Забайкалье в беспросветной ковидной ж#%& — разбор недели

Вторая волна паводка в Забайкалье идёт на спад, а ежедневная статистика заболеваемости коронавирусом, наоборот, за пять дней выросла в два раза. Власти винят в этом забайкальцев, которые не соблюдают меры безопасности, люди в это время сутками ждут скорую и часами сидят в огромных очередях в поликлиниках, а в моностационаре на базе Городской больницы №1 под реанимацию уже переделали конференц-зал. Это и многое другое — в разборе недели от редакции «Чита.Ру».

Главный внештатный анестезиолог-реаниматолог Забайкальского края Константин Шаповалов в своём интервью для наших коллег сказал, что система здравоохранения в регионе не должна была быть готова к пандемии не на шутку разошедшегося COVID-19.

И если в самом начале этого безудержного ковидного веселья неподготовленность к происходящему медицины и не только были вполне объяснимы, то в сегодняшней обстановке это выглядит как минимум странно. А то, что в Забайкалье к третьей волне не то чтобы не готовились, а будто бы сделали всё возможное для её более острого удара по измождённым врачам и жителям края, непонятно только тем, кто не хочет замечать очевидное.

Ещё в начале июня, когда заболеваемость после майских гуляний начинала расти в скачкообразном режиме, Андрей Гурулёв в своём телеграм-канале заявил, что третья волна началась, да и вообще, наверное, надо было более жёсткие меры по мероприятиям принимать.

То есть, когда Роспотребнадзор почти весь май яростно требовал запретить какие бы то ни было гуляния в городе, правительство решило сначала посмотреть и убедиться в правоте ведомства? Мы вот на 9 Мая всех соберём, ничего же не будет? Давайте и на День города тогда тоже? А вот ещё День России есть? Фух, ну всё, к середине июня кривая заболеваемости надёжно закрепилась на мартовских значениях, можно и закрывать вечеринки.

И теперь Аягма Гармаевна в своём Instagram (запрещённая в России экстремистская организация) тонет в расстроенных чувствах, ведёт стримы с врачами из напрочь забитой «горки» и яростно ругается на расслабившийся народ за несоблюдение каких-либо мер безопасности (очень здорово, когда есть виноватые, не правда ли?)

Хотя чему тут удивляться и отчего грустить? Всё очень логично и ожидаемо. Всё сделанное (точнее, не сделанное) привело ровно туда, где и должно было оказаться — к глубокой беспросветной ковидной ̶ж̶.̶.̶.̶ депрессии, пиковым значениям на графике заболеваемости и попаданию в топы национальных антирейтингов. Да, к такому нас жизнь точно не готовила.

Коронавирус наступает третьей неумолимой волной, и всё чаще появляются сообщения забайкальцев о том, что им приходится отсиживать в поликлиниках 6-часовые очереди, несколько суток ждать скорую или бороться с тем, что они не получают должного лечения при COVID-19.

Подобные случаи вызывают негодование, но больше тревогу. Ведь это говорит не о том, что медики работают плохо и поэтому ущемляют права пациентов. Это показатель того, что здравоохранение на грани. Мир на грани. Да, в общем-то, прежнего мира уже нет и не будет.

Однако после страхов начала 2020 года, мы расслабились, потому что велик соблазн откатиться назад – «уф, опасность миновала, живём дальше». Многие, кто отрицает прививки и ношение масок, просто не захотели меняться и приспосабливаться к изменившимся условиям. А мы знаем, что по законам эволюции происходит с теми, кто не приспособился.

Нужно признать, что происходящее страшно, пандемия не закончится в ближайшие несколько лет, а сам вирус, скорее всего, останется с нами навсегда, прививки от него тоже. А если всем закрыть глаза, заткнуть уши и сказать «я в домике», то может и сбыться апокалиптический сценарий главного внештатного реаниматолога-анестезиолога Константина Шаповалова — трупы в Чите будут закапывать экскаватором в траншеи, а медицинской помощи не будет ни в каком виде. Потому что медицина нам ничего не должна — кончатся ресурсы, кого-то перестанут лечить, и врачам придётся выбирать, кому помочь, а кого отправить умирать.

Если уж вам хочется пожить в воображаемом мире, то можете на 8 серий поселиться в недавно вышедшем сериале от Netflix Sweet Tooth — там про неизлечимый вирус в мире, где соседи стали сжигать соседские дома вместе с заразившимися людьми, чтобы защитить себя. Ну, и ещё там про мальчишку-сладкоежку.

Доведённая до крайности история очень хорошо показывает, где мы находимся сейчас и что бороться с пандемией должны сообща.

Летом сельские женщины немного колдуньи. У них много забот — огурцы, грибы, травы, варенья из чего только угодно, банки, закрутки. Их загорелые руки красны от ягод и свёклы, чуть разъедены солью, пахнут укропом и волшебством. Находиться с такими женщинами приятно — они источают какое-то особое спокойствие и ни с чем не сравнимый запах, который, по-моему, нужно тоже закатывать в банки.

Август 2018 года я встретил в Шилке, смотрел, как спустя месяц после разрушительного выхода реки Кии из берегов устраняются последствия наводнения. Мне рассказали много историй. Страшных: как резко пришла вода и как люди влазили на крыши. Трогательных: про спасение щенков и котят. Неоднозначных: как человеку из администрации прилетело по лицу.

За два дня работы я видел слёзы, заломленные руки, истерики и сход граждан, на котором меня приняли за человека из администрации и тоже чуть не дали по лицу.

Но из всех этих эмоциональных событий мне запомнился очень спокойный разговор с женщиной. Она рассказала, как река Киюшка хлынула в её двор, подняла все доски и чурки, дети успели вскочить повыше, а её, невысокую и хрупкую, на руках выносил муж. Вода схлынула и унесла прежнюю жизнь.

Вместо огорода осталась жидкая грязь, которая через неделю начала пахнуть болотной гнилью, а через месяц — высохла и растрескалась, как кожа больного бродяги. Дом оказался пропитан сыростью и очень уютен для насекомых.

Размокшую мебель пришлось выкинуть и спать с двумя детьми на «гуманитарном» матрасе. Мужу и вовсе надо было ночевать в машине.

Ночь в таком доме отвратительна, потому что наполнена душной влажностью, вонючей сыростью и шорохами — то ли жуки в волосы крадутся, то ли доски сохнут, то ли река снова собирается напасть.

Да и день не лучше, потому что вместо приятной летней возни с огурчиками и вареньем надо выскребать из углов плесень, проливать гниль химией, сушить подполье, снимать полы. Какое уж тут спокойствие — всё надо делать быстро, потому что, если не подготовить дом к зиме... Лучше об этом и не думать. Всё волшебство короткого забайкальского лета теряется.

От наводнений в нынешнем году пострадало гораздо больше людей. Среди них есть пожилые, инвалиды, матери-одиночки и многодетные. У каждого из нас есть возможность хоть чуть-чуть облегчить их страдания. Это на самом деле важно.

Адреса пунктов сбора помощи опубликованы здесь. Реквизиты для перечисления средств опубликованы здесь.

Как-то незаметно сальдо внешнеторгового баланса (разница между экспортом и импортом) Забайкальского края ушло в суровый плюс 618 миллионов американских долларов. То есть из Забайкальского края стали вывозить на 618 миллионов долларов (то есть примерно на 43 миллиарда рублей) всякого добра больше, чем ввозить.

Экспорт составил около 1,06 миллиарда долларов, импорт - 445 миллионов. Большой материал Александра Тарасова со всеми данными был у нас в конце апреля.

Основная часть товарооборота приходится на страны дальнего зарубежья (97,9%), то есть на Китай. В вывозимых объёмах 95,5% приходится на так называемые минеральные продукты. Внимательный наблюдатель легко увидит за ними продукцию Быстринского ГОКа, китайской компании «Байкалруд» и Новоширокинского рудника. Знаменитый ГОК везёт к соседям медный и железный концентрат, а «Байкалруд» и Новоширокинский рудник — свинцовый и цинковый концентраты.

«Байкалруд», по официальным данным, в прошлом году напродавал из недр Александрово-Заводского района примерно на 110 миллионов долларов, Новоширокинский рудник — тоже примерно на ту же сумму из недр Газимуро-Заводского района, ну и Быстринский ГОК — на миллиард долларов. Как видно из этого самого сальдо, почти вся эта выручка горнорудных компаний сформирована за счёт китайских заказчиков.

Казалось бы, Газимуро-Заводский район должен в этих условиях купаться в деньгах, но нет. «Ничего у нас нет. У нас была одна лодка в администрации на резерве ГО и ЧС, мы её отдали в село Бура ещё при первом потопе (начало июня – ред.). Сейчас у нас плавсредств нет. Только то, что есть в собственности у людей», — эта цитата главы Газимуро-Заводского района Романа Задорожина как бы напоминает, где именно находятся собственники тех компаний, которые черпают богатства из недр Забайкальского края.

Из Китая везут продукты и сельхозсырьё (около 18%), машиностроительную продукцию (44%), и что-то химическое (12%).

В материале Тарасова есть некоторая детализация машиностроительного импорта — это бульдозеры и техника для работы с грунтом: «...импорт отражает растущие потребности добычи ископаемой полезности и её последующего обогащения в целях доведения до экспортных кондиций и повышения рентабельности экспорта. Больше ввозим оборудования, чтобы добывать. А добыв, больше вывозим добытое туда же».

Также у Тарасова есть вывод, который читатель может совместить с цитатой Задорожина: «Китайская торговля растёт за счёт вывоза невозобновляемых полезных ископаемых. Она выгодна только большой тройке экспортёров, широкие массы населения и местное бизнес-сообщество не получают от неё ощутимых выгод. Экспортная торговля превратилась в Забайкалье в по-настоящему большой бизнес.

Но вся выручка и вообще все деньги крупнейших участников этого рынка, а также, соответственно, те средства, которые они по разным основаниям передают на социальные нужды, фонды, грантовые программы и т.д. и т.п. имеют китайское происхождение. Данное обстоятельство, его серьёзные долгосрочные последствия в настоящее время никак не отрефлексированы».

Медведица и два медвежонка помешали сотрудникам Забайкаллесхоза потушить пожар в Песчанке. Пришлось мужикам спасаться – залезать на деревья. Хотя для меня это странно – все ж знают, что медведи очень хорошо лазят по деревьям. Закончилось всё хорошо – медведица с детёнышами ушла, а пожарные потушили пожар на следующий день.

Ситуация довольно комичная, и могло бы быть очень даже смешно, если бы не было так страшно. Все знают, что медведица с медвежатами очень опасна, потому что чувствует необходимость защищать своё потомство и может повести себя агрессивно.

Я родилась и выросла в небольшом посёлке, медведи в округе нет-нет да ходили. Однажды моя родственница возвращалась с покоса домой с маленьким сыном, которому было лет 5, а, может, и меньше. Пешком по лесной дороге. И встретила медведицу с медвежонком. Сказать, что было страшно – ничего не сказать. В этот момент женщина думала, что это последний день её жизни. Они смотрели с медведицей глаза в глаза. Осторожным движением моя родственница отодвинула сына за свою спину, загородила его собой от опасного зверя.

Некоторое время медведица смотрела, а потом развернулась и с рыком скрылась в лесу вместе с медвежонком. Она как будто поняла, что перед ней мать, которая готова всеми силами защищать своё дитя, и не стала на неё нападать. Такая вот женская солидарность.

Конечно, есть тысячи историй о встречах людей с медведями, которые закончились не так хорошо, как у моей родственницы или у работников Забайкаллесхоза. Это как лотерея – кому-то повезло, а кому-то нет.