Я расскажу тебе про Магадан. Как забайкалец уехал добывать золото на Колыму

Магадан в массовой культуре представлен как место крайне неуютное: каторжный труд, морозы да суровые пейзажи. Каково на самом деле калымить на Колыме, сколько получают рабочие и почему повышение зарплаты шахтеров обернулось ее понижением, ИА «Чита.Ру» рассказал забайкалец, отработавший три месяца на вахте.

— Как ты вообще нашел работу в Магадане?

— Можно сказать, случайно. Обзванивал разные рудники и нашел вакансию.

— Не пугало, что это далеко и холодно?

— Я тогда не знал, что там далеко и холодно. Ничего про Магадан не знал. До этого работал на одной из шахт в Забайкалье.

— Чем работа в Забайкалье отличается?

— Здесь я трудился в шахте, а в Магадане на штольне — это горизонтальный ход в сопке. Туда можно заходить пешком или заезжать на технике. И там и там добывают золото.

— Сколько длится и с чего начинается рабочий день?

— Подъем в 6 утра, мы умываемся, пьем чай в комнатах — не знаю, почему и зачем это делать, но так принято. К 06:45 идем на раскомандировку (планерку), затем на завтрак в столовую, переодеваемся в робу, садимся в вахтовку и едем на штольню. Путь от общежития зависит от того, на какую штольню надо ехать. Дорога занимает 15–30 минут, так как там почти везде серпантин, пешком по прямой идти столько же. Около 8 часов мы уже должны быть на штольне.

Работа в штольне ведется круглосуточно. Когда приезжаем на сопку, то садимся пить чай, потому что в конце каждой смены делают взрыв, и нам после этого надо ждать 1–2 часа, когда проветрится.

Мы в целом предоставлены сами себе — можем зайти после обеда или вечером, но мы стараемся быстро, без обеда всё сделать. Длится рабочий день 10,5 часа, но выходит около 4–5 часов плотной, быстрой работы, после которой можно ничего не делать.

— От чего зарплата зависит?

— Без понятия. Сколько бы мы ни сделали, зарплата почти не меняется — нормированная. Есть, наверное, план по добыче золота в целом по предприятию. Но для меня это непонятно.

Несколько лет назад президент сказал, что надо поднять зарплаты горняков. После этого оклады повысились, а надбавки за вредность сократились. Те, кто давно работают, говорят, что до этого указа они получали больше. Но, со слов начальства, зарплата выросла.

Я особо не вникал в расчеты, не ходил на собрания, где это обсуждают и объясняют. Но за вредность надбавка теперь 4%, если не ошибаюсь. Это мало. С нами работает парень, который трудился на шахте в Краснокаменске, потом бортпроводником, пока компания не закрылась. Вот с его слов, за вредность стюардам платят больше, чем нам, — за шум и вибрации. А у нас будто бы такого нету.

Проходчик работает непосредственно в забое или на погрузке. Там очень пыльно и газы. Мы ждем, когда пыль осядет, но всё равно — штольня это штольня, плюс газы. Кислорода жестко не хватает. Не знаю, как должно быть устроено, но мне кажется, что не так, как сейчас. Работает только один вентилятор, от него идут рукава на полкилометра с отворотами в забои. Он почти не справляется.

— Что самое сложное в шахте?

— Да вообще всё. Условия непростые, много тяжестей нужно переносить.

— Сколько на руки выходит?

— За два полных месяца я получил 110 и 120 тысяч рублей. Изначально озвучивалась большая сумма, и я на нее надеялся.

— Откуда люди вообще приезжают в Магадан?

— Около половины работников на нашем предприятии — это жители Краснокаменска. А вообще есть люди почти со всей России, даже из Москвы. Есть с Украины, из ДНР и ЛНР. Про политику мы там особо не говорим, но порой, конечно, обсуждаем. Один парень из Луганска мне рассказывал, что есть те, кто поддерживают нынешнюю киевскую власть, но вынуждены работать в России.

Еще мужики рассказывали, что на предыдущих вахтах работали два брата-украинца. Один поддерживает Россию, другой — действующую власть своей страны. Первый прячется от призыва, а второй поехал в Европу на работу.

— С учетом межвахты получается 60 тысяч в месяц. Стоит разве ехать в Магадан ради таких денег?

— От безысходности, да. В Забайкалье сложнее работу найти. На тот же комбинат (Приаргунское производственное горно-химическое объединение. — Прим. ред.) надо постараться устроиться.

— В Краснокаменске нельзя разве такую сумму получить?

— Не всем. Едут в Магадан шахтовые пенсионеры. Они могут и у себя работать, но в нашем руднике им выставляют план. Выполнил — свободен. В Краснокаменске такого нет и не будет. Но там зато нормально учитывается вредность — за счет этого и стаж идет, и пенсия начисляется.

— А местные с вами работают?

— Конечно. Но им проще найти хороший рудник, где зарплата получше. Там много значат образование и репутация. С судимостью сложнее работу найти.

На нашем руднике работать приходится мало. Но я бы лучше побольше трудился и получал соответственно.

— Ну вот опять к вопросу о вредности. Никого не возмущает разве такое положение дел?

— Конечно, возмущает. Но результатов это не принесло.

Я видел, как вообще контроль работает. Замеры делают на проветриваемом участке до отвалки или спустя шесть часов после нее. Ну там воздух такой же, как на улице, — всё, что в воздухе было, то осело.

— А в чем главная опасность такой работы?

— Про конкретные случаи говорить не буду, но травмы есть.

Вообще если поговорить с мужиками, то часто в разных шахтах происходит — наряды не выдаются, на работу отправляют устно, а в случае чего невозможно доказать, что ты не сам куда-то там полез.

— А как налажен быт?

— Сопку начали разрабатывать с 70-х годов. Поэтому там с советских времен стоят панельные общежитие и столовая. В общежитии 20 комнат по 3–4 человека в каждой, можно жить в компании, но я поселился один — мне так удобнее. Можно почитать или лечь раньше.

В столовой готовят три раза в день и, на мой взгляд, хорошо. По крайней мере, мне хватает. Кто-то возмущается тем, что часто дают курицу.

Для меня хорошо, но дорого. Недавно цена повысилась до 240 рублей за каждый прием пищи. Если кушать три раза в день, то из зарплаты будут вычитать 720 рублей. Поэтому у меня два приема пищи плюс чай. На предприятии есть чипок (киоск), там цены такие же, как в Магадане.

Вообще на Колыме жизнь дороже, чем в Чите. Разница в ценах небольшая. Перед поездкой я купил в Чите банку кофе за 500 рублей, там она стоит на 50 дороже. Сильно дороже там стоят фрукты, овощи и хлеб. Булка — больше 100 рублей.

Потому что муку на Колыму привозят. Там стоимость продуктов, как местные объяснили, выше именно из-за доставки. Но зарплаты там, думаю, компенсируют.

— А как вахтовики туда добираются?

— Поездом до Иркутска и самолетом до места через Хабаровск. Но есть и прямые рейсы.

Сколько стоит перелет, я не знаю, наверное, есть какой-то договор с авиакомпанией. Если рабочий опоздал на рейс, то платит 40 тысяч рублей за билет и потом добирается за свой счет.

Местные говорят, что оттуда дешевле слетать в Москву, чем сюда.

— Насколько сильно отличается погода?

— Не скажу, что холоднее, чем в Забайкалье. Просто лето короче. А погода почти такая же.

Последний снег был 13 июня. Шел сильно, хлопьями, на дорогах сразу потаял, а в тени почти сутки пролежал. В сопках снег был до июля, а в распадках и в тени, наверное, до сих пор лежит.

Мне понравилась природа. Я не жалею, что съездил туда, хотя бы потому, что посмотрел на Магадан. Там красиво, мне понравилось. Хотя меня предупреждали, что быстро надоест пейзаж на одной и той же сопке. Но я каждый раз на сопках вижу что-то новое: туманы, свет, снег, тени. Очень красиво.