«Народ говорит: "Нам пофиг, как вы это сделаете"». Непростой разговор с главой забайкальского парламента Юрием Коном

— Как накануне выборов вы себя ощущаете как спикер, как один из лидеров регионального отделения «Единой России»?

— Если говорить насчет того, началась выборная кампания или нет, она у меня и не заканчивалась. Я как депутат стараюсь работать не так, как многие: избрался, 4 года ничего не делал, а в последний год начал работать. Я к этой категории не отношусь, стараюсь выполнять полученные наказы, но не могут быть в один день все вопросы решены. Поэтому я отвечаю, что выборные дела у меня продолжаются ежедневно.

— Но это лично у вас или у вашей партии?

— Лично у меня.

— А как вы оцениваете эффективность родной партии за эти 4 года, которые между выборами в Заксобрание прошли?

— Если в целом партию рассматривать вне работы фракции в Законодательном собрании, то я должен отметить хорошую динамику. Наши лидеры, особенно члены политсовета и президиума, выезжают часто в районы, это нужно отметить. И не просто выезжают, а решают вопросы.

Я считаю, что фракция «Единой России» в прошлые созывы, когда было во фракции больше 30 депутатов, чувствовала себя более-менее комфортно. Сейчас большинства нет, и новый формат появился — надо на компромиссы идти и совместные решения принимать. Мы сейчас зачастую законопроекты, которые поступают или рождаются в стенах Законодательного собрания, стараемся проводить межфракционно. Это дает возможность качественно подготовиться и учесть мнение всех четырех фракций, которые у нас существуют.

— Если я вас правильно услышал, то вы разделили деятельность на работу, собственно говоря, отделения со своими лидерами и работу «Единой России» в Законодательном собрании. И я предполагаю, что если брать пятибалльную систему, то и там, и там вы бы поставили крепкую четверку.

— Я, наверное, поставил бы работу партии чуть повыше.

— Вы бы пятерки понаставили?

— Нет, по пятибалльной системе поставил бы четверку региональному отделению, а фракции поставил бы тройку.

— А я бы поставил троечку с минусом и там, и здесь, потому что не увидели обычные люди, журналисты в том числе, работу «Единой России» в межвыборный период — мало видно, мало слышно. И мне сложно понять, кто является лидерами «Единой России» в Забайкалье и кто в «Единой России» те люди, которые готовы брать на себя ответственность, в том числе публичную, и принимать какие-то решения или продавливать, делая это публично. Ведь политика — это искусство публичности в том числе. По-моему, с этим искусством у «Единой России» как у партии, на которую прежде всего смотрят, огромные проблемы. Как вам кажется, прав я здесь или нет?

— Я даже скажу, что совершенно правы, потому что члены партии «Единая Россия», особенно фракции в Законодательном собрании, стесняются.

— Что значит стесняются?

— Стесняются в том плане, что опыта не имеют выступлений.

— Зачем они вам в Заксобрании без опыта?

— А мы не выбирали.

— Стеснительные и не имеющие опыта единороссы в Заксобрании просто не могут быть публично активны.

— Публичная активность заключается в том, что этот человек может работать. Есть у меня депутаты, которые очень хорошо работают.

— Назовите одного навскидку.

— Сокто Бальжинимаевич Мажиев (председатель комитета по государственной политике и заместитель руководителя фракции «Единой России» в Заксобрании. — Прим. ред.).

— Он очень опытный.

— Он прошел муниципальные образования, всё прошел и очень активную работу проводит в законотворчестве. Но он публично не активен, сам решает, но я вижу, что, если бы эту активность поднять, для нас польза была бы больше.

— Вы же понимаете, что для населения региона, для потенциальных избирателей, для журналистов эффективность политика заключается в видимости его работы, в том числе и в понимании того, что он там вообще делает. Потому что я прекрасно знаю, кто такой Сокто Бальжинимаевич, все мы это прекрасно понимаем, кто хоть немного интересуется политикой, но это просто аксакал региональной политики, человек, который знает, как это всё на земле устроено, понимает ответственность за принятие любых решений, понимает, как закон реализуется на земле. Но его не видно и не слышно. И мы ничего не знаем про это. Вам самому не обидно, что это так?

— Мы с ним несколько раз об этом говорили, о том, что надо всё, что происходит, делать достоянием народа. Это всё должно быть. Хорошие законы принимаются, защищает он. Мне кажется, лед тронулся.

— Как вы оцениваете результаты своей работы именно на посту спикера? Может быть, мы с вами будем использовать пятибалльную систему или вы как-то еще коротко это скажете, но вы не самый обычный спикер, вы пришли уже внутри созыва в связи со смертью предыдущего спикера (предыдущий спикер Игорь Лиханов ушел из жизни 21 февраля 2021 года, после чего были проведены досрочные выборы председателя Заксобрания. — Прим. ред.). Сколько у вас было? Три года, наверное, да?

— Будет два.

— Срок достаточно короткий, вы пришли уже на какую-то выстроенную работу, на выстроенные взаимоотношения с людьми, которые находятся этажом выше вас. Как вы сейчас себя ощущаете?

— Было тяжело. Во-первых, спикером я первый раз. Тем более вы сказали, что когда стартуешь — это одно, а когда уже идет старт, а ты куда-то вклиниваешься и начинаешь догонять, это, мне кажется, тяжеловато. Здесь команда должна быть. Эту команду надо выстраивать. Это не так, что я вышел, кого-то собрал, нужно их узнать. У нас фракционная система работы, мнение фракций нужно понимать.

Выстраивать не так просто, для меня, по крайней мере, было. Я сейчас понимаю и анализирую — где-то в каких-то моментах сделал бы по-другому. А так, в целом, я считаю, что нужно открыто работать фракциями в первую очередь. Та же КПРФ, допустим, когда я стал спикером, первое время были разные моменты, сейчас мы открыто разговариваем. Я не знаю, как они считают, но, по крайней мере, я думаю, что шаги с моей стороны сделаны правильно. Раньше, мне говорят, было тяжело попасть к спикеру, я открыт для всех, в том числе для оппонентов по фракционной работе. Когда ты это перешагнул и когда ты понял, что это дает результаты, смело надо туда идти.

— Я знаю, что собираетесь, хотя вы об этом еще не говорили публично, на выборы. Понятно, что у вас есть свой привычный одномандатный округ. Наверное, напрашивается повторение многократно повторенного опыта. Но предположим, что вы избираетесь. Вы претендуете на должность спикера еще раз или вообще на какие-то должности в следующем Заксобрании?

— Двадцать третий год депутатствую в своем округе. Понятно, что мне где-то будет тяжелее пройти.

— Есть соперники?

— Соперники могут быть любые. Тем, кто первый раз пойдет, легче разговаривать с избирателями, потому что это для них новый человек, с новым взглядом, новыми какими-то задачами, а меня они знают, и понятно, что по объективным причинам выполнить все их наказы невозможно. Поэтому появляются те, кто считает меня, мягко говоря, человеком, который пообещал и не выполнил. Это нужно понимать.

В последнее время у меня практически раз в неделю происходят встречи с коллективами, в первую очередь своего округа. Это и образование, и медицина, и совет общественности. Там я вижу вопросы, вижу отношение. И когда ты смело идешь туда и начинаешь с ними разговаривать, у тебя появляется понимание, пойдешь ты на следующий срок или нет. Я пришел к выводу, что пойду. Поэтому я готовлюсь к праймериз — предварительному голосованию (электронное предварительное голосование по кандидатурам для последующего выдвижения от партии «Единая Россия» пройдет с 22 по 28 мая 2023 года. — Прим. ред.).

— Вы претендуете на какие-то должности в следующем Заксобрании?

— Пока не буду говорить, но два года работы спикером — это срок очень маленький. Мне бы хотелось стартануть. Если мне доверят, я буду внедрять свое видение, смотреть структуру. У нас семь комитетов. За эти два года, пока являюсь спикером, я посмотрел эффективность их работы, и есть ряд моментов, которые я бы поменял.

— Вы так довольно завуалированно говорите о том, что в принципе готовы быть спикером в следующем созыве.

— Доверят — значит пойду.

— А кто должен вам доверить? Это все-таки губернатор или это депутаты? Или это партия «Единая Россия»?

— Я не люблю, когда кто-то говорит, давит. Мне нужны понимание, открытость и от партии, где я уже с момента создания «Единой России» членом являюсь, и от депутатов, которые изберутся. Мнение губернатора, мнение правительства Забайкальского края, мнение других общественных структур и так далее мне тоже очень важно. Поэтому, если с этими всеми, так сказать, основополагающими организациями, с кем ты потом будешь работать, понимание есть, я пойду.

— Многие полагают, что Кон просто делает то, что говорят губернатор условный и правительство. И есть противоположное мнение, что он постарался, наоборот, как бы дистанцироваться, по крайней мере в принятии публичных решений, от этой схемы: губернатор говорит — Кон делает. Как на самом деле?

— Давайте посмотрим, с какой стороны к этому вопросу подойти. Мы личности — я и губернатор, и если это идет на пользу избирателям, которые меня выбрали, то почему мы не должны договариваться.

— Как выстроены отношения? Это равноправные отношения или отношения человека, который находится очень условно выше, а второй — ниже?

— Если по закону посмотреть, кто такой губернатор, это высшее должностное лицо в субъекте, и он еще является председателем правительства Забайкальского края, то есть выполняет и исполнительную, и губернаторскую функции. Поэтому я считаю, что его мнение по каким-то основным позициям — по принятию бюджета, при рассмотрении бюджета, при изменении бюджета, по межбюджетным отношениям, иногда с правительством у них есть такое мнение — надо, невзирая ни на что, выполнить. Но мы говорим о том, что есть качество выполнения определенных видов работ. Мы с этой стороны смотрим, потому что народ говорит: «Нам пофиг, извините, что надо выполнить 31 декабря. Нас интересует, что будет потом». Это та же комфортная городская среда, площади, театры.

— Вы не ответили напрямую на мой вопрос. Это все-таки взаимоотношения равноправных партнеров или взаимоотношения руководителя и подчиненного?

— Я считаю, хотя есть понимание, что он высшее должностное лицо, отношения должны строиться партнерские.

— А как строятся?

— Александр Михайлович свое мнение имеет. Я свое мнение высказываю. Я считаю, что на сегодняшний день как спикер я выстроил работу с губернатором.

— Равноправные все-таки или нет?

— Мы оба, если сравнивать губернатора и спикера, отвечаем за состояние и работу нашего края. Поэтому здесь говорить, кто главнее, кто важнее или какие отношения, мне кажется, это нужно отодвинуть на второй план. На первый план выходит задача найти и выполнить то, о чём мы между собой должны договориться.

— Вам как спикеру, как депутату, как единороссу, как гражданину региона не стыдно за историю с главой Контрольно-счетной палаты, вашего, вообще-то, органа, вокруг которого случилась какая-то клоунада с точки зрения всех наблюдателей?

— Знаете, где-то есть моя вина, я здесь не скрываю, потому что для меня всегда было такое: чем больше кандидатур и чем больше возможностей выбирать, тем будет лучше. А на практике оказывается: мы, направив четверых кандидатов, удивили Счетную палату России. Они говорят: «Вы там что, не можете найти одного достойного, почему вы направили нам всех четверых? Вы что, считаете, они все равнозначные?» Опыта у меня не было, честно вам скажу, по выбору и назначению главы Контрольно-счетной палаты. Сейчас я понимаю, что мы бы постарались определить одного на уровне субъекта.

— И кого бы вы предложили на новый срок?

— Вы знаете, состоялось у нас выдвижение, вернее, комитет наш рекомендовал Семенова Дмитрия Анатольевича. Он более 10 лет отработал заместителем министра финансов Забайкальского края. На сегодняшний день почти год он работает министром соцзащиты. И эти моменты как раз присутствуют в работе руководителя Контрольно-счетной палаты Забайкальского края.

— Не кажется ли вам, что это просто очень удобный кандидат?

— Я бы не сказал.

— Вам не кажется, что Доробалюк просто снесли, заставили ее не претендовать на эту должность, хотя большинство ваших в том числе депутатов было за нее.

— Что значит большинство было за нее?

— Подписались за нее.

— Нет. Давайте так. Подписались не за нее, а за то, чтобы ее включить в кандидаты, чтобы потом голосовать и выбирать. Это не говорит о том, что эти 17 или сколько-то человек, которые подписались...

— Гораздо больше.

— Ну, сколько-то там, под 40 человек. Можете при любой встрече с теми депутатами, которые подписали, спросить, что у них было. Были подписные листы о том, чтобы сделать ее кандидатом, а не чтобы избрать ее председателем. Поэтому здесь говорить о том, что все проголосовали, уж извините, это неправда.

— Давайте я перестрою вопрос. Вам не казалось логичным, чтобы Доробалюк продолжала быть руководителем КСП?

— Она выполняла все свои функции. Мы считаем, что опыт ее и так далее соответствовали. И в данном случае, во-первых, она написала заявление, вы не думайте, что мы заставили написать.

— Не вы.

— Но это говорит о том, что человек, если пишет заявление, должен взвесить всё: писать заявление, не писать заявление. На данный момент это, наверное, мнение Светланы Алексеевны [Доробалюк]. Мое мнение, что она посчитала, что можно найти другую работу.

— Она не член партии «Единая Россия»?

— Нет.

— Она, с вашей точки зрения, может принимать участие в выборах в Заксобрание?

— Может.

— Она может попасть в Заксобрание?

— Может.

— Это логично было бы, если бы она оказалась в Заксобрании?

— Я думаю, да. Она бы принесла пользу работе Заксобрания. Должность, понятно, мы будем потом определять. Мы же сейчас пока не знаем, кто рядом с опытной Светланой Алексеевной еще такой будет. Будем смотреть, если никого такого, как Светлана Алексеевна, не будет, тогда, наверное, ее можно использовать в комитете и экономической политики, и бюджетной.

— А может она потенциально быть спикером Заксобрания?

— А почему нет?

— Она для этого должна быть членом партии «Единая Россия» или это не обязательно?

— Я считаю, что это ее личное дело. Но если большинство депутатов — 26 из 50 — проголосует, она станет спикером.

— Вы же прекрасно понимаете, что Контрольно-счетная палата в том виде, в котором она существовала последние годы, — это один из самых эффективных институтов госвласти. И это был институт, который находится полностью в руках Заксобрания. Институт, который позволяет контролировать региональное правительство. Институт, который эффективно проводил, так скажем, ревизионную какую-то работу, контрольную работу, надзорную работу. С вашей точки зрения, в текущей ситуации не станет ли КСП хуже работать?

— Светлана Алексеевна собрала хорошую команду Контрольно-счетной палаты. Если эта команда будет сохранена, придет новый руководитель и он с этой командой будет работать, то я считаю, что изменений больших не будет в их методике работы.

— Дело же не только в методике, но и в некоторой управленческой смелости и политической смелости, которая у этой КСП была.

— Да, я не думаю, что команда так резко перестроится, если они были настроены объективно оценивать те контрольные функции, которые они проводили. Если я бы пришел на это место, я бы присмотрелся, где-то, может быть, и увидел недостатки. Надо здесь не так, что пришел, команду убрал и начал с нового листа, мне кажется, надо это всё совместить.

— Как вы оцениваете ситуацию, в которой большинство заместителей председателя правительства Забайкальского края, которые должны согласовываться в Заксобрании, насколько я помню, по региональному закону, не согласовываются, а продолжают работать в статусе исполняющих обязанности?

— Почему они сейчас и. о. ходят? Но посмотрите, перечисляя фамилии, вы увидите, что они больше года еще не работали, они еще на своих должностях себя не проявили. Депутаты так говорят: «Давайте посмотрим».

— В смысле депутаты участвуют в определении логики, в рамках которой можно и. о. год работать?

— Вы посмотрите, по-моему, у нас согласования прошел Бардалеев, но он до сих пор и. о.

— Бардалеев и. о.? Вы должны лучше меня знать.

— Я к тому, что согласование мы проводим, а назначение делает губернатор.

— А вам не хотелось бы четко понимать, будучи депутатами, которые выполняют некоторую контрольную функцию в том числе в адрес правительства региона, что это за люди? Условно приехал Сергейкин (зампред Алексей Сергейкин курирует ЖКХ в правительстве региона. — Прим. ред.), он должен, например, за месяц погрузиться в какие-то дела, потом прийти к депутатам, рассказать, кто он такой, и пройти у них утверждение. Но этого не происходит. У вас, вы говорите, логика следующая: «Приезжает Сергейкин, пускай он год поработает и. о., а потом мы на него посмотрим». Так он за этот год может таких дел наворотить.

— Нет, наверное, немножко в другую сторону мы пошли. Имеется в виду согласование. Перед согласованием, как вы говорите, он пришел, приняли его на и. о., может быть, через месяц пригласим не на согласование, а на беседу о том, каковы планы развития ЖКХ, посмотрим, как он видит, и скажем, что «хорошо, давай двигайся». А потом через полгода или сколько-то пригласим и посмотрим: если выполнены условия, тогда согласуем.

— Раньше вы не таскали годами этих исполняющих обязанности, быстро достаточно согласовывали или не согласовывали.

— Нет.

— Что нет?

— Где мы согласовывали? Мы согласование проводим после того, как губернатор вносит на согласование.

— Но он не вносит, и пускай ходит и. о.

— А мы тогда не имеем права, мы имеем право только разговаривать.

— Вы разговариваете?

— Да. Но у нас не прописано с исполняющими обязанности предварительные собеседования проводить, этого нет. Мы имеем право их приглашать — и приглашаем — во фракции, на комитеты, на совете Законодательного собрания они отчитываются. Из последнего Сергейкин по ЖКХ отчитывался, и мы там сделали определенные выводы: готов он, не готов.

— Какие? Хорошие?

— Я считаю, что ему надо еще вникнуть, поработать.

— Давайте возьмем, например, Колыванова, руководителя администрации губернатора (Константин Колыванов работал в статусе и. о. с ноября 2021 года, в начале марта 2023-го он покинул свой пост. — Прим. ред.). Вы его согласовывали? Он прошел процедуру?

— Нет.

— То есть он у вас тут отработал год с лишним в статусе и. о. и уехал.

— Да. У нас таких сколько?

— Вы считаете это нормальным?

— Я считаю, что было бы плохо, если бы мы согласовали — и он уехал.

— Если бы вы его согласовали, тогда бы вы на себя взяли ответственность. А сейчас вы ее не берете.

— Мы не берем.

— Вы не берете по процессуальным основаниям: губернатор не внес, вы и не согласовали.

— Он же и. о., но вносил в своей работе законопроекты. Мы в этой части где-то соглашались, где-то не соглашались. Поэтому я считаю, что Колыванов тоже как бы не согласованный, отработавший, ну, наверное, губернатор видел, что еще он не готов.

— Хочется еще затронуть одну локальную тему, которая обсуждается в последнее время достаточно активно, — это ситуация в городе Чите, где есть двухуровневая система власти: есть глава города и есть глава администрации города — сити-менеджер. Существует дискуссия на тему того, сохранять ли эту систему власти в городе, когда есть гордума, есть глава этой гордумы, который глава города, и есть наемный сити-менеджер, которого назначают по результатам конкурса, его кандидатуру представляют на заседание гордумы. Кто-то говорит о том, что нужно вернуть выборы, кто-то — о том, что нужно оставить всё как есть, кто-то говорит: «Пускай Гренишин сидит до выборов в гордуму в следующем году» (такую позицию озвучивал глава Читы Евгений Ярилов. — Прим. ред.), генерал-лейтенант Андрей Викторович Гурулев говорит: «Нет, давайте мы туда посадим Щеглову». Как бы вы, будучи спикером, будучи опытным политиком, хотели бы видеть развитие событий в городской власти?

— По существующему законодательству понятно, что сити-менеджер есть.

— Вы за эту схему?

— Честно скажу, я всегда был за схему «всенародно избираемый».

— Народно избираемый глава администрации города?

— Да. Или как бы мэр города.

— Схема, по которой Михалев избирался два раза в нулевых годах?

— Да.

— Вы за эту схему?

— Да. Во-первых, человеку нужно дать возможность проявлять и нести ответственность, и он должен чувствовать тыл. Если я избран, за меня проголосовало большинство горожан и я стал мэром города, то я имею право, опираясь на них, действовать.

— Человек, который реально избран людьми, — это человек, за которым очень серьезный тыл.

— Сейчас и городские депутаты предлагают схемы, и простые люди при встрече говорят: «Вот был Михалев, мы избрали, мы с него спрашивали».

— Но Михалев потом и главой гордумы был, избранным депутатами. Менялись же схемы?

— Эта схема менялась не из-за того, что город захотел, а был такой посыл.

— Посыл был со стороны федерального центра.

— Совершенно верно.

— На краевом уровне было принято изменение законодательства. Ваша идеальная схема, в которой глава администрации города — мэр — избирается людьми. Но это не так. Сейчас существует схема, которую я в начале описал. В этой схеме, не знаю, наблюдаете вы за этим или нет, но вряд ли вы за этим не наблюдаете, как вы думаете, Гренишин пускай сидит до конца срока полномочий гордумы или нужно все-таки какое-то произвести переназначение?

— Его провела городская дума, чтобы он, принимая решение, понимал, что исполняет обязанности по закону, так как за него депутаты проголосовали. Я немножко по-другому в этой ситуации могу сказать. Нам хочется навести порядок в городе.

— Вы согласны, что там что-то не так?

— Да. Я считаю, что в городе нужно навести порядок, нужен такой человек, который бы взял ответственность на себя. Эта двухуровневая система власти в городе, что глава города, он же и председатель думы, и сити-менеджер, — это руководитель администрации. Мне кажется, что у них идет вот это — кто главнее.

— В какой-то мере да.

— Это видно было. В этой ситуации 30 депутатов городской думы должны понимать и нести ответственность, но они не несут. Они должны участвовать в выборе, подборе сити-менеджера достойного, а не так: вот убрали, ждут, кого им предложат. А сами почему не предлагают?

— Ну вот они Гренишина предложили.

— Нет. Он недавно исполняет обязанности, до этого он был замом. И на уровне зама я его вижу нормально. На уровне и. о. сити-менеджера я пока еще не могу сказать, он проявит себя или нет. Поэтому если найдется кандидатура, которую можно рассмотреть, тогда надо рассматривать. Если достойного нет, тогда пускай Андрей Викторович [Гренишин] дальше работает.

— Можно один вопрос вам задать?

— Да, конечно.

— Андрей, идут слухи, что вы хотите стать депутатом Законодательного собрания?

— Не хочу.

— Не хочешь.

— Не хочу. Предложения поступали. Не хочу.

— А почему?

— А зачем?

— А если мы окажемся там вместе?

— Вместе окажемся в Заксобрании?

— Да.

— Вы мне делаете в эфире «Редколлегии» предложение от партии «Единая Россия»?

— Я же не зову вас стать членом партии «Единая Россия». Я говорю о том, что межфракционным должно быть Заксобрание, потому что не может быть там 90% какой-то одной партии. Я-то вас оцениваю немножко с другой стороны. Поэтому я и спросил. И тем более ходят слухи.

— Ходят слухи, я знаю о них.

— Поэтому я и спросил.

— Предложения мне поступали быть депутатом, я не хочу. По крайней мере, пока. Вот сегодня у нас с вами 31 марта, не хочу.

— Вот завтра если бы ты ответил, я бы сказал: «Не верю». 1 апреля.

— Но сегодня 31 марта.

— Тогда я верю в ваш ответ, спасибо.