Несуществующий Арей

- Когда леспромхоз закрыли, село осталось. Но люди-то здесь живут, а землю им приватизировать не дают! У меня отец ветеран войны был, дом от него достался. Вот приедут сюда какие-нибудь товарищи, этот дом перенесут и скажут: «А ты, девочка, кочуй отсюда», — Любовь Горковенко, бывший повар турбазы на озере Арей и экс-депутат сельского поселения, разгибается, кладёт в сторону лопату, которой копала картошку и смотрит на нас, журналистов, оравой ввалившихся во двор её подруги.

Мы приехали сюда чуть больше получаса назад из-за огромной проблемы этого села, которого в официальных документах вроде бы как нет: какой-то умник, говорят местные, в 1960-х годах включил поселение в земли Гослесфонда. Тем самым село, первые упоминания о котором появились задолго до этих премудростей, в 1817 году, вроде бы как перестало существовать.

Жителей особо эта безвестность не трогала. Все письма прилетали в срок, приходили пенсии и извещения об уплате налогов и штрафов. У разбитого корыта арейцы оказались после начала приватизации. Пока вся Россия приватизировала имущество, здесь этого права были лишены, собственности-то вроде и нет. Лес по документам. Плюс земли Гослесфонда, на территории которых и строить-то ничего нельзя. Сейчас до конца приватизации остались считанные месяцы. Если вопрос с землями Арея не решить в особом порядке, все жители останутся без собственного жилья и подворий, а их потомство – без наследства.

- Проблема появилась сразу, как только начали пытаться приватизировать землю. Она якобы у нас нигде не числится. Как же так? У нас тут и озеро богатое, туристы сюда ездят. Мы же и пенсию получаем, и работаем. А получается, что села вообще нет. Мы и в Москву писали, и чего только не делали, толку нет, - бойко машет рукой Любовь Ивановна.

Сегодня в Арее живут порядка 100 человек. В основном это пенсионеры или люди предпенсионного возраста, молодёжь уезжает отсюда сразу после школы, сначала учиться, потом искать счастливой жизни в городах. К родителям, бабушкам и дедушкам наведываются время от времени.

Удивительным показалось то, что большая часть жителей, повстречавшихся нам, на вопрос о проблеме предпочитают отмалчиваться. До огорода, на котором копала картошку Любовь Горковенко, от моих расспросов отмахнулись восемь человек. Кто смущался, что говорить не умеет, кто бурчал про занятость и картошку и кивал на ворота, кто махал: «Горковенко вам всё расскажет». И отходил подальше.

Пора сейчас горячая: бабье лето в Забайкалье непредсказуемое, дождь на несколько дней может зарядить в день, начинавшийся с самого яркого солнца. Бабья пора в селе оборачивается женским же трудом.

- Где их, мужиков, наберёшься! Молодёжь уезжает, остаётся здесь мало кто. Одни за кедрой уехали, другие пьют, - машут рукой, поднимая мешки на телегу, пенсионерки. – Да какие мы бабульки?!

Престарелыми людьми называть их и правда язык не поворачивается. Любовь Ивановна вместе с подругой Натальей Луниной вдвоём хватают огромный мешок с несколькими вёдрами свежевыкопанной картошки внутри, несут к тележке, кладут туда и лихо катят повозку по улице до ограды, куда накопанное ссыпать надо. Здесь, в деревне, жизнь держится на бабьем хребте.

- У нас привыкли шептушком на ушко и за углом, - ворчит на молчунов-односельчан Наталья Александровна. – Мне 3 года было, когда родители сюда привезли. Сейчас мне 56-й год. Я что, тоже право прихватизировать не имею, как начальники? Ни по суду не приватизируется, никак. Одни в задницу нас пинают: «Приватизируйте», другие говорят: «Не положено». Сколько можно? А пустых домов сколько стоит?

Из-за того, что дома в посёлке никому не принадлежат, продавать их бессмысленно. Гослесслужба и ошибочный документ оставили пустовать здесь не один дом.

- Заселяйте тех, кому жить негде, с города, - кивает в сторону Любовь Ивановна.

- Я, моя, всю жизнь одна. Один брат был, да в прошлом году умер, - Любовь Ивановна, прищурившись на мягкое сентябрьское солнце, отирает лоб рукой. - У меня в 1956 году сюда в леспромхоз приехал работать отец. Когда село начало строиться в 1957 году, он нас сюда перевёз. Мне всего три годика было. Мы жили по квартирам, всяко-разно жили, а потом освободился магазин, и нам дали домик. Отсюда я не уезжала, так с родителями и была. Дочку родила. Работала я 18 лет на турбазе поваром, потом на хлебопекарне поработала, а потом на пенсию ушла.

- Туристы-то были? – спрашиваю.

- Конечно, мы тогда их тысячами кормили. Хорошо было. И туристы-то были намного лучше, чем сейчас. Ни бумажечки не было, культурные были. Мы за село своё и за озеро боремся. Понимаем, что старики-то уйдут скоро, а внучата-то, дети остаются. Земля им нужна. Это же наша земля, это ж старики наши здесь лес выкорчёвывали, каждый пень тут. Почему нам не дают то, что нам принадлежит? Если мы всю жизнь бояться будем, нас выселят из этого посёлка, – Любовь Горковенко смотрит на меня. А мне и ответить нечего.

С коммерческой точки зрения дома здесь будут подороже, чем в других деревнях Забайкалья. Рядом, совсем под боком, находится озеро Арей, о целебных свойствах которого известно по всей России. В советские времена с разных уголков Советского Союза сюда приезжали лечить грязями кожные заболевания.

- Вера-Ванна, - представляется подошедшая к нам сестра Любови Горковенко.

Она из тех немногих, кто вернулся в родной посёлок. Приехала пару лет назад, да так и застряла с приватизацией.

В начале сентября стало известно, что глава Арея Юрий Дорожков подал иск к Гослесслужбе с требованием исключить сельскую территорию из Лесного фонда.

- От моего имени был подан иск в суд к Гослесслужбе. Заседание прошло 5 сентября, суд решение не вынес и перенёс заседание. Недавно Александр Кулаков (врио первого заместителя председателя краевого правительства. — ред.) провёл совещание, на котором дал месяц всем сторонам для того, чтобы определиться с решением проблемы. Разговор шёл, что жители села не хотят принимать участие в голосовании, пока проблема не будет решена, — объяснил Дорожков 8 сентября.

Мы созвонились с ним во время подготовки этого материала.

- Разбирательство продолжается. Юристы должны были получить решение и ехать с ним к Кулакову, - сказал глава села.

В подаче иска Дорожкова активно поддержали жители села, пообещавшие игнорировать выборы, если вопрос не решится до 18 сентября. В результате бойкот сорвался, но губернатор Забайкальского края Наталья Жданова ещё будучи временно исполняющей обязанности взяла вопрос под личный контроль. Что было сделано в рамках этого контроля за прошедшие с того момента 3 недели, пока не известно.