«Увидел тысячи сложенных в штабеля детей, женщин и стариков». Воспоминания забайкальцев о пути к Победе

В Государственном архиве Забайкальского края хранится бесценный фонд с воспоминаниями, письмами, фотографиями и документами участников Великой Отечественной войны. Неравнодушные сотрудники архива в разные годы неутомимо писали ветеранам, по крупицам собирая память народа. Слов набралось на несколько книг, одна из которых вышла 15 лет назад, к 65-летию со дня Победы. Многих ветеранов уже нет в живых, но их воспоминания сохранены навечно. Публикуем некоторые из них в преддверии новой даты празднования.

Антонов Борис Алексеевич родился в 1926 году в Каменце-Подольском Хмельницкой области (Украина). Воспитывался в детском доме. Воевал на Западном и Восточном фронтaх. После демобилизации приехал в Забайкалье. Работал в колхозе, шахтером, после полученной травмы — начальником базы на комбинате «Балейзолото».

… Боевое крещение получил под Житомиром. Я тогда был во взводе разведки 5-й тяжелой минометной батареи 3-й гвардейской дивизии 25-й армии. Перед нами была поставлена задача уточнить расположение противника на нашем участке и узнать причины, заставлявшие немцев так упорно обороняться. Для этого нужен был язык. И вот мы пошли, 12 человек, среди них был я, шестнадцатилетний парнишка. Меня взяли лишь потому, что в то время хорошо владел немецким языком, который изучали в школе. Задание, конечно, выполнили, но высокой ценой. Вернулось нас только четверо, и пятый — немец, которого взяли как языка.

В этом первом боевом крещении мне пришлось убить немца. Впервые за 16 лет жизни я убил человека. Хоть он и был враг, после этого я долго мучился, ночами не спал. До сознания никак не доходило, почему люди должны убивать друг друга. Я даже плакал во сне. Но когда через пять дней взяли Җитомир, и когда политрук, старший лейтенант Ращупкин, я и сейчас помню его фамилию, подвел меня и показал ужасы пребывания немцев в этом городе, тогда я понял, что сделал правильно, что застрелил немца, застрелил заклятого фашиста. Тысячи сложенных в штабеля детей, женщин и стариков, облитых бензином, приготовили к сожжению, но не успели. Это неслыханный садизм.

После этого зрелища я стал на десяток лет старше. И тогда до конца войны в моем мозгу сверлила другая мысль: «Мстить, мстить и мстить». Смотреть фильмы, читать книги и журналы — это не то что видеть и пережить самому. Так я принял свое первое боевое крещение. Впоследствии воевал на Ленинградском, 1 и 2-м Белорусском фронтах в составе разведки дивизии.

Войну закончил в Кенигсберге. После нашу армию перебросили на Восток, где участвовал в разгроме японской армии на Забайкальском фронте на Хинганском направлении. Награжден орденом Красной Звезды, медалями «За победу над Германией», «За победу над Японией», юбилейными медалями.

Головинов Владимир Арсентьевич родился в 1916 году. На фронте оказался с 20 августа 1941-го. Воевал на Западном фронте в 317-й стрелковой дивизии в 3-м отдельном саперном батальоне помощником командира взвода разведки. Участвовал в боях на подступах к Москве (сёла Ярцево, Вязьма, Ельня), был ранен. После госпиталя его направили в 316-ю дивизию (позже ее переименовали в 8-ю гвардейскую стрелковую орденов Ленина и Красного Знамени Рижскую имени генерала Панфилова), в разведроту дивизии помощником командира взвода. Демобилизовался в июне 1947 года. В 1949 году окончил школу машинистов. Работал машинистом в депо станции Яблоновая. Занимался общественной работой. Награжден орденами Красного Знамени, Славы III степени, медалями.

… Вспоминаю сильные бои под Волоколамском. Как было трудно! Приходилось откатываться назад, так как сильно вооружен был немец. Порой над головой кружили сотни самолетов и сотни танков шли по земле, порой нельзя было и головы поднять, но мы отбивали в сутки по десять атак, удерживали временные рубежи обороны, изматывали противника и уничтожали живую силу и технику врага. Ночью рыли щели в рост человека на танкопроходимых местах.

Получил однажды наш взвод приказ занять оборону для отражения танковой атаки. Взяли мы связки гранат по пять штук и получили по пять бутылок «КС» с горючей смесью. На рассвете на нас, одиннадцать человек, двинулись немецкие танки, а за танками — пехота. Успели насчитать 30 танков, подпустили их на бросок гранаты. Наша группа уничтожила тогда 16 танков, в том числе лично я два, за что получил медаль «За отвагу». Из одиннадцати нас осталось трое. И то Аткин К. и Джанагулов были засыпаны землей, так как танки заходили на щели и вертелись на гусеницах, засыпая заживо землей. После отражения атаки нас откапывали.

Несколько раз приходилось ходить в тылы к немцам за языком. Когда стояли в обороне Калининской области, мы взяли и привезли в штаб дивизии немецкого полковника, который дал ценные показания. Устроили засаду на шоссе, он ехал на пролетке на паре лошадей, которыми управлял ездовой, житель Великих Лук. Удалились от этого места по болотам, и переводчица стала допрашивать его. Что интересно, он сразу попросил финку, чтобы подпороть подкладку шинели, и извлек оттуда партбилет, подписанный Тельманом. За этого языка был награжден орденом Красного Знамени. Орден Славы III степени получил за подбитый и уничтоженный немецкий танк «Фердинанд».

Иванов Александр Ильич родился 22 октября 1919 года в селе Олинск Нерчинского района в крестьянской семье. В 1938 году окончил среднюю школу в поселке Вершино-Дарасунском, поступил в Киевское танковое техническое училище. После завершения учебы в 1940 году назначен командиром взвода в 12-й танковый полк 1-й моторизованной дивизии Московского военного округа. В 1941–1942 годах командовал ротой связи на Западном и Калининском фронтах. В августе — сентябре 1942 года — офицер связи 35-й танковой бригады 30-й гвардейской армии на Западном фронте. В боях за город Ржев был ранен и контужен.

В июле — октябре 1943-го был заместителем командира роты, в октябре 1943-го — феврале 1944 года командовал ротой. В феврале 1944-го — сентябре 1946 года воевал в должности заместителя командира батальона 41-й танковой Краснознаменной бригады 5-го танкового Двинского корпуса. В июне — июле 1944 года был дважды ранен и контужен, закончил войну на территории Германии. В составе танковой бригады воевал на Западном, 1 и 2-м Белорусском, 1 и 2-м Прибалтийских фронтах.

После войны окончил Военно-юридическую академию. Работал помощником прокурора Дальневосточного военного округа, помощником и прокурором Киевского военного округа. Награжден орденами Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией» и др.

… В течение трех с лишним лет мне приходилось находиться в действующей армии, принимать участие в различного рода боях. В первые месяцы войны неоднократно приходилось попадать под бомбежки массированных налетов авиации противника, под их губительный огонь. Иногда в налетах одновременно принимали участие до 40–60 самолетов противника.

Их огонь косил буквально любого, особенно гражданское население, пытавшееся эвакуироваться и уйти от издевательств и порабощения врагом. Тяжелые, упорные бои шли за город Ельня. В состав этих войск входила и наша рота связи, обязанностью которой было обеспечение связью штаба фронта с войсковыми частями.

… Столь же ожесточенными были бои за Малоярославец. Подступы к городу обороняли 17-я танковая бригада, пехотные роты. Население города срочно эвакуировалось. Наши части оказывали стойкое сопротивление противнику. Немецкие с севера нанесли удар на город Боровск и после упорных танковых боев вновь вернулись 16 октября к Малоярославцу. Только после этого наши войска оставили город. Воины нашей роты связи оставляли город последними.

… При обороне Ржева шли тяжелейшие бои за Ржевский выступ. Поле боя было насыщено с обеих сторон плотным артиллерийским, минометным, противотанковым огнем, подвергалось бомбометанию. В ночное время тихоходной авиацией противника выбрасывались различного рода мелкие противопехотные мины и гранаты.

Однажды ночью мне предстояло пробраться по незнакомой местности, связаться с командиром 35-й танковой бригады, майором Бурлыгой, и передать ему приказ командования о необходимости занятия бригадой в ту же ночь новых позиций. Близость противника, ночное время, незнакомая местность крайне усложнили выполнение приказа командования. Приказ мною был выполнен. Однако на обратном пути я попал под сильный минометный, шрапнельный огонь противника. Приходилось буквально маневрировать между падающими минами, передвигаться быстрыми перебежками, укрываясь в складках местности и воронках.

… Весной 1944 года батальону, в котором я служил, пришлось вести упорные бои в районе города Идрица. Часть танков сгорела, часть танков осталась подбитыми на нейтральной зоне. Я получил приказ в ночное время пробраться к ним, осмотреть повреждения и эвакуировать их в расположение своих частей для последующего использования в боях. Над полем курсировали небольшие ночные самолеты, выбрасывали осветительные ракеты. Со мной были двенадцать механиков и два танка. Нам удалось эвакуировать несколько танков. При буксировании одного из подбитых танков были обнаружены самолетом противника, который успел сбросить гранаты и мелкие бомбы. Половина бойцов вместе со мной была ранена. Задание по эвакуации танков было выполнено. Мои боевые товарищи были награждены орденами и медалями, я получил орден Красной Звезды…

Войну Александр Иванов закончил в Берлине. Прошло несколько дней после разгрома Германии, вместе с боевыми товарищами он осуществил свою мечту — сфотографировался на крыше поверженного Рейхстага.

Носырев Федор Емельянович родился 1 марта 1916 года в селе Бырца Кыринского района Забайкальского края. До войны работал шахтером. Окончил в 1939 году годичное танковое училище в поселке Песчанка в звании сержанта. В начале 1941 года был направлен в Одесский Особый военный округ. Был зачислен в 121-й пушечный гаубичный полк в городе Дубоссары командиром орудия, помощником командира взвода. Здесь и застала его война. Уже 23 июня полк в составе 30-й Иркутской дивизии двинулся на помощь пограничникам и вступил в бой на реке Прут.

Позднее воевал в танковых войсках 5 и 6-й гвардейских танковых армий. Участник боев за Сталинград, на Курской дуге, Корсунь-Шевченковской битвы. Освобождал Польшу, Югославию, Венгрию, Чехословакию, Австрию. Войну закончил в Берлине. 5 мая 1945 года был ранен и тяжело контужен. Награжден двумя орденами Красной Звезды, боевыми медалями.

… В январе 1944 года, после освобождения Кировограда, наши войска перешли в наступление на новоукраинском направлении. Из-за ожесточенного сопротивления немцев наступление было приостановлено. Шли жестокие бои. В начале боя наша батарея потеряла два орудия из трех. Последнее орудие оказалось отрезанным от наших войск в расположении фашистских войск. Мы отошли к лесу. Пошел сильный снег, и немцы прекратили нас преследовать.

Мы решили сделать последний выстрел по врагу. Орудие вздрогнуло и, приняв прежнее положение, застыло, обдав нас, живых и мертвых, пороховой гарью. «Вот и всё, прощальный салют», — глухим голосом сказал командир. «Что будем делать дальше?» — спросил механик-водитель Степан Климакин. «Как что делать? Воевать, конечно», — ответил я. «Понятно. Но на чём? Кругом немцы, а нас только двое». Я строго сказал: «Как это двое? А что, троих не считаешь?» Степа растерянно, со слезами на глазах, сказал: «Но они же погибли». Я ответил: «Да, но сейчас пока они с нами, и мы должны их похоронить». Мы молча начали рыть могилу нашим боевым друзьям. Вот их имена: старший сержант Глухов Александр Федорович, рядовой Кушнарев Иван Иванович, младший сержант Стариков Александр Васильевич. Мы долго стояли у вырытой могилы, затем завернули погибших в плащ-палатки и аккуратно опустили в могилу. Засыпали могилу землей, сделали аккуратный холмик.

«Вот что, Федя, — словно спохватившись, сказал Климакин, — ведь как ни хорошо мы сделали, а всё равно не то. Давай сделаем надпись». Тут же вытесали топором дощечку, ножами вырезали надпись: «Здесь похоронены бойцы-артиллеристы, павшие в бою за Родину 10 января 1944 года». Указали фамилию каждого. Буквы вырезали при свете немецкого карманного фонарика, закрывшись плащ-палаткой. Один светит, а второй вырезает торопливо, стараясь вырезать хорошо. Всё закончили, сняли шапки, молча стали на колени, прощаясь с товарищами…

Немного отдохнув, мы вернулись к орудию. «Неужели мы его бросим?» — спросил меня Степа. «Нет, Климакин. Не бросим. Оно нас не подводило, и мы в долгу не останемся». Мы пошли искать подходящее место, чтобы упрятать орудие в лесу. Долго искать не пришлось. В лесу было много авиабомб, уже заросших кустарником и травой. В баке было немного горючего. Тихонько по тропе спустились в лес, подъехали к воронке, вырыли хороший спуск, расчистили дно ямы. Тяжело было расставаться с орудием. «Лучше бы мы его взорвали последним снарядом», — сказал Климакин. И его красные от бессонницы глаза наполнились слезами.

«Нет, орудие еще пригодится. Мы из него еще не раз ударим по врагу», — ответил я. Расставались как с живым существом. Дно ямы выстлали листьями, ствол протерли и накрепко заткнули сухими тряпками. Замок и всю казенную часть закрыли промасленной фуфайкой, обложили веточками и замаскировали под местность. Долго мы стояли у веточного холмика, сняв шапки и опустив головы. «Теперь пошли, — сказал я Степану, надевая шапку и вскинув на плечо автомат. — Мы сюда еще вернемся!..»

Савватеева Таисия Андреевна — жительница Ононского района. После войны работала в системе потребительской кооперации. Награждена медалями «За боевые заслуги», «За победу над Японией». В мирное время награждена орденом Ленина, медалью «За доблестный труд».

… Я участвовала в обороне восточных рубежей нашей Родины с 1942-го по 1945 год. Война, как говорят, есть война. Много запоминающихся событий и впечатлений, которые не стирают годы. Тридцать лет прошло со дня Великой Победы, со дня, когда весь народ ликовал и торжествовал (письмо было написано в 1975 году. — Прим. ред.). А когда начинаешь вспоминать, всё как будто бы было вчера. Хорошо помню и представляю своих боевых товарищей, с которыми пройдены сотни километров, с которыми делили все радости и волнения. Хорошие, смелые это были люди, готовые отдать жизнь за родное Отечество.

Запомнился такой случай. В августе 1945 года наша часть была перебазирована на территорию Хайлара. Японцы действовали бессовестно. Несколько дней из одного дзота не смолкала стрельба. Были раненые. И вот мы с боевой подругой Верой Букатич попросили разрешения у нашего комбата пойти и разведать, откуда же летят пули. Нам дали еще одного товарища и «добро». Была ночь. Мы пробрались к злополучной сопке, обошли ее и подошли к дзоту. И каково же было наше удивление, когда в дзоте мы увидели женщину-китаянку. Она была нанята японским командованием за большие деньги, и ее задача заключалась в том, чтобы как можно больше убить или ранить советских офицеров. Это была мать пятерых детей. Мать! А пошла на такую подлость… Мы ее доставили в штаб. Несколько дней она отказывалась давать показания, а потом стала просить о помиловании. Ну и, конечно, запомнилась Победа. Слезы радости и ликования…