была манерой, то велась бы открыто всегда, в обычном режиме, а не до первого странного назначения.

Курирующий социальную сферу вице-премьер Аягма Ванчикова при врио губернаторе Забайкальского края Александре Осипове похожа на руководителя администрации губернатора Геннадия Чупина при губернаторе Константине Ильковском - внезапно оставшийся от прошлого правительства носитель культуры предыдущей команды. У врио губернатора почему-то не кончается терпение, даже когда Аягма Гармаевна феерично сидит в телефоне на официальных совещаниях. Этот телефон Аягмы Гармаевны обсуждают уже все, кому хоть как-то интересна региональная политика, но Аягма Гармаевна упорно не выпускает его из рук.

То ли вице-премьер края по социальной политике в домике, то ли настолько уверена в себе, но про неё и подчинённых можно снимать сериал.

Эпизод первый показывали в прошлом году - вице-премьер отчитала коллегию минспорта. «На нас никто так не кричал, как вы», - ответил ей тренер по дзюдо, судьба которого мне неизвестна, но я не удивлюсь, если больше он не тренер по дзюдо. Или работает не в Забайкалье.

На этой неделе вышел эпизод второй. В трейлере к нему можно было бы показать председателя федерации плавания Александра Старицына. Как он выходит из дверей, где только что пытался говорить с Ванчиковой, и поворачивается к камере: «Она не понимает ни одного вопроса. Зачем приходил? Не знаю. Вышел опустошённый. Обидно, что такие люди стоят у руководства… У нас десятки тысяч детей занимаются спортом и так относиться к этому… безответственно, безалаберно, некомпетентно…».

- Короче, в этой всей ерунде, вашем личном споре я участвовать не собираюсь. Я просто решу сейчас, кто прав, а кто не прав. И если мы сейчас не договоримся, кто-то один сейчас просто полетит из этой комнаты и даже из своих учреждений, организаций, как это у вас называется. Поэтому в ваших интересах доходчиво и быстро всё это дело разъяснить. У вас фамилия Малышев?

- Малышев Вячеслав Анатольевич.

- У вас фамилия?

- Старицын.

Спустя 10 минут совещания и 2,5 года работы вице-премьером по социальной политике Аягма Ванчикова, наконец, познакомилась с первыми лицами забайкальского плавания.

И так всё совещание. Не откажите себе в удовольствии, почитайте целиком, там ещё много такого же, совсем не похожего на «Куда мне смотреть, Александр Михайлович», но очень близкого к человеческому нутру.

Пользователи соцсетей на уходящей неделе отметили годовщину обрушения Каштакского моста, который до июля прошлого года являлся частью разветвлённой системы въездов/выездов из Читы. Власти края отметили годовщину кривым проектом восстановления моста, который не прошёл экспертизу. Власти города дополнили картину молчаливой блокировкой Карповского тракта в начале июня, несчастную развязку будут ремонтировать вроде как до конца дачного сезона. Совокупность «предусмотрительности» привела к бесконечной пробке на выезде из города, которая как будто запроектирована городской администрацией и краевым правительством для горожан.

Каштакская развязка и рухнувший Каштакский мост — в какой-то мере символы происходящих в городе, крае и стране политических событий. Развязку строят 6 лет, ровно с 2013 года, когда в регионе впервые за 17 лет сменился губернатор. Её вроде бы уже даже и построили, но в кипящем изменениями 2019 году выяснилось, что работы некачественные, столбы не запроектировали, местные жители дураки, в общем — надо ещё раз увеличить стоимость. Мост рухнул летом 2018 года, когда тонул и регион, и краевое правительство. Виноватых не искали и быстро обозначили комфортный крайний срок реанимации объекта — 1 июня 2020 года.

И вот в конце 2018 года в регионе меняется власть. Наконец-то новый руководитель краевого правительства берёт под контроль власть в Чите. Чиновники начинают работать едва ли не круглосуточно — окна на Чайковского, 8, горят до трёх ночи. В правительстве края меняется структура, исполнители, руководители, у министров забирают личные машины, регион входит в Дальневосточный федеральный округ, ему выделяют сотни миллиардов рублей на развитие, тысячи жителей города неожиданно берут в руки мешки с лопатами, начинают радостно собирать мусор и сажать деревья, рухнувший мост осматривает целый полпред президента Юрий Трутнев, а вместо одного министерства территориального развития в регионе появляется два, плюс один профильный вице-премьер. В общем, чувствуется, что это какой-то новый мир, практически смысловая бархатная революция. Но проект Каштакского моста почему-то не проходит госэкспертизу, а Каштакская развязка продолжает ремонтироваться уже при третьем губернаторе. Ещё ни один из глав региона не смог приехать на место так, чтобы объезды на время ремонта хоть как-то учитывали отсутствие моста и не ставили выезд из города на колени. И если у Каштакского моста есть хоть какие-то сроки (пусть в них никто и не верит), то про Каштакскую развязку стараются вообще ничего не загадывать.

Мне кажется, что что-то пошло не так ещё когда срок по мосту поставили на 1 июня 2020 года. Мы живём в довольно богатой стране, которая претендует на статус сверхдержавы. Россия хорошо известна глобальными стройками, страна не стесняется брать на себя ответственность и успешно проводить мировые форумы. Да, в стране криво работает бюрократическая машина, но когда чиновники упираются, в ручном режиме можно построить хоть космодром, хоть 20-километровый мост через море. И вот в Чите падает мост длиной метров в 20-30. Сначала всё это как-то не очевидно — губернатор Наталья Жданова не создаёт впечатления человека, который чётко понимает, что этот мост значит для среднестатического любителя простецкого отдыха на даче под Карповкой или на Арахлее. Но потом меняется губернатор, акцент переключается на людей, и кажется, что вот теперь-то в ручном режиме накануне выборов сделать что-то такое, чтобы хотя бы 1 июня 2020 года стало реальным сроком. Я не чиновник, но мне кажется, как минимум можно было врубить административное давление и заставить минтер согласовать с госэкспертизой все замечания до того, как эта экспертиза будет давать финальное заключение. Но в итоге две чиновничьи структуры не могут договориться, и врио губернатора Александр Осипов вынужден констатировать, что «это полное безобразие».

Да, это полное безобразие. Но основная проблема в том, что это безобразие, безответственность, бессистемность, просто чиновничья глупость, безволие, нежелание работать на результат и видеть за бумажками десятки тысяч обычных горожан распространяются не только на Каштакский мост и Каштакскую развязку. К сожалению, за 9 месяцев Александру Осипову мало что удалось поменять в отношении к работе у своих подчинённых.

История новых вазонов для цветов, которые появились на улицах города и мгновенно превратились в урны, прекрасна от начала и до конца. В ней вся суть работы муниципальной власти в Чите.

Один комитет (градостроительной политики) провёл в 2018 году спорный конкурс на размещение наружной рекламы, прикрываясь благородными тезисами о благоустройстве города (территорию у билбордов теперь «облагораживают» рекламщики). И кстати, чуть больше недели назад главный архитектор Александр Михайлов с гордостью рассказывал в мэрии, каким прекрасным городом станет Чита, когда на улицы выставят все 763 вазона, 60 лавочек и посадят 2 тысячи несчастных саженцев. Какой вывод: главный архитектор искренне и до последнего верил, что просто поставить вазоны на улицах достаточно, чтобы Чита зацвела.

При этом другой уважаемый и авторитетный комитет (ЖКХ) с начала 2019 года провёл уже несколько аукционов на озеленение Читы - цветы будут садить везде, но только не в эти самые вазоны. Выходит, один комитет администрации Читы не в курсе, чем занимается второй. И ни два сити-менеджера, ни их заместители за год с момента проведения конкурса рекламщиков не заметили очевидной несостыковки. Город ежегодно тратит по 30 миллионов на озеленение, но совершенно не может подстроиться под текущую ситуацию, в которой, помимо уродливых «вертикальных» клумб, по всему городу появились ещё и сотни не менее уродливых вазонов.

В итоге - и это меня умиляет больше всего - читинская мэрия собственноручно санкционировала создание 763 несанкционированных свалок. И это в год показательной предвыборной борьбы с помойками.

Кто-то может сказать, какие же читинцы свиньи - превратили цветники в урны. Но вы посмотрите на эти вазоны - как неподготовленный человек должен угадать в них предмет благоустройства? И теперь содержимое вазонов будет медленно разлагаться в центре и на окраинах. Потому что победившие в конкурсе бизнесмены не должны ни садить цветы, ни вывозить из вазонов мусор - они обязаны только поставить вазоны и проследить, чтобы конструкции не разломали до лета 2020 года.

И теперь мэрии придётся: а) либо попросить предпринимателей убрать вазоны и не выставлять до весны оставшиеся, тем самым нарушив условия контрактов; б) выделить бюджетные деньги на регулярную очистку вазонов от мусора; в) попросить какого-нибудь отзывчивого и, желательно, участвующего в выборах предпринимателя вывезти мусор за свой счёт; г) объявить очередной субботник.

С бардаком в читинской мэрии разобраться сложнее.

Руководитель дирекции особо охраняемых природных территорий Забайкалья Александр Бузинов поднял вопрос об организации платного въезда на территории озёр, которые пользуются большим спросом среди населения. В частности, речь шла про Арей в Улётовском районе и горячо любимый многими читинцами Арахлей.

«Для Арахлея платный въезд — спасение. Там официальных посещений до 500 тысяч человек. И это уже, наверное, устаревшие данные. Сейчас посещений больше. Количество ещё возросло. Платные посещения приносили бы там десятки миллионов рублей», — сказал Бузинов, имея в виду, что доходы можно было бы направить на восстановление экосистемы арахлейских озёр.

Ради спасения этих водоёмов от неудержимого потока поросят с их целлофаном и битым стеклом в 2014 году на региональном уровне был образован природный парк. Это вроде бы позволило повысить размер штрафов и надеяться на участие в эко-программах, но по факту никчёмные размеры финансирования остались прежними. Исполинские масштабы загрязнения – тоже.

«Господин Бузинов, который тупо хочет срубить бабла на людях, не подумал о том, что прежде чем разевать рот на десятки миллионов, нужно хотя бы пару миллионов вложить в это место отдыха. Диву даюсь. Просто чайки какие-то», – написал в комментариях под новостью анонимный читатель и получил больше сотни лайков. Тут же разместились ещё несколько десятков подобных высказываний с единым посылом: платить за уборку озера я не собираюсь, потому что вы деньги потратите на себя.

Если жители выступают против платы за проезд на Арахлей, возникает вопрос, как заставить отдыхающего всегда убирать за собой мусор. Ответ можно найти в трудах биолога Мэтта Ридли, который пишет, что об общих природных ресурсах человек начинает заботиться, только когда испытывает чувство владения этими ресурсами. В противном случае каждый стремится вытянуть для себя максимум выгоды при минимуме затрат. Ридли приводит много примеров, но достаточно вспомнить побережье американского штата Мэн, где популяция омаров сохранялась при сотнях лет отлова, потому что местные рыбаки негласно делили берег между собой, а когда регулировать ловлю пришло правительство и у людей пропало чувство владения, началась «трагедия общин» – массовое истребление лобстеров.

Что сделать, чтобы чувство владения озером было у забайкальцев? Честно говоря, сомневаюсь, что это вообще возможно в условиях, когда берег между собой уже делят предприниматели. Но чего-то подобного можно достичь, сделав максимально прозрачными траты собранных с посещений средств. Чтобы можно было открыть тот же сайт Ивано-арахлейского природного парка и уверенно сказать: «Вот они, мои деньги, куда пошли».

В монументально-декоративной живописи есть техника, которая называется сграффито. Метод сложный и дорогой — сперва на стену наносится несколько разных по цвету слоёв штукатурки, а затем художник буквально «процарапывает» их, чтобы получить нужное изображение. Настоящих мастеров сграффито в Забайкалье сейчас нет. Сомневаюсь, что есть они и где-то в соседних регионах. Добавьте к этому крайне высокую стоимость работы, и вот вам готовый ответ на вопрос, почему здания в Чите давно, с конца восьмидесятых, не украшают таким способом.

О сграффито мы вспоминаем здесь потому, что на днях началась реконструкция фасада станции юных техников на Балябина в центре Читы. Слева вы можете видеть реконструкцию, в справа, правильно, сграффито из семидесятых. Красивую, тонкую работу на тему мечты о космосе, покорять который предстоит наследникам Колумба и Дежнёва, тем, кто сегодня читает фантастику, клеит модели кораблей и грезит космонавтикой.

Интрига сегодня заключается в следующем — кажется, пока вообще никто в этом городе не знает, что будет с правой, уникальной частью фасада. В попытке выяснить это, мы обнаружили, что заказчиком ремонта выступает краевое министерство образования. И, по данным пресс-службы министерства, окончательное решение по дизайну фасада ещё не принято. Но когда в министерстве всё-таки определятся, мы узнаём, насколько сегодня важны мечта о космосе и память о прошлом, насколько ценится труд и мастерство тех, кто верил и творил полвека назад, насколько мы готовы хранить то, что сами получили в наследство.