Исписавшиеся опытные авторы – в обзоре краевой прессы

«Эффект»: Заслуженная помойка Читы и незаслуженные штрафы правозащитников

Владимир Тихомиров в «Эффекте» сообщает о том, что в Чите недавно состоялось заседание политклуба: «Представитель компартии Николай Коротков, как всегда, жёстко и напористо критиковал власть и партию власти. Есть за что, потому и получилось убедительно. «Яблочник» Игорь Линник тоже, как всегда, критиковал власть, но умеренно, я бы сказал - любя. Представитель «Единой России» Геннадий Чупин власть очень хвалил. И партию власти тоже очень нахваливал. А о свободе в нашей стране сказал проникновенно: дескать, свободы у нас столько, что вся заграница может завидовать».

После этого Тихомиров рассказывает про пресс-релиз Забайкальского правозащитного центра (ЗПЦ), который он «обнаружил в своей электронной почте»: «Вчера мировой судья судебного участка №54 Читы Елена Аксенова признала двух жительниц Самарской области виновными в проведении несанкционированного пикета против участия войск НАТО в Параде Победы в Москве».

По информации ЗПЦ, обе женщины виновны в том, что «во время проведения жительницей Читы Мариной Мыльниковой одиночного пикета они находились в непосредственной близости от места его проведения, где общались с другими людьми, передавали друг другу листы с печатным текстом, а также снимали все происходящее на фото- и видеокамеры».

В суде правозащитники обратили внимание на то, что сотрудники милиции действовали «либо безграмотно, либо умышленно противозаконно»: «При просмотре видеосюжета видно, что стражи порядка без объяснения причин прекратили одиночный пикет. Потом они доставили Мыльникову в отдел». Также было сказано и о других нарушениях, что не помешало судье Аксёновой выписать жительницам Самарской области по 500 рублей штрафа каждой».

«А что, собственно, произошло? – вопрошает Тихомиров. - Маленький всплеск гражданской активности маленького человека! Вы, господа чиновники от власти, хотите же иметь гражданское общество? Во всяком случае, так заявляете. Ну, вот вам маленький росток этого общества. Некой гражданке захотелось одиночным пикетом в рамках закона выразить своё отношение к участию военных НАТО в нашем праздничном параде. Заметьте: не квартиру просила гражданка, не повышения зарплаты. Обеспокоена была спорной политической проблемой. Её право. А что до зевак вокруг пикета и щелканья затворов фотоаппаратов, то на оживлённой улице это просто неизбежный факт. Ну, не привыкли ещё у нас люди к пикетам, воспринимают это как экзотику».

Ирина Нездешняя рассказывает про «заслуженную помойку Читы»: «У этой помойки статус особый - она неистребимая. И ещё - прославленная. О ней кто только не писал, в каких только средствах массовой информации ее не показывали, кто только о ней не говорил! А все одно - стоит, родимая! Зимой монолитом настывает, весной широко и мерзко разливается, летом просто тихо ширится и смердит. И никто её победить не может - ни руководство городского комитета жилищного хозяйства, ни глава администрации Ингодинского района, ни другое большое начальство».

Живописуемая помойка расположена «прямо посреди двора жилых домов по улице Ярославского, 12, напоминая о себе зловонием в радиусе 500 метров»: «В этом дворе живет много семей - порядка пятнадцати. Практически у всех дети. Общий двор, казалось бы, именно для их игр и предназначается. Жители стараются, как могут, облагородить свой двор - то папы качели построят, то мальчишки лавочки покрасят, да девчонки цветочков насажают у забора. (…) А куда же мусор-то им девать? Сами же сгребают, сами же потом сюда мусор и несут. Не есть же его! Зимой ещё можно сухой мусор в печи спалить, а летом его куда? Безотходного существования пока не изобрели. Здесь ведь решение вопроса наведения чистоты во дворе только одно и очень простое - вывозить мусор хотя бы один раз в неделю. Потому что вывозится он сейчас один раз в квартал!»

Что имеем – не храним

Борис Ветров вспоминает о том, что 50 лет назад был закрыт первый забайкальский заповедник: «Когда говорят об уникальности природы Забайкалья, прежде всего имеют в виду два известных всему миру заповедника: Сохондинский и Даурский, а также нацпарк «Алханай». Идёт борьба умов вокруг создания особо охраняемых территорий в бассейне Чикоя и на Кодаре. И уже мало кто помнит, что почти 65 лет назад такая территория была и возле Читы».

«В 1946 году руководство Читинской области обратилось в Москву с инициативой создания первого в регионе заповедника, - рассказывает Ветров. - В Москве инициативу поддержали, и с 1 ноября 1948 года леса к северу от Читы стали заповедными. Правда, идею насчет пригородного заповедника пришлось оставить - пригородные населённые пункты не смогли бы нормально хозяйствовать в таком режиме. Но выше по течению Читинки на площади более 400 тысяч гектаров раскинулись нетронутые леса, в которых очень часто попадались сосны и лиственницы возрастом до трёхсот лет».

Территория заповедника, по информации автора, включала в себя бассейн Читинки выше сёл Бургень и Красноярово. Далее она шла по верховьям Никишихи и Каренги, затем - по великому мировому водоразделу. В состав заповедной территории входили всем известные гольцы Саранакан и Чингикан. Поскольку большая часть заповедника пролегала в горной местности, он именовался горно-таёжным. Целью существования заповедника была охрана животного мира. Там обитали и умножали поголовье изюбрь, кабарга, кабан, волк, рысь, росомаха, колонок, ондатра, множество птиц. Произрастало большое количество редких растений.

В заповеднике постоянно располагались до 10 егерских постов. Регулярно проводились патрулирования на лошадях. Ни о каких вырубках леса не могло быть и речи: «И вот результат - уровень Читинки и Ингоды поднялся настолько, что в конце 50-х годов в областном центре открылось регулярное речное сообщение Чита - Атамановка. Случались и более далёкие рейсы на двух палубных теплоходах».

Заповедник просуществовал пять лет. За это время поголовье копытных выросло в 3,8 раза, хищников - в 2,4 раза. Были выполнены уникальные научные исследования, составлены и систематизированы списки представителей флоры и фауны Восточной Сибири. Именно на территории Читинского заповедника впервые в СССР был применён метод авиационного подсчёта количества животных.

Но «резкий рост промышленности требовал большого количества леса»: «Брать его в верховьях Читинки было очень удобно. Поэтому в 1951 году режимная территория была ликвидирована».

Ветров вспоминает, что в 1981 году на части территории бывшего заповедника создали Читинский заказник: «В 90-е там не охотился в любой сезон только ленивый. Доходило до того, что браконьеры строили капитальные зимовья и даже ставили самодельные шлагбаумы - от охотинспекторов. А от 300-летних деревьев остались лишь пни диаметром до двух метров».

«Читинское обозрение»: Борьба за Музей декабристов

Людмила Арзамасцева в «Читинском обозрении» поднимает тему Музея Декабристов, на здание которого продолжает претендовать Читинская епархия: «В голодные-холодные 1990-е музей отстояли. Удастся ли теперь? (…) Уже не полушёпотом, во всеуслышание говорится о том, что здание Музея Декабристов будет передано в собственность Читинско-Краснокаменской епархии».

Автор материала вспоминает, что до открытия музея в 1985 году бывшая церковь никому не была нужна: «Православная община отказалась от неё ещё в XIX веке «за ветхостью» и больше на неё не притязала. Полуразрушенная, обветшалая, пугающая провалами разбитых окон постройка не привлекала внимания ни священников, ни кого бы то ни было ещё. Общежитие, пельменная, склад пищеторга... Чего здесь только не было. И как же было здорово, что, наконец, бывшей церкви нашли достойное применение. В начале 80-х прошлого века сюда пришли строители. Сколько сил, средств, нервов было затрачено на восстановление заброшенной развалюхи!»

«Храмам и соборам нынче возвращают их былое назначение. И это справедливо. Но читинская Церковь Декабристов совсем не тот случай, - отмечает Арзамазцева. - Разве посещение музея не благотворно влияет на человека, не даёт ему умиротворение от таинства соприкосновения с прошлым, не учит уважать прошлое и сопоставлять с ним теперешнее состояние наших дум и мыслей?»

Автор материала уверен, что «церковники почему-то предпочитают рушить то, что рождалось десятилетиями в муках, с трудом, было вытащено из забытия»: «Какой урок они преподают? Было время, когда жгли иконы, взрывали соборы, отдавали их под склады и конюшни. Теперь мы осуждаем этот вандализм. Нынешние претензии общины на здание музея - разве не попытка всё это вернуть?! Разорить музей только потому, что община считает здание своей собственностью, - нравственно ли это? Церковь, сама многие годы гонимая, растоптанная, испытавшая на себе немыслимые изуверства ошалелого общества, глумление, ёрничество, теперь решила взять реванш! Как же это сопоставить с нагорной проповедью Иисуса Христа: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся...»

Исполняющая обязанности начальника управления по реализации государственной культурной политики минкультуры края Татьяна Жеребцова сообщила изданию, что принимать решение о передаче Музея Декабристов в ведение церкви может федеральное минкультуры и федеральное же агентство по управлению государственным имуществом: «Если на федеральном уровне такое решение будет принято, от краевого министерства культуры потребуют подготовить определённый пакет документов. Пока никаких бумаг мы не заполняли».

«Экстра»: Нечистоплотные шашлычные и несогласные с экологами жители Приграничья

Тему в «Экстре» подхватывает Илья Баринов, который описывает встречу корреспондента газеты с заведующей музеем Ниной Козловой. Она говорит о том, что в 1992, 2000 и 2007 годах православная церковь требовала возвращения ей этого здания: «Каждый раз мы организовывали «круглые столы», устаивали дискуссии и доказывали свою правоту. Но теперь с нами, видимо, никто считаться не собирается. Я сама лишь из третьих уст узнала, что в Москве принято решение о передаче нашего здания в церковную собственность. После нам предложили поискать новое здание».

Директор музея отмечает, что нынешнее место расположения - это та часть Читы, где музей находится «в историческом контексте с домами, помнящими декабристов и их жён»: «Куда бы мы ни перенесли коллекцию, она потеряет и колорит эпохи, и то общероссийское значение, которое сегодня имеет. Важно отметить, что сама экспозиция Музея декабристов тесно связана с архитектурно-планировочными особенностями Михайло-Архангельской церкви. Музей декабристов, вынутый из исторического контекста, просто умрёт!»

По информации директора, после ремонта 80-х годов здание вновь нуждается в реставрации: нижние балки отсырели, ступеньки и плиты рассыпались, есть некоторые проблемы с кровлей.

Татьяна Белокопытова разбирается с тем, «какие санитарные правила должны соблюдаться в шашлычных»: «С наступлением тёплых деньков в Чите, как грибы после дождя, стали появляться многочисленные шашлычные. К сожалению, не все они могут похвастаться качеством продуктов, а также санитарией. Придя в городское кафе под полиэтиленовой палаткой испробовать мясо с дымком, мало кто из потребителей задумывается - а чем чревато такое угощение. Не забывайте, что в уличных кафе могут не только облегчить ваш кошелек, но и навредить здоровью».

Журналист сообщает, что в крытой палатке должно быть «организовано мытьё рук». Для организаций временного питания наличие туалета необязательно: «Но часто в нашем городе уличные кафе возникают от каких-либо организаций общественного питания и располагаются недалеко от основного здания, где есть туалетные комнаты. Персонал же организации быстрого обслуживания в любом случае обеспечивается туалетом, расположенным в радиусе не более 100 метров от рабочего места».

В шашлычных категорически запрещается использовать для мангала дрова - только древесный уголь. Белокопытова приводит несколько примеров, когда это правило не соблюдается.

Приготовление шашлыка должно происходить непосредственно перед подачей на стол клиенту, а не после заморозки или после того, как готовая порция постоит некоторое время в ожидании очередного клиента. Мясо для шашлыков должно закупаться в специализированных организациях, занимающихся изготовлением готовых шашлычных полуфабрикатов и храниться в холодильниках.

При этом специалисты Роспотребнадзора не могут самостоятельно устраивать неплановые проверки подобных кафе. Для этого необходима либо обоснованная жалоба граждан, которая согласовывается с прокуратурой, либо случай отравления некачественным продуктом. А плановые проверки деятельности индивидуальных предпринимателей проводятся раз в три года.

Юлия Скорнякова продолжает тему создания на юге края на территории Забайкальского, Приаргунского и Краснокаменского районов биосферных полигонов Даурского заповедника. Скорнякова напоминает, что строительство водоотводного канала из пограничной реки Аргунь в пересыхающее озеро Далай-Ноор на территории Китая с каждым днём становится все злободневнее: «Экологи утверждают, что подобный переброс воды означает неизбежное ограничение количества воды в Аргуни. Водный дефицит повлечет необратимые последствия на уникальной территории Приаргунья (болота около реки являются частью всемирного наследия и местом обитания редких животных и птиц). То, что воды станет меньше, жители приграничных - а в перспективе и других - районов Забайкалья, могут почувствовать на собственных кранах в кухне и ванной».

Жители приграничных районов выступают против создания биосферных полигонов. Глава села Кайластуй Евгений Софронов говорит о том, что раньше для того, чтобы попасть к реке - в приграничную зону, нужен был всего один пропуск, а сейчас сделали так, что на сенокошение, охоту и отдых нужны три разных разрешения: «Оформлять их нужно, естественно, не в селе и не за один день. А что будет, когда эту территорию ещё и заповедной сделают? Сколько разрешений, как долго и где нужно будет оформлять? Мы потом вообще к реке не попадём, несмотря на то, что живём от неё в нескольких метрах. Нас уже столько раз обманывали, что мы никаким обещаниям не верим».

Приграничные поселки произвели на Скорнякову не самое светлое впечатление: «…жизнь в них сахаром точно не назовешь. Всё держится на мало-мальски дышащих подворьях. Последнее десятилетие внесло существенные изменения и здесь: держат в основном птицу и коров. Крупные свиноводческие хозяйства остались в прошлом: сегодня хрюкающая живность получается слишком накладной для деревенских кошельков».

«При упоминании программы поддержки приграничных территорий местные жители посмеиваются и показывают на развалившиеся заброшенные заставы, на линию обороны, которая была в нескольких сотнях метрах от реки, и которой теперь нет, - делится журналист впечатлениями. - Линия состояла из танков, находившихся в полной боевой готовности. Их в своё время предприимчивые люди по частям вывезли в Китай».

«В укрепление берегов, в создание искусственных озер неподалеку от Аргуни, в строительство канала Хайлар-Далай-Нор и шоссе вдоль границы уже вложены миллионы и миллионы. Неужели после того, как создадут биосферный полигон, Китай махнёт рукой на все эти средства и остановит свои проекты?» – спрашивают жители российских деревушек.

«Биосферного полигона в приграничных селах Краснокаменского района боятся больше, чем чёрт ладана. Люди опасаются, что «там, наверху» в борьбе за жизнь реки чиновники с весомыми подписями забудут о жизни сёл и всех тех, кто считает эти деревеньки родными», - резюмирует автор материала.

«Аргументы и факты»: Экспедиция Леснянского и лавочка Леснянского

Галина Пешкова в «Аргументах и фактах - Забайкалье» берёт интервью у предпринимателя и путешественника Александра Леснянского: «Их последнее приключение - 40-дневное путешествие по западному Китаю. Неделю назад читинская команда из 10 путешественников-экстремалов вернулась в Читу».

Леснянский рассказывает о том, что это уже четвёртая экспедиция за пределы России: «На велосипедах мы пересекли пустыню Такламакан с севера на юг, потом на высоте 4500-5500 метров проехали через горную страну Кунь-Лунь, а затем Тибет. Активную часть маршрута закончили у горы Кайлас. Педалями накрутили почти 1 700 километров, а общая протяженность маршрута составила больше 3000 километров. По длительности - это самая большая из наших экспедиций. Получился очень серьёзный и содержательный поход, только одна подготовка к которому заняла более полугода».

Леснянский говорит о том, что при всём ореоле загадочности никакой реальной мистики в Тибете участники экспедиции не увидели: «Всё это - многовековой исторический опиум, тонкий политический расчёт, если хотите, кукольный театр. Но суровое обаяние Тибета от этого меньше не становится. Его самобытность не утрачена, тропы к буддийским святыням даже ещё более расчищены и углублены, а въезд иностранцам сюда всё более жёстко лимитирован и усложнён».

Не смогли журналист и Леснянский пройти и мимо известной истории про лавочку напротив Художественного салона, которую предпринимателя в судебном порядке обязали убрать: «Многие знают о том, что несколько месяцев назад пенсионер, живущий этажом выше художественного салона, подал на нас в суд. Дескать, молодёжь, распивающая пиво на лавочке, мешает ему жить. Суд принял решение снести всё, на чём можно сидеть и пить возле салона. Так давайте же скорее уберём все лавочки с улиц и дворов города, введем комендантский час, потушим свет, разобьём фонари, запретим салюты и утренний колокольный звон... Всё это мешает спать. Вернемся в тихий, трезвый 17-й век».

«Не хочется жить в таком городе, где прокуроры и судьи не понимают, что, кроме скамей подсудимых в судах и нар в тюрьмах, должны ещё стоять скамейки и для нормальных граждан на улицах города. Выходит, нет лавки - нет людей, распивающих пиво на улице?! Я стараюсь что-то делать для этого города, но как тут сделаешь, когда в буквальном смысле вставляют палки в колеса?!» - восклицает Леснянский.

«Земля»: «60, а то и 70 процентов всех материалов занимает творчество графоманов»

«Земля» публикует материал про детские сады в Чите: «…распределение началось 5 мая. Город до сих пор гудит байками о том, как проходило первое заседание комиссии - многочасовое финальное испытание, которое для основной массы очередников закончилось ничем».

По информации издания, только каждый пятый ребёнок дошкольного возраста посещает детский сад: «Даже если принять во внимание лишь город и каждый год строить в Чите по одному среднему детскому саду существующая на сегодня потребность закроется лет так через 100...»

Представитель краевого Минобразования пояснила «Земле», что по данным на октябрь 2009 года в регионе в очереди на место в детские сады стоит 26 493 ребенка, 9 тысяч из них - это дети до 1,5 лет. Самая сложная ситуация - с детьми от 3 до 5 лет. Дети дошкольного возраста, то есть 5-7 лет, за исключением 10% от общего количества, обеспечены местами полностью. Сложнее всего устроить детей в детсады в Приаргунском, Краснокаменском, Карымском, Могойтуйском и Читинском районах, в городах Чита, Борзя и Краснокаменск: «Дефицит мест образовался вследствие спада рождаемости в 90-х годах. Тогда многие детские сады были закрыты. Единственное, что можно сделать сейчас - вернуть эти некогда потерянные помещения, если есть такая возможность, и реконструировать их, либо построить новые детские сады. Часто оказывается так, что проще построить новые, чем реконструировать старые. В прошлом году в крае было построено три детских сада и шесть реконструировано. Кроме того, мы вынуждены создавать новые места за счет внутренних резервов - ликвидировать комнаты дополнительного образования - изостудии, «зимние сады», «русские избы». Конечно, это очень болезненно. В результате этих мероприятий в прошлом году в крае были открыты 32 дополнительные группы».

Семья Быковых резонно замечает, что «непонятно, для чего выстраивать людей в бесконечные очереди и провоцировать скандалы, если списки заранее были определены, и огласить их можно было более цивилизованным способом».

Заведующая одним из детсадов Читы Элина говорит о том, что «пристроить сейчас ребенка в сад через заведующую сложно»: «…нас запугали проверками, и теперь этот вопрос решается только через министерство. Я даже детей своих родственников не беру к себе. Работаю недавно и механизмов всех не знаю, может, кто постарше, и знает уловки. Обратитесь лучше в министерство на личный приём, может, повезёт...»

Татьяна Решетникова публикует интервью с главным редактором регионального литературно-художественного журнала «Слово Забайкалья» Олегом Петровым. Журналист сообщает собеседнику, что «полки редакции ломятся от творчества самобытных авторов», после чего интересуется - а может ли этим похвастаться редакция журнала. Выясняется, что не особо: «Хороших материалов, как всегда, мало. Увы, 60, а то и 70 процентов всех материалов занимает творчество графоманов. В работе с этой категорией я понял одно: нельзя хвалить. Иначе это создаёт графоману такой стимул, что он начинает заваливать редакцию своими опусами. Но графоманы - это графоманы. А так, если говорить об авторах, то приведу лишь две цифры. В вышедших 11 номерах журнала «Слово Забайкалья» опубликовано более пяти тысяч произведений 530 авторов. Профессиональных и самодеятельных. Безусловно, не все они одинаковы. Есть очень крепкие авторы, есть послабее. Но, если говорить о профессионалах, то выделил бы три имени. В крупной прозе, пожалуй, это Александр Гордеев. Его роман «Жизнь волшебника», первая часть которого опубликована в нашем журнале, написан классно - с точки зрения слога, подхода, конструкции и развития сюжета. И хорошим русским языком. Мне, как читателю, не приглянулась философия произведения, но, повторю, роман написан классно. В забайкальской поэзии выделяю Бориса Макарова и Николая Ярославцева. Все остальные фигуры, извините, - мелкого калибра».

Большинство авторов, по словам редактора, считают, что они «создали «нетленку» - нечто непоколебимое, шедевр»: «К сожалению, это не так. Даже многие опытные авторы «исписались»: не получается создать ничего нового и интересного. Один от написания вещей детективного жанра переходит на морализаторство, пытается объяснить, что такое есть любовь, и как женщина должна любить мужчину. Другого эмоциональное неприятие существующих в государстве порядков привело к литературной апологетике экстремизма и индивидуального террора. И конечно, через журнал последнее мы тиражировать не будем. Молодые авторы в большинстве своем ушли в готику, мистику. Не так давно один молодой человек из Забайкалья прислал нам «роман» с эпатажным названием «Гробовщик». О чём? О всемирной катастрофе, после которой герой-одиночка идёт по земле и хоронит всех, кто ему попадается погибшим: животных, людей. Апофеоз всего действия - борьба добра со злом, которая разворачивается в заброшенном городе. Знакомо? Сюжет банального голливудского блокбастера: развалины или опустевший завод, молодёжные банды и положительный герой, вступивший в смертельную всесокрушающую битву».

Петров отмечает, что «есть молодые авторы», но «эта вечная оглядка на западные поделки, подражание нашумевшим в прокате кинематографическим изделиям, компьютерным «бродилкам» и «стрелялкам»: «Кто-то придумывает себе невероятный псевдоним, например, Самуэль Вернон. Я когда в первый раз это имя услышал, чуть ручку из рук не выронил. Мне почему-то сразу представился алжирский негр, который сейчас живёт во Франции. Оказалось, миграция аборигенов из бывшей колонии в метрополию тут не при чём. Автор наш, доморощенный, но почему-то свою фамилию считает неудачной. А по жизни - студент филфака ЗабГГПУ, талантливый автор. Ну и зачем, перефразируя Козьму Пруткова, столько внимания уделять амбициям в ущерб амунициям? Или еще одна беда - не дают покоя молодым авторам «Властелин колец» Толкиена, его российский клон «Волкодав» и серия о Гарри Потере. Десятки местных вариаций на эти темы! О реальной молодёжной жизни и её проблемах практически никто не пишет. А жаль».

Искренний интерес у редактора вызвало творчество Андрея Макарова из Чары: «С 8 класса пишет неплохие стихи и маленькие рассказики про школьников. Парень небесталанный, наоборот, даже очень интересный. Если его не захвалить, а где-то даже поддержать, из него может вырасти хороший писатель. Ещё один интересный юный автор - Никита Гребенников, школьник, живет в Забайкальске. Прислал первую вещь - небольшую повесть «Тарбаган по имени Фьють», в которой жизнь описывается такой, какой её, якобы, видит этот небольшой зверек. Написано не затёрто, интересно! Тема обычная, не готика, не мистика, не фэнтези, а читается залпом, оставляя ощущение тепла, доброты».