«Родом из Забайкалья»: Актриса, влюблённая в жизнь

Она окончила филологический факультет ЗабГГПУ по специальности «журналистика». Работая в «Чите спортивной», являлась одним из лучших спортивных обозревателей Читы среди представительниц слабого пола. Казалось бы, чего ещё нужно? Высшее образование есть, работа по профессии тоже. Но всё это было не для неё. Её тянуло на сцену. Отбросив в сторону перо и собрав вещи, она отправилась в город на Енисее, где поступила в Красноярскую государственную академию музыки и театра. Преданная фанатка ФК «Чита», подающая надежды журналистка и будущая звезда театра и кино — Анна Васеева — в проекте «Родом из Забайкалья».

— Почему ты отправилась именно в Красноярск?

— Главным для меня было поступление в театральное — я сначала думала о том, зачем ехать, а уже потом — куда ехать. Многие читинцы говорят: я хочу перебраться в Москву, Питер или Новосибирск. А зачем? Человек пожимает плечами. Если он не может найти себя в родном городе, то точно также ему не удастся это сделать в другом.

— Театральных вузов в России немало, но выбор всё-таки пал на красноярскую академию. Не хотела покидать Сибирь?

— Я очень домашний человек. Не хотела терять возможности посещать на каникулах родных и близких в Забайкалье, поэтому отказалась от мысли ехать за Урал. Кроме того, в Красноярской академии музыки и театра готовят довольно неплохие кадры, которые после учёбы разъезжаются по театрам страны, а кто-то себя даже в кино пробует.

— Какими были первые впечатления от академии?

— Мне очень повезло с поступлением. Я попала на набор Ирины Борисовны Калиновской. Это потрясающий педагог. Она сама окончила Московское театральное училище имени Щукина, играла в театре и кино. Ей довелось сняться в одной картине вместе с Андреем Мироновым, о котором она нам часто рассказывает. Её конёк, как преподавателя — это техника и мастерство. Второй наш педагог по мастерству — Елена Владимировна Бубнова, которая любит, когда мы с ней обсуждаем вопросы морали. Говорим о Станиславском, Чехове, Данченко и многих других небезызвестных широкой публике людях.

— Значит, высшего образования по специальности журналист тебе показалось недостаточным?

— Я не раз задавала себе этот вопрос. Поступать в театральное решила только на втором курсе филфака. Многие говорят: я с детства мечтала стать актрисой. Я об этом никогда не мечтала, это всё случилось как-то само собой. Дело в том, что я всегда жалела, что у меня есть на всё про всё только одна жизнь. В детстве эта мысль меня так сильно мучила, что я даже ночью вставала, выходила на улицу и плакала. Как же было обидно, что я поживу только раз. Допустим, я стану наложницей императора, но тогда я не смогу стать королевой Англии. Очень жалко, что есть только одна жизнь, за которую нужно пройти только один путь. Театр даст мне возможность прожить множество жизней.

— Что помогло это осознать?

— Помог наш любительский театр «Странник» при ЗабГГПУ. Да, там мы играли исключительно на интуиции. Естественно, у нас был режиссёр, и он нас многому научил, но любительский театр отличает от профессионального отсутствие мастерства у актёров. Там зачастую выступают так, как чувствуют сами, а не так, как должен чувствовать герой. Это умение само собой не придёт. Без уроков актёрского мастерства невозможно научиться себя преподносить залу на все 100%.

— Помнишь свою первую премьеру в «Страннике»?

— Это был спектакль «Проходной балл». Мне очень повезло с тем, что на первом же выступлении я сразу получила главную роль. Вообще же многие новички у нас в театре, да и во всех других, первые спектакли играют в массовке. Я же, к счастью, в «Страннике» её не знала.

— Кем ты была на первом в жизни спектакле?

— У меня была роль суровой взрослой женщины, мамы студента. Но она мне не так сильно понравилась как роль во втором спектакле. Там я уже предстала перед публикой в роли отсидевшей в тюрьме буфетчицы. Никогда не забуду эту роль, она одна из моих любимых.

— Друзья в Красноярске уже появились?

— Мои лучшие друзья — это одногруппники. Я провожу с ними большую часть своего времени. На учёбе и репетициях мы нередко с 9 утра задерживаемся до полуночи. Мы друг без друга уже не можем. Нам педагоги говорили, что к четвёртому курсу мы станем семьёй, а мы уже за первый год учёбы ею стали. Конечно, случается, когда они надоедают в течение недели, но наступают выходные, и я уже не могу без них, так же, как и они без меня. И мы вновь встречаемся только уже в неформальной обстановке.

— Расскажи про Красноярск. Ты же ещё до переезда там бывала?

— Да, случалось. Почему-то он мне кажется каким-то волшебным. Кругом фонтаны, красивые фонари, Енисей — неописуемые ощущения получаешь от города, даже когда просто гуляешь по его улицам. Красноярск, по-моему, особенно прекрасен летом. Я не говорю, что он хуже зимой, дело в том, что я его, практически, не вижу в это время года из-за постоянных репетиций и учёбы. Едешь в академию — на улице ещё темно, а возвращаешься домой — уже темно.

Я влюбилась в Енисей с первого взгляда в апреле прошлого года. Я как раз приезжала познакомится с городом накануне поступления. Кстати, первым делом по приезду в Красноярск я посетила не академию и не театр, а стадион «Центральный», где выступает местный «Енисей». Как раз было открытие сезона. Снег шёл стеной. Ничего не было видно, но ту игру я всё же запомню надолго. Тогда красноярцы сыграли вничью с калининградской «Балтикой».

— Значит, Красноярск у тебя ассоциируется с волшебством. А с чем же тогда ассоциируется Чита?

— Сложно сказать. Я просто влюбилась в этот город, причём случилось это тогда, когда я встретила свою первую любовь. Я шла по городу, смотрела по сторонам и была в восторге от того, насколько Чита прекрасна. Мне всегда обидно, когда про Читу говорят плохо. Делают сегодня это многие. Особенно часто я слышала, в том числе и от своих знакомых, такое выражение, как «Чита — это дыра». Когда я слышу такое, мне хочется ответить: «Это не Чита — дыра, это ты — дыра!». Если тебе плохо здесь, то будет плохо везде. Ты переедешь в Париж, пройдёт время, и будешь недоволен и им. Тебе будет плохо до тех пор, пока ты не поймешь, не почувствуешь, не найдёшь себя. Тогда ты найдёшь себя в любом городе.

Могу сказать, что у Читы много проблем, но главная — это равнодушие её жителей. Я учусь и работаю с людьми сопереживающими, которым не всё равно. Когда я приехала назад в Читу с открытой душой, готовая помочь любому, я как будто воткнулась в стену равнодушия. Особенно бесит меня это глупое выражение: «Мне пофиг!» Недавно было столетие футбола, и я эту фразу услышала десятки раз. Мы ходили по улицам города и приглашали людей на благотворительный матч «Старко» с правительством Забайкальского края. Я читинцам говорю: «Приходите, вы поможете детям!», а они с каменными лицами проходят мимо, лишь гнуся в ответ: «А, сколько денег на этот матч потратило правительство!» Люди равнодушные, им есть дело только до самих себя, а судьбы больных малышей их не беспокоят.

— Футбол и театр? Как так может быть?

— Не знаю (смеётся). Это две мои страсти. Если театр я полюбила, когда училась в ЗабГГПУ, то к футболу пристрастилась, видимо, благодаря своему дедушке. Он меня с малых лет водил на стадион, когда приходила его очередь со мной водиться. Я тогда на поле даже не смотрела, да и не понимала ничего. Меня захватывали эмоции дедушки. Он радовался — я радовалась, он огорчался — я огорчалась. Только в 6–7-ом классе я начала понимать, зачем эти 22 человека гоняют мячик. С тех пор я и футбол — вещи неразлучные.

— Тогда понятно, почему ты отправилась после учёбы работать в «Читу Спортивную». Куда ещё с такими плотными знаниями самого популярного спорта в мире?

— На самом деле, пришла я туда случайно. Мой друг Дима Карандаев, которого, к сожалению, уже нет вместе с нами, посоветовал мне идти на практику в «Читу Спортивную». Не зря я его послушала, ведь иначе я так бы и не познакомилась с десятками интересных людей, и не открыла бы в себе способности писать про спорт. До этого я не могла себя найти ни в одном издании. Я бесконечно благодарна Диме.

Кстати, именно любовь к футболу, к спортивной журналистике и привела меня в театр. Во время моей работы в «Чите Спортивной» мне приходилось много общаться с людьми, к чему я относилась очень серьёзно. Я старалась прочувствовать героя своего материала, вжиться в него, думать и даже двигаться как он. Порою, когда речь заходила о каких-то трогательных или печальных вещах, я даже плакала. Слишком уж чувствительна я ко всему. Прочувствовать героя своего текста — это то же, что прочувствовать своего героя в спектакле. Мне кажется, этим журналистика и театр очень похожи.

Кстати, я совсем недавно вновь разрыдалась, ещё не начав, как журналист, беседу с человеком. Мне нужно было сходить в министерство спорта края и узнать результаты каких-то соревнований. В минспорта сидят чиновники, все столы у них завалены документами, заставлены компьютерами, они сидят на абсолютно неинтересной работе, они ничего не чувствуют в своих офисах.

Я пришла, села, жду какого-то чиновника и смотрю на его стол. Мне стало ужасно плохо, когда я представила, как ему, ничего не чувствующему чиновнику, здесь плохо в этом душном офисе наедине с цифрами, буквами и бумагой. И тут я вижу, что у него сверху на кипе документов лежит листочек, на котором второпях записан какой-то телефон, а под ним нарисовано огромное сердце с глазками, носиком и ротиком. Сердце плакало огромными слезами. Я смотрю на сердце, которое нарисовал этот чиновник, и у меня у самой начали бежать слёзы. Я так его и не дождалась — выскочила из кабинета и поняла, что открыла мир заново. Люди-то чувствуют — даже на первый взгляд чёрствые чиновники. Они чувствуют, но они пытаются сами от этого себя уберечь. Не надо себя беречь, надо уметь чувствовать.