Звери в овечьих шкурах, сиротливое правительство и самое большое преступление. Разбор событий года от «Чита.Ру»

В прошлом году произошло журналистское чудо, и я оказалась в квартире Бориса Ильича Кузника. Мы с Андреем Козловым писали «Редколлегию» к 95-летнему юбилею нашего героя, хотя в основном разговаривали с Борисом Ильичом, перемещаясь из под потолок заставленного книгами кабинета за стол, и обратно.

Мне даже объяснить это непросто, но это не чудо прикосновения к легенде, хотя, конечно, Кузник — легенда и эпоха, и корифей, и маэстро. А всегда осязаемая в процессе редкая и важная метаморфоза, когда ты заходишь в процесс одним, а выходишь новым и моргаешь на перекресток Амурской — Ленинградской. Он почему-то ничуть не поменялся, пока ты только что совершал путешествие на космолете на много световых лет. В мединститут времен Союза, за кулисы народного театра «Бицепс», в зеленую Читу, по которой в тренировочном трико бежит молодой Кузник и потом возвращается работать, созванивается с Окуджавой, идет в театр и пишет новую главу книги.

Пока ребята ставили камеры, я спросила Бориса Ильича, помнит ли он первый день Великой Отечественной войны. И он своим четким, немножко надтреснутым голосом очень эмоционально объявил, что прекрасно помнит, это был радостный день! О, война, вот наши пойдут, да что там! Два-три месяца, и разгромят Германию! Причем такое настроение в Саратове было и среди взрослых людей многих, что наша армия непобедима, и мы радовались, что освободим немецкий народ от фашизма! И мы с другом Бронькой думали, как убежать на фронт, и что нас в бой пошлет товарищ Сталин! Что вы!

«Ну а потом началась совсем война, — совсем тихо, почти шепотом сказал Кузник. — Я работал уже на заводе, токарем. В 14 лет ушел на завод и учился в вечерней школе. И стало понятно, что это всё очень… Наступила осень, наступили карточки, наступил голод, и немцы дошли до Москвы. И взрослые нам объясняли, что не может война быстро кончиться. Она может быстро кончиться только нашем поражением. И я считаю, что война — это самое большое преступление века. Я вижу, что Андрей Владимирович по-другому думает. Каждый имеет право думать так, как он хочет».

А в этом году Бориса Ильича не стало. Я знаю, что он переживал за будущее России и ушел со страхом неизвестности. И это первый раз, когда мне хочется верить, что он бежит там по зеленой Чите в тренировочном трико, а потом смотрит на нас, приспособив облако под подушку, и видит, кто как думает, и великодушно дает право всем думать, как они хотят.

Еще несколько лет назад представить, что убийца выйдет на свободу, не отсидев и половины срока, было сложно. Да, существовала процедура помилования, но, во-первых, оно являлось компетенцией исключительно президента России, а, во-вторых, не обязательно означало освобождение заключенного из мест лишения свободы, это могло быть просто смягчение наказания — то есть даже замена смертной казни на пожизненное было своеобразным помилованием.

После начала СВО эта система стала работать немного по-другому. Теперь зачастую на свободу выходят люди, осужденные по тяжким статьям, в том числе убийцы. Так, летом на свободе оказался киллер Дрюня-младший. Он отсидел 8 лет из положенных 23. По информации с сайта «Вечорки», Дрюнин заключил контракт с ЧВК «Вагнер» и участвовал в СВО, где получил ранение. Искупил ли он своим героизмом на поле брани убийство 11 человек, покушение на убийство еще троих, похищения и вымогательство — вопрос открытый. Но, по словам осведомленных источников, он пришел к вере и исправился, а, значит, возможно, не вернется в криминальный мир.

По его пути мог пойти и его давний товарищ, лидер преступной группировки 90-х «Меценатовские» Дмитрий Ведерников. Его осудили в 2011 году за бандитизм, убийства и угоны на 24 года и 4 месяца лишения свободы, а в 2023 году, отсидев половину срока, он попросился на СВО.

— Не хочу, не могу и не считаю возможным в такое время протирать штаны на нарах. Мне 51 год, но я нахожусь в отличной физической форме, не имею вредных привычек, обладаю специфическими навыками, о которых не хочу здесь упоминать, но которые весьма пригодятся в зоне СВО, — написал он в обращении к губернатору Забайкалья Александру Осипову и депутату Госдумы Андрею Гурулеву.

Шанс на искупление кровью Ведёре, который, судя по написанным в заключении книгам, тоже многое осознал и пришел к Богу, так и не дали.

Пример Дрюни и Ведёры — не исключение. Многие, находясь за решеткой, становятся на самом деле другими людьми. Их колония меняет полностью. Но есть и те, кто заходит туда зверем и не перевоплощается в агнца, несмотря даже на участие в СВО.

Представителем последних является осужденный за расчленение 18-летней Кати Скворцовой на 14 лет Цырен-Доржи Цыренжапов. Он отсидел 4 года, потом, по данным наших источников, побывал на СВО, вернулся в Забайкалье и снова обвиняется в убийстве. Родственница Кати Скворцовой рассказала, что была шокирована новостью о том, что он вышел.

— Кто вообще выпустил это чудовище на свободу? А ведь кто-то его, наверное, считает героем за пребывание в зоне спецоперации. Кто вообще допустил его возвращение на свободу? Почему не взяли в расчет то, что эта мразь до убийства Кати сидела за изнасилование? Это же очень тяжелые статьи! Почему таких уродов не оставляют в тюрьме? Хоть я и против этого, но раз у нас нет смертной казни, то и лишение свободы сойдет. Или же почему таких не оставляют на Украине до конца свою вину искупать? — возмутилась женщина.

Ее эмоции не уникальны. В подобном шоке пребывают десятки людей по всей стране, которые вынуждены жить рядом с убийцами родных, близких, друзей, которые были осуждены, а потом искупили вину, вернулись обратно и требуют, буквально требуют, чтобы к ним относились согласно их новому статусу, не понимая, что помилование не означает прощение, тем более если искупление — это всего лишь способ выйти на свободу и вновь показать свое звериное нутро.

В 2023 году в Забайкалье спустя пять лет произошло важное политическое событие — выборы в Законодательное собрание региона, где жители выбирали, каким кандидатам и членам каких партий вверить право представлять их интересы на законодательном уровне.

Победа «Единой России» была, конечно же, ожидаемой и предсказуемой, но результат в 42 мандата из 50 оказался ошеломительным. Партия одержала разгромную победу на всех 25 одномандатных округах и 17 из 25 мандатов забрала по спискам. Фактически это означает, что абсолютно любой закон, предложенный партией, будет гарантированно поддержан и принят.

В предыдущем третьем созыве заксобрания картина была совсем иная — можно сказать, что на выборах в 2018 году «Единая Россия» одержала «унизительную» победу, еле-еле забрав парламентское большинство. В заксобрание тогда попало аж целых шесть партий. ЕР, КПРФ и ЛДПР почти поровну разделили кресла в парламенте — 21, 14 и 10 депутатов соответственно (для сравнения, в этом созыве помимо ЕР только три партии, а от КПРФ и ЛДПР — лишь 3 и 4 человека). Помимо этого, в 2018 году еще 3 депутата прошли от «Справедливой России», один от «Партии пенсионеров» и один от «Партии дела».

И из-за такой партийной разнополярности работа в заксобрании отличалась: политические интересы сталкивались, законопроекты обсуждались и подвергались критике с разных сторон и порой отзывались, принятие бюджета края вызывало споры. И за всем этим обсуждением депутатов было интересно наблюдать, брать комментарии с различными мнениями по той или иной инициативе. Чего, увы, нельзя сказать о текущем созыве.

И, казалось бы, какими такими заслугами отличилась ЕР в Забайкалье за последние пять лет, что из мизерных 28% голосов на прошлых выборах в 2018 году ее поддержка вдруг взлетела до 56%? Что побудило избирателей вновь, в 4-й раз за последние 20 лет, отдать голос за партию? Каких-либо знаковых, визуальных и ощутимых решений, улучшающих жизнь, благодаря которым десятки тысяч граждан могли бы столь радикально пересмотреть свое отношение к партии власти, пожалуй, не почувствовалось. Даже если говорить о недавнем принятом законе о росте зарплат бюджетников, то на выборы он едва ли мог повлиять — прочувствовать его эффект граждане смогли бы только при первом поднятии в конце года, а до этого, напротив, не в пользу ЕР была лишь тревога из-за отмены районного коэффициента.

Отчасти объяснить рост популярности ЕР можно низкой явкой. Судя по ней, интерес у населения и ощущение важности собственного голоса пропадает — в 2018 году, где выборы проходили только один день, явка была 22%, что почти равняется явке на трехдневных выборах 2023 года — 26,6%.

Почему с таким разгромом вновь победила ЕР? Политолог Константин Калачев, говоря об итогах выборов, отметил, что в условиях СВО у людей есть потребность опереться на власть и сплотиться вокруг флага. И, кажется, это многое объясняет. В поддержке власти видится противопоставление условной оппозиции, которая против власти, следовательно, против президента и СВО. Так что, учитывая это и низкую явку, очевидно, что пошли на выборы в большей степени лишь те, кто прочувствовал эту сплоченность. Другие же отсиделись.

Порассуждать о резком росте сторонников ЕР в Забайкалье можно и в контексте чистоты прошедших выборов. Так, о нереальных результатах в крае заявлял политолог Александр Кынев и забайкальский депутат от ЛДПР Дмитрий Тюрюханов, который вовсе называл выборы самыми грязными за всю историю региона. Справедливости ради, их слова не нашли подтверждения в уголовных делах и проверках.

Кажется, в современных реалиях даже не стоит вопрос о том, что уже вечная и наскучившая «Единая Россия» может вдруг не забрать большинство голосов. Но победа партии в Забайкалье оказалась уж очень разгромна. В этом ключе нужно понимать, что чем меньше у какой-либо политической силы будет отрыв от оппонентов, тем менее триумфален выигрыш, и победитель будет чуть скромнее, ибо будет понимать, что есть и другие настроения в обществе, которые тоже нужно учитывать. В противном же случае на многое можно закрыть глаза. И депутаты нового созыва уже, отработав всего три месяца, своим прекрасным большинством назначили себе дополнительные премии. За какие такие заслуги и принятые законы — неясно. По крайней мере, именно это и запомнят люди.

Принято считать, что ЖКХ — это грубая сфера, где большинство проблем решает чопик, хомут, газовый ключ и крепкое слово. Но как бы не так, говорит нам нынешняя зима. Очень явно так говорит: ребята, надо менять подходы к коммуналке, в которой износ сетей на 70%, скачки цен на материалы, зависимость от угля, который вообще-то добывается под боком, и частая угроза банкротства. Так жить нельзя. Ситуацию надо выправлять. Сделать это надо не показательными визитами, не кавалерийскими атаками и даже не увольнениями виновных. К сожалению, мы за последние пять лет привыкли к таким способам решения проблем. Эти инструменты, как чопик, — когда больше ничего нет, а действовать нужно быстро. Но системную дыру ими не заткнуть — работать над этим надо системно и в первую очередь трезво признать, что в этой сфере происходит.

Достаточно показательный пример происходящего — теплосеть в Нижнем Цасучее, где трубы зарыли в землю, не позаботившись ни лотками, ни теплоизоляцией. И так сойдет. А через некоторое время трубы сгниют, для их замены экстренно выделят деньги, на скорую руку будет протянута новая сеть, не исключено, что таким же образом. Главное — быстро и дешево. В этот раз вышло всё иначе, теплотрассу заменили нормально. Но пример показательный в том плане, что на ликвидацию ЧС деньги всегда находятся, а на предупреждение — нет.

Про это говорят многие ресурсники и муниципальные руководители. Второй год на подготовку к зиме выделяют по 200 миллионов вместо требуемых миллиардов. Да, миллиард кажется космической суммой, а экстренное латание дыр пока обходится дешевле. Хочется вспомнить, что порой десятки миллионов вбухиваются в сомнительное благоустройство.

Краевые дотации муниципалитетам — тоже весьма интересный вопрос. Когда наступает подходящая пора вести торги и начать работы, денег от края еще нет. Летом на котельных отключают электроснабжение из-за долгов. Работы уходят на август, сентябрь, порой и на октябрь с аутотренингом — осень-то у нас еще теплая. Вы сомневаетесь, что так происходит? А вот затянулся ремонт в Борзе, которой предыдущая зима, казалось бы, преподнесла хороший урок.

Боль многих лет — выпадающие доходы (то есть разница между экономически обоснованным тарифом и той суммой, которую платят потребители), которые выплачивает край ресурсникам. К размеру тарифа, который утверждает региональная власть руками РСТ, есть претензии, так еще и своевременность выплат хромает. На это жалуется в том числе депутат заксобрания Олег Бянкин.

В этом году деньги стали целиком выплачивать некоторым компаниям, в том числе ТГК-14 и «Читаэнергосбыту».

Есть вовсе необъяснимые явления, вроде ситуации в Даурии, когда осень пришла к разбитому корыту, то есть к дырявым трубам. Или вот котельная Машзавода, которой вроде как не должно быть в городе, но ликвидировать ее вроде бы и нельзя.

Есть в сфере и достаточно позитивные сдвиги — применение термороботов, приход концессионеров, новая котельная в Первомайском, планы на третью очередь Читинской ТЭЦ. Но это тоже в какой-то мере решение точечных проблем. Нужно четко понимать, что все эти коммунальные триллеры — фактор, так же влияющий на отток населения края, как и всё остальное.

В июле 2023 года новость о том, что девять жителей села Куанда Каларского округа Забайкалья почувствовали недомогание после того, как поели мясо медведя, поначалу не выглядела громкой. Может, отравились, может, ещё чего — это же мясо дикого зверя, его так просто не приготовишь. Однако количество пострадавших неожиданно стало расти. В общей сложности их насчитали 23 человека — все они заразились опаснейшим трихинеллезом. Шум вокруг этой истории вышел и за пределы региона — выяснилось, что солдаты-срочники, уехавшие из Куанды, тоже отведали мяса, а заболели уже в Приморье. Вспышка заболевания оказалась одной из самых крупнейших в нашем крае за последние 20 лет, затронув два населенных пункта — еще и Новую Чару.

Мясом убитого зверя местных жителей угостил один из охотников, накануне подстреливший медведя. Зараженного продукта было от 50 до 100 килограммов. В «деликатесе» уже жили паразиты — личинки червей рода трихинеллы. Как рассказал потом главврач краевой инфекционной больницы Сергей Лукьянов, принимавший участие в большом эпидемиологическом расследовании по инциденту, при трихинеллезе у человека начинается сильная реакция иммунной системы, потому что черви сначала попадают в кишечник, а потом через кровь разносятся по мышцам. Тело человека настолько бурно реагирует на болезнь, что в первые сутки наблюдается повышенная температура до 40 градусов, ярко выражаются воспаления. Грубо говоря, организм, чтобы избавиться от инфекции, начинает сам себя уничтожать. А червь — спусковой механизм процесса заболевания. Заметить его невооруженным глазом невозможно, термической обработке паразит поддается с трудом. А в Куанде медвежье мясо и вовсе решили просто завялить. То есть сохранили червям максимальный шанс на выживание.

Такая мина замедленного действия оказалась далеко не в одном дворе Куанды. Угоститься мясом хотели многие, а вот о последствиях, особенно когда бесплатно, думать никто не хотел. Хотя давно известно — мясо диких животных, в том числе медведей, кабанов и порой даже коз, может содержать паразитов. И его перед употреблением обязательно нужно проверять в специальной ветеринарной лаборатории. И, конечно же, правильно приготовить. Все как бы это знают, но всегда надеются на авось. Оказалось, не в этот раз. Более того, уже после первых сообщений о появлении пострадавших некоторые продолжили поедать дармовое мясо, хотя практически в первые же дни появилась версия о том, что источник проблемы именно в нем. Да и потом, когда началась шумиха, люди неохотно рассказывали, что отведали медведя. Видимо, не осознавали рисков.

В итоге, несколько десятков забайкальцев провели время на больничной койке — половину из них транспортировали санавиацией в Читу. Благо, никто не погиб, но всем заболевшим предстоял длительный курс восстановления. Эта история стала показательной, подтвердив тезис про бесплатный сыр, опять же авось, нежелание исключать риски и следовать, казалось бы, простым правилам. Но, кажется, всё не зря. В конце августа стало известно, что жителя Забайкалья угостили мясом дикого кабана, добытого в Шелопугинском районе. Мужчина оказался прозорливым и проверил подарок, в котором эксперты нашли личинки трихинелл. Новой вспышки опасного заболевания удалось избежать. Будьте и вы осторожны, предусмотрительны, берегите себя в Новом году и не повторяйте чужих ошибок!

Из-за утечки бытового газа 9 марта взрыв разнес два этажа дома на улице Боровая, 6, в Антипихе — поселке моего детства. Хорошо помню, что в тот день я была дневным дежурным: писать новости должна была закончить в 15:00. О взрыве стало известно как раз на пересменке — первую публикацию о произошедшем писал уже Саша Хамраев.

Когда смешиваются личное и рабочее — всегда сложно, потому что дистанцироваться становится сложнее. В первое мгновение испугалась, что это дом, в котором я жила и многих знаю. Забыла, что нумерация домов в какой-то момент поменялась, и мой дом, бывший всю жизнь шестым, вдруг стал восьмым. Так что оказалось, взрыв произошел в доме напротив. Я припоминала, что в разрушенном подъезде на верхнем этаже жила моя учительница химии и папа одноклассницы.

После этого журналист во мне взял верх: писала одноклассникам, задавала вопросы, получала фотографии. Выяснилось, что учительница несколько лет назад переехала в Санкт-Петербург, а отец подруги живет на одном из первых этажей. Всплывали первые подробности про подачу газа после перерыва.

Я не уехала на место взрыва, но следила за всем из редакции. Точнее — была в это погружена. В такие моменты время течет по-особому, усталости не замечаешь, фокус внимания смещается с себя на информацию. Страшно было за спасателей, за пострадавших, за всех, кто столпился у дома. Навсегда запомнятся фотографии Олега Фёдорова, запечатлевшие, как спускают с высоты детей.

Уже позже мы вспомнили, что газ уже взрывался в Чите в многоквартирном доме — в далеком 1995 году. Тогда трагедия унесла две жизни. В этой — 28 лет спустя — повезло больше. Очень долго мы следили за состоянием пострадавшего мальчика и выдохнули, только когда его окончательно выписали.

Затем до начала декабря отслеживали темы компенсаций и восстановления дома. Всё это уже становится городской историей, и скоро дождь с ветром немного сравняет цвет кирпича на фасаде восстановленного дома. В сердцах же это останется тревожной главой, которая, я надеюсь, больше не повторится.

Сменяемость власти в Забайкалье — явление нормальное. Здесь нам даже многие другие регионы позавидуют, где чиновники могут десятилетиями оставаться на своих постах и десятилетиями ничего не делать. У нас, если один зампред или министр больше года находится на своем посту — это уже удивительно. Большая часть из них уходит, даже не успев разобраться в своей сфере.

Например, Игорь Дубровин, прилетевший к нам из Екатеринбурга. Он начал работать заместителем председателя края по стройкам 19 июня, осенью его уже начали ругать за то, что у нас дорог сделано значительно меньше, чем планировалось, затем выяснилось, что его задержали и увезли обратно в Свердловскую область. Должности зампреда, разумеется, его лишили. Теперь он дает показания в суде по подозрению в хищении денег в особо крупном размере во время работы в Екатеринбурге. В Забайкалье он продержался меньше полугода.

Рекордсменом в этом году стал Альберт Мусифуллин — он, кстати, тоже курировал сферу строительства целых три месяца. Прилетел из Башкортостана в январе, получил критику от депутата Госдумы Андрея Гурулева за то, что ничего не делал с грунтовыми водами, и улетел обратно. Нам он сказал, что ему не подошел забайкальский климат, но источники нам заявляли, что Мусифуллин просто не появлялся несколько дней на работе из-за, предположительно, злоупотребления спиртным.

Или вот ситуация с зампредом по ЖКХ Алексеем Сергейкиным и министром ЖКХ Алексеем Головинкиным. Оба приехали зимой 2022 года, лишились мы их через год. Если ситуация с Головинкиным более-менее понятна — у нас и в прошлом году перед отопительным сезоном уволился профильный министр, а потом мы ползимы мерзли, то уход Сергейкина стал удивителен для многих, возможно, даже для самого Сергейкина.

— Я откровенно скажу, что память он о себе оставил добрую, как бы ни было. Что мог, мужик делал, корячился по большому счету, — описывал уход Сергейкина депутат Госдумы Андрей Гурулев.

Один в поле не воин, увы. Сергейкин был из тех немногих заезжих чиновников, кто не только разобрался в неудобной ситуации региона, но и действительно пытался что-то сделать, изменить, улучшить. К тому же был человечным. Сейчас на его месте Алексей Гончаров, как его описывал тот же Гурулев — человек с приличной хваткой. Гончаров для Забайкалья чиновник уже не новый — раньше он работал в сфере строительства, а вернулся к нам спустя два года работы в Симферополе. Однако надолго ли — неизвестно. Посмотрим, что будет.

Давайте вспомним фамилии тех, кто ушел с должностей в этом году: Дубровин, Сергейкин, Головинкин, Бальжиров, Бардалеев, Кривощеков, Мусифуллин, Петров, Петраков, Клименко, Цымпилова, Базаров. И это только те, кто был в должности заместителей председателя правительства или министра. Если упоминать еще и заместителей министров, то список может показаться бесконечным. Отмечу просто, что из тех, кого губернатор Забайкалья Александр Осипов взял себе в правительство в 2019 году, остались только Андрей Кефер и Аягма Ванчикова.

Кадровая политика правительства Забайкалья — штука непредсказуемая. Хотелось, чтобы в новом году сменяемость власти была, но сбавила обороты, чтобы приходившие в нашу власть люди хотя бы успевали разобраться в своих обязанностях, чтобы не только журналисты, но и обычные люди успевали запоминать министров и заместителей председателей Забайкалья. Быть может, кто-то из бывалых еще к нам вернется. А то столько вакансий открыто.

Одна из новостей, которую я написала на третий месяц в редакции, заставила укрывать открытый рот руками, то и дело восклицая: «О боже». Это было видео, как подростки унижали двух мальчишек в Могойтуе. В telegram-канале, где я нашла ролик, его давно уже нет, как и самого этого канала — осталось только название и два подписчика.

Не сказать, что в своей жизни я не встречалась с буллингом или унижениями. Видео с мальчишками как раз флешбэкнуло меня в школьные годы. Где я училась, такое тоже бывало. Парни часто шпыняли младших и находили тех, кто становился козлом отпущения. Процветали воровские понятия, четкая иерархия. Помню, как одного мальчика, когда он шел по коридору, каждый считал нормальным пнуть. И на видео тоже всякое записывали, показывали другим, глумились. Бог знает что происходило и не фиксировалось телефонами. Слухи ходили разные. Страшные. Девочкам в этом плане, наверное, повезло. Буллинг и иерархия были, но до жестоких издевательств не доходило. Хотя кто знает.

Я почему-то думала, что такие стремные случаи остались в прошлом, и сегодняшние дети, которые растут во времена толерантности и прочего, не будут творить такое. Но я наивная. Два девятиклассника и 12-летний мальчик оскорбляли двоих парнишек, били, заставляли целоваться и делать другие унизительные вещи. Запретные для детей темы часто мелькали в пацанских издевательствах друг над другом и в моем детстве.

При этом о назревающем конфликте ни в одной, ни в другой школе не знали, и сами дети молчали. Я не удивлена. В моей школе учителя наверняка «вообще-вообще не знали» о травле кого-либо. То, что родители детей были не в курсе — обычно. Мы в детстве тоже мало своим рассказывали, особенно, что тебя или кого-то унижают. По разным причинам. Но в основном потому, что считали такое нормальным для школьного мира. Мы не думали о том, может ли быть по-другому. Ты просто попадаешь туда, и всё — надо как-то приспосабливаться. Где-то промолчать, чего-то не замечать, стараться держать баланс между обычной школьной жизнью и ее второй стороной. Сейчас отношение к этому, конечно, другое, и когда ты видишь такие видео, ужасаешься.